Страница 143 из 433
Он мял их с каким-то даже остервенением. Пытался соединить вместе, то пригибался, и полизывал, и посасывал, как большие чупа-чупсы, то покусывал, то закрывал глаза, то открывал, то вдруг устав от неудобности позы, выпрямлялся и опять накидывался на губы, то вновь соскучившись по груди, устремлялся вниз.
Жаклин в свою очередь, слегка откинув голову и опустив веки, зарывалась в его волосы ладонями, в «пепельное золото» её шотландца, хоть ей весьма ощутимо резали плечи натянувшиеся лямки бюстгальтера. Её маленькие аккуратные ладошки, в этих, уже довольно внушительной длины, вихрах, походили на дельфинов, резвящихся в море – они то погружались в «пучину» волос, то «выныривали» на поверхность, показывая на солнце свои гладкие «спины».
Девушка уже плохо справлялась с эмоциями и изо всех сил боролась с собой, чтобы не закричать, как ей казалось, на весь Оксфорд. Но Александр всё-таки её победил – он отнял от грудей свою левую руку и просунул её между раздвинутыми бедрами Жак, накрыл ладонью крестовидный шов её джинсов, и довольно ощутимо её сжал.
— А-а-а... — вскрикнула и дёрнулась девушка, попытавшись соединить ноги. Она уронила голову себе на грудь, распахнула глаза и посмотрела на Александра.
Тот тут же, как будто обжегшись, отдёрнул руку, оторвался от её грудей и, упёршись лбом в её плечо, дышал и молчал. После чего буквально разлепил свои «тюльпаны».
В его глазах не было ни тени улыбки, самодовольства или просто довольства. Они, на фоне остаточного возбуждения, наполнились до верха усталостью, граничащей с досадой и обреченностью.
— Я попал, малыш, — он блуждал взглядом по её лицу, а руками ласкал ее голый живот. — И крепко.
Та ответила не сразу, поскольку его интонации её немного обидели.
— Ты говоришь так, как будто жалеешь.
— Не говори ерунды. — Александр чмокнул её в кончик носа и улыбнулся. — Я ни о чем не жалею. Вернее, жалею, конечно же, но только вот об этом. — И он обвёл глазами кроны деревьев вокруг них и скосил взгляд на лавочки, его губы скривились в досаде. — Честно признаться, всё это «детство» меня начинает доставать.
Жаклин, не найдя что ответить, в это время быстренько, пока не поздно, заправила свои груди внутрь бюстгальтера и опустила кофточку.
Молодой человек улыбался, опустив свои ладони ей на бёдра.
— Ну вот, теперь можно и на вечеринку. — Бережно хлопнул он по ногам девушки.
В ответ она только, молча, догадливо заулыбалась:
«Всё-таки полегчало, значит».
В благодарность за то, что он готов довольствоваться таким малым, хоть скорей всего, это стоит ему нешуточного дискомфорта, она притянула его голову к своей шее, напоследок глубоко зарывшись руками ему в затылок опять и, предварительно один раз поцеловав в волосы и шумно вдохнув их запах, прижалась к ним щекой. Александр по новой начал целовать её под линию челюсти и блуждать руками по бокам, но только теперь уже поверх кофты.
И когда Жаклин почувствовала, что в его поцелуях становится всё больше чувств, в руках – всё больше силы, а вдыхании – тяжести, мягко отстранилась и накрыла его лицо ладонями.
— Александр.
— Знаю. — Он, слегка зажмурившись, приложил её руку к своим губам и поцеловал внутреннюю сторону ладони. — Знаю. — И открыл глаза.
Жак смотрела на его лицо и чувствовала, что может рассматривать и целовать это произведение природы бесконечно, миллиметр за миллиметром, и ей всё равно будет мало.
Поэтому она решила, что пора.
— Где ты взял мотоцикл?
Александр широко заулыбался, и, чувствуя, что время тикает, бросился обыскивать и ощупывать руками её тело на толщину жировой прослойки.
— Неплохая попытка, Джеки. Я оценил. — И тут же защекотал её в боках пальцами так, что девушка зажалась локтями и, завизжав, засмеялась. Она попыталась вырваться, но его руки держали её как ремни безопасности на русских горках. Он покровительственно ухмыльнулся. Когда же, дождавшись, пока она успокоится, все-таки отпустил, и Жаклин быстро вскочила, поднялся сам.
Усаживались на мотоцикл они тоже в полном молчании – всё было понятно и без слов.
Александр довёз её до Университетской почты. Не заглушая железного коня, подождал, пока Жаклин слезет и снимет шлем, повесил защиту опять на руль, чмокнул девушку в щечку, сказал:
«До встречи», — и уехал, зло дав по газам на весь Оксфорд.