Стон земли

- Послушай, - священник повернулся к собеседнику и покачал головой, - Кто я такой, чтобы судить тебя? Ты сам избираешь свой путь. Все мы в руках Ипальнемоуани. А что до моих личных чувств, то разве они имеют хоть какое-то значение? Могу тебя заверить, я оставлю их при себе. Вот и всё. А когда ты совершишь покаяние, никто уже не сможет тебя осудить.

По лицу метателя дротиков стало понятно: этот ответ лучше, чем могло быть, но всё же тайные надежды не оправдались.

- Хорошо. Я и не мог рассчитывать на большее. Во истину, у тебя чуткое отзывчивое сердце. Я уже сказал, я хочу быть честным с тобой и не хочу врать. Теперь я обращаюсь к твоему лицу и сердцу. Аманенетль просила меня обмануть тебя. Но как я могу? Я дорожу нашим товариществом и не хочу, чтобы между нами была ложь. Завтра я хочу с ней возлечь. По её плану я должен притвориться больным, а она будто бы останется ухаживать за мной. Тебя же она отправит на поиски нового куста спатифиллума. Я умоляю тебя, Тетемикточтли, пожалуйста, дай нам уединиться, дай насладиться друг другом. Прошу, только один раз. Всего один. Не возвращайся хотя бы до полудня. Оставь нас, не пытайся помешать.

Тут комок подступил к горлу Спящего Кролика. Вот оно. Этого-то он и боялся, но знал, оно произойдёт рано или поздно. Даже хорошо, что Тощий Волк открылся и смиренно просит не мешать богохульству. Разве есть у него выбор? Их двое, да и один воин сможет с ним справиться. К тому же, сможет ли начинающий жрец биться с Куиллокуэтлачтли? И потом, парочка ведь может вообще сбежать от него. Внутри всё жгло, будто юноша опрокинул в себя чашку острого соуса.

- Просьба твоя толкает меня на нечестивый поступок. Задуманное тобой равно осквернению храма перед лицом Дарителя Жизни. Мне тяжело решиться на такое. Во истину, за твои утехи я расплачусь собственным покоем, а возможно и благосклонностью господина. И мне придётся идти с тобой на обряд покаяния, - священник потупил взор. Как же служитель ненавидел себя в тот миг! - Но мне ничего не остаётся. Конечно, я уйду. Конечно, не вернусь до полудня. Прошу только об одном. Когда приду, сделайте вид, будто ничего не происходило.

Не слова - лягушки, черви и змеи сорвались с порочных губ. Дрожь прошла по телу. Пот выступил на лбу скатился вниз и разъел глаза. Но Спящий Кролик не протёр их - пусть щиплет. Боль - вот награда за потворство богопротивным занятьям.

- Благодарю тебя, друг. Я очень признателен тебе, и, если ... - Начал Тощий Волк.

- Не стоит благодарить. И не называй меня "друг", - в сердцах бросил Тетемикточтли, резко развернулся и зашагал к хижине.

Конец лжи

Новое утро, такое же, как и все остальные. Ленивое Солнце медленно вставало над рекой. В кронах ясеней звонко запели птицы. В пучке света из дверного проёма играли пылинки. Той ночью Тетемикточтли так и не удалось уснуть. До самого рассвета он пролежал, сжавшись в плотный комок на циновке, будто желал стать как можно меньше и незаметнее. Когда нестройный хор тревожных мыслей полностью истощил сознание, волнения отступили и в голове остался один странный монотонный шум. Так парень и провёл всё время с закрытыми глазами, с головой завернувшись в плащ, между сном и явью в забытье. Потом юноша услышал, как поднялась Аманенетль. Девушка пошепталась с Тощим Волком и начала раздувать угли в очаге. Нужно вставать. В любом случае богомерзкого действа не миновать, так хотя бы не трепать нервы перед отходом. Ни к чему. Быть может там в лесу, жрец сможет поговорить со своим сердцем. Мужчина распрямился - ох как затекла спина, - опёрся на руки - те едва не подломились, и сел.

- А, проснулся, - хрипло протянула Бумажная Кукла, - У Куиллокуэтлачтли лихорадка. Всю ночь промаялся бедняга. Только теперь уснул. Не буди его. Я сейчас сделаю отвар из корней и трав, приготовлю лекарство. Тебе придётся пойти в лес одному. Что искать, ты знаешь. Сейчас позавтракай и отправляйся.

Священник поглядел на женщину хмуро и ничего не ответил. Тощий Волк, видимо решил сыграть в представлении самую незначительную роль, воин просто лежал лицом к стенке и не двигался. С удивлением служитель смерти заметил на огне небольшой сосуд, от которого шёл странный запах. Неужели действительно какое-то снадобье?

Тетемикточтли повязал тильматли, надел сандалии и встал на ноги. Его колотило, будто парень только что вылез из горной реки. Свежий ветер ворвался через дверной проём и обдал несчастного невыносимой стужей. Мужчина поёжился и подсел к костру. Дрожащей рукой жрец взял пару вчерашних лепёшек и кусочек солёного мяса. Подошла Аманенетль и подкинула каких-то специй в странное варево. Жертвователя тошнило, желудок отказывался принимать еду. Всё, а то ещё вырвет. Возжигатель копала сбросил остатки в очаг, схватил палку-копалку и вышел.

Легче не стало, ноги слушались плохо. Юноша, словно полностью обескровленный, шатался, ступни норовили подвернуться. Однако вера, будто стоит только удалиться от нечестивого дома, и силы вернутся, не давала остановиться. Вот уже хижина скрылась из виду. Действительно, походка стала увереннее, в голове прояснилось. Наедине с природой, вдали от собратьев человек всегда чувствует себя лучше. Спящий Кролик свернул с тропы и зашагал по мягкой лесной подстилке. Всё-таки слабость сказывалась, и священник искал удобное место, где можно посидеть и собраться с мыслями. Вскоре парень угнездился на большом бревне и откинулся спиной на влажный ствол дерева позади. Тишина. Казалось, слышно, как под трухлявой корой копошатся многоножки.

Думы снова сделались невесёлыми: "Говорил: "один раз". Как же? Скоро меня ночевать сюда отправят. Будь проклята вся эта затея! О, Тескатлипока, неужели ты обманул меня и завёл в ловушку, как ведёшь воинов на жертвенный камень? Я теперь сам подобен шочимики, который идёт на гибель, зная свою судьбу. А ты Миктлантекутли, владыкаместа последнего уопокения, ты отвернёшься от меня и лишишь силы за то, что я оказался причастен к богохульству?" Дети Ипальнемоуани не ответили. Зато нахлынули воспоминания. Молодой мужчина вспомнил, как тогда, в далёком детстве отец выгнал его из дома из-за связи с порочной женщиной. Неужели история повторяется? Тетемикточтли со всей силы кинул палку-копалку, та взрыла слой сухих листьев - показалась тёмная гниль и труха. "Смерть", - пронеслось в мыслях, и юноша даже содрогнулся от неожиданности. Перед глазами на мгновение промелькнула залитая кровью поляна и исчезла. Откуда? Словно некто специально направлял в голову жуткие образы. Вдруг будто бы послышался звук кремневого ножа, врезающегося в плоть. Снова зрение заволокло красным. Парень испуганно вскочил и начал озираться по сторонам. Где-то слева покачнулась ветка. Он повернулся туда - огромная сова сидела на старом замшелом дубе.

Откуда? Днём? Всё повторяется. Неужели вестник господина? Снова "смерть" - тело опять сотряслось. Меж тем птица пронзительно закричала и растопырила крылья. Хищница взметнулась и принялась кружить над человеком. "Хочешь, чтобы я пошёл за тобой?" - спросил Спящий Кролик. Посланница преисподней мягко устремилась вниз и понеслась между тонких стволов молодых ясеней. Тревога и злость сменились страхом. Что-то вот-вот произойдёт, ужасное, непоправимое. Надо спешить! Опаздывать нельзя, ещё немного и ... смерть. Кто умрёт? Почему? Кого он так силится спасти? Откуда узнал? Не понятно. Просто теперь Тетемикточтли был убеждён в этом. И осознание неминуемой беды давало силы и гнало всё дальше и дальше. Удивительно, как священник не натыкался на деревья, как не поскальзывался на слизкой подстилке, как не запинался от ветки и корни? Спутница Миктлантекутли давно уже скрылась из виду, но жрец продолжал бежать всё вперёд и вперёд, не разбирая пути. Вот и тропа. Сова - вот она, сидит на дороге, ждёт. Вспорхнула и направилась в сторону холма. Лагерь? Несчастье случится там? Юноша последовал за птицей. Да, точно, та летела к хижине. Опять перед газами показалась кровь. Парень не чувствовал ни ног, ни собственного сердца. Вот уже знакомый склон. Хищница пропала. Жертвователь остановился. Новая волна страха. На сей раз уже за себя. Уход в тень - верный помощник того, кто желает подкрасться незаметным. Мужчина сделался полупрозрачным и осторожно поднялся вверх.