Магия силы

Стол в комнате заседаний был сделан в форме буквы «Т». Черное матовое стекло столешницы создавало обстановку строгую и торжественную. Кресел не было, их заменяли высокие вертящиеся табуреты, обитые черной кожей. «Да, на таком насесте особенно не расслабишься», – мелькнуло в голове Илки. Девушка исподволь рассматривала присутствующих. Комиссия расположилась вдоль короткой перекладины стеклянного «Т». По центру председатель, слева рыхлая немолодая блондинка в белом английском костюме, справа – добродушного вида старичок в черно-белом пиджаке «гусиная лапка» и черном шейном платке на дряблом горле. Илке досталось место слева от комиссии, у длинного, уходящего в темноту бесконечной комнаты заседаний стола. Место напротив нее занял тот, кого назвали Элроем, неопределенного возраста мужчина в легком сером костюме, с лицом спокойным и доброжелательным. Все расселись, свет, льющийся с потолка, стал чуть ярче и сере-бристее.

«Лет тридцать, слишком молод для такой должности, – отметила Илка, исподволь рассматривая председателя, – глаза серые, волосы светлые. Старый шрам пересекает лицо, уродуя левую щеку. Странно, почему он не избавится от такого украшения? Ведь полным-полно новейших технологий? Хотя… может, в жизни он выглядит совсем иначе. Они могут принять любой облик, чтоб я не узнала их настоящих имен. Ну и черт с ними, отчитаюсь, и гори все синим пламенем».

– Мы можем начинать? – председатель обвел глазами собравшихся. Все промолчали. – Прежде чем мы откроем наше маленькое собрание, прошу всех присутствующих принести присягу верности и клятву соблюдения тайны…

На черном столе появились пять золотых пентаклей, по одному на каждого из участников. Пять ладоней легли на стол почти одновременно…

…Через полчаса перекрестного допроса Илка чувствовала себя Лориной пучеглазкой, навеки лишенной родного аквариума: глаза на затылке, жабры пересохли. А ведь они еще не дошли до сути, только проверяют правдивость ее ответов. Не работа, а каторга!

– Что Вы обнаружили в Запределье на момент прибытия? – голос председателя бесстрастный и какой-то механический.

– Никаких нарушений, – на этот вопрос в различных формулировках Илка ответила с начала беседы уже раз десять. – Посланник, Хранители и Странники были на месте. Магистр не преступал дозволенного. Отшельник появился с некоторым опозданием.

– Вы допускаете, что Отшельник уже был в Ваурии на момент Вашего появления, но просто скрывал свое присутствие? – уточнила блондинка.

– Это возможно в Запределье, – помедлив, сказала Илка, – но было так на самом деле или нет, я затрудняюсь ответить. Я не проводила сканирования на предмет его обнаружения. В этом не было необходимости, ведь Битва еще не была объявлена.

– Были ли выявлены нарушения протокола во время, предшествующее Битве? – спросил председатель.

– Отшельник не имел личной встречи с Посланником, – лаконично ответила Илка.

– Были на это объективные причины? – подал голос старичок, почесывая гладко выбритый подбородок.

– С моей точки зрения, нет. – Илка вспомнила замученного допросами Инсилая, бредущего по разрушенному Альвару со связанными руками и петлей на шее, под конвоем Арси и иже с ним. – Нет, их встрече ничто не препятствовало.

– Если б встреча все же состоялась, – председатель буравил Илку колючим взглядом, – это могло повлиять на исход поединка?

– Несомненно, – а перед глазами распятый у столбов Илай, окаменевший от боли под каленым железом тау-ровского клейма.

– Были ли нарушения со стороны противоборствующих сторон? – спросила блондинка.

– Я их не обнаружила, – твердо ответила Илка, хотя с трудом могла признать законными распоряжения относительно Инсилая, оставленные Тауром.

– Отшельник констатировал смерть Посланника в Ваурии, Вы подтверждаете его выводы? – сидевший прямо напротив нее Элрой впервые вступил в разговор.

– Я подтверждаю только то, что посланца не было среди живых на момент моего ухода из Запределья.

– Отчего, по-вашему, наступила смерть? – уточнил председатель.

– Его напоили мертвой водой, – обдумывая каждое слово, медленно ответила Илка, – его сердце остановилось, его дыхание застыло… Я могу повторить только то, что посланца не было среди живых. Но я не видела его мертвым и не присягну в его смерти.

– Значит, Вы покинули страну наблюдения, не убедившись в окончании своей миссии? – скривила губы блондинка.

– Я вернулась по распоряжению Высшего суда, – спокойно ответила Илка, – осмелюсь напомнить высокой комиссии, что в условиях Запределья практически невозможно констатировать смерть Волшебника. Это и не входило в круг моих обязанностей. Я обязана уведомить совет о перерыве, наступившем в Великой битве, и я это сделала. Будет Битва продолжена прежними участниками, или кто-то из них будет заменен, решать это не в моей компетенции. Разрешение создавшейся ситуации – привилегия Высшего.

– Известно еще кому-нибудь, кроме здесь присутствующих, о сделанных Вами выводах? – спросил Элрой.

– Только тем, кто имеет право на информацию, – Илка ступила на шаткую почву двойной истины. Но она твердо усвоила уроки Локи: никто из живых не присягнет в знании всех законов Империи Эйр, тем более, никто не рискнет заявить о своем знании всех существующих к ним поправок.

– Господин Локи относится, с Вашей точки зрения, к числу посвященных? – немедленно вцепился в ее слова Элрой.

– Согласно четвертой поправке к кодексу Битвы, каждый Хранитель имеет право на правду. – Илка невзначай убрала руку со стола, черт его знает, что там сейчас творится с поправками. Раньше, вроде и была, но лучше обойтись без лжесвидетельства на пентакле.

– И какую правду Вы сообщили Локи? – настаивал Элрой. – О живых, или о мертвых?

– Я рассказала только то, что видела своими глазами. Господин Локи не интересовался моими выводами, он делал их сам.

– И на почве этих выводов он отправился вершить справедливость в Запределье? – криво усмехнулся Элрой.

– Я обязана наблюдать за соблюдением кодекса Великой битвы, а не за перемещениями господина Локи, – огрызнулась Илка.