Страница 135 из 147
Прошло какое-то время, прежде чем смысл сказанного дошел до Андерсена. Но тогда от ярости он уже не мог и слова вымолвить, а только пялился убийственным взглядом на Каспара. Каспар использовал этот момент, быстро наклонился и опустил щенка на пол. Слегка поддал ему сзади, и щенок оказался в передней Андерсена. Тут же, стряхнув с себя оцепенение, хозяин квартиры захлопнул дверь, замок дважды сердито щелкнул, и шаги удалились.
Со сна Андерсен даже не заметил щенка.
Утром Каспар услышал звонкое щенячье тявканье и возбужденные голоса, которые доносились с нижнего этажа. Детишки от радости визжали. По всем признакам щенок прожил у Андерсенов несколько дней, пока им не удалось найти среди знакомых сердобольного человека, который согласился прийти на выручку и взять собачку к себе.
С тех пор Андерсены больше с Каспаром не здоровались. Постепенно и сам он начал соображать, что подобная шутка предполагает наличие хорошо развитого чувства юмора, чего от любого встречного требовать нельзя.
Пока Каспар в течение каких-то мгновений стоял лицом к лицу с загадочным ярким пламенем в углу комнаты, в его сознании промелькнуло, что в передней в шкафу лежит большой кусок стеклоткани. Когда-то давно, еще при Катрин, он задумал было сделать электрический камин и запасся для изоляции этим материалом. Он бросился в переднюю.
Но когда, разворачивая на ходу стеклоткань, Каспар вернулся назад, остатки термитной бомбы, прожегшие этажное перекрытие, как раз рухнули вниз к Андерсенам. Каспар кинулся в угол комнаты и перегнулся через запрокинувшийся телевизор. В полу зияла большая дыра диаметром дюймов шесть, в которую можно было увидеть угол детской комнаты Андерсенов, где теперь, в свою очередь, разгоралось синевато-белое пламя.
Каспар пришел в себя. Мозг начал работать четко и быстро. Он должен уничтожить все следы, которые могли бы засвидетельствовать, что огонь пошел от него. В противном случае Андерсен поднимет такой крик, что вытерпеть это будет совершенно невозможно. Глядишь, еще под суд подведет. Вот уж возрадуется, если можно будет признать Каспара виновным и выселить из квартиры!
Каспар начал действовать, будто хорошо натренированная аварийная команда. Отыскал на кухне большой кусок пенопласта. К счастью, не выбросил упаковку, хотя притащил очередное чудо бытовой техники — кофеварку-электромиксер — еще неделю назад. Толстый белый пенопласт был его спасением.
Сняв с разверзшейся в полу дыры точную мерку, он вырезал ножом-пилой из пенопласта круг, который по величине и форме точно подходил к дыре. Оставалось еще смазать стенки дыры и края пенопласта суперклеем: на этикетке наглядно было показано его действие: держась за приклеенный к потолку кирпич, болтал в воздухе ногами смешной человечек — и заткнуть дыру.
За мгновение до этого Каспар услышал донесшийся снизу какой-то звук. Будто в детской кто-то пошевельнулся. Это заставило его еще больше поторопиться. Он мастерски всадил в дыру затычку, и клей схватил ее. Пенопласт был таким же белым, как и покрытый клеевой краской потолок у Андерсенов, заметить разницы они бы не должны. По крайней мере с ходу. А после можно от всего отговориться, задним числом ничего не докажешь. Может, этот шов на потолке был там еще до того, как они сюда переехали? Кто знает, из каких развалин в свое время строили эти дома, вовсе даже неудивительно, если, например, из стены или фундамента вдруг выглянет ножка довоенной табуретки, а может, и кое-что похуже. Мало ли осталось в развалинах даже трупов?
Ну на самом деле, почему бы тот огонь, который полыхает сейчас внизу, в детской, не отнести за счет юных Андерсенов? Зачем они позволили отдать собачонку, ведь он, Каспар, принес им щенка из чистого сочувствия к бедным городским детям, вырастающим без своего животного. Что же до родителей, так это пусть у них болит голова, что народили на свет двух сорванцов, одного большого, другого маленького, которым ничего не стоит и дом спалить, не говоря уже о том, что когда они вырастут, то в один прекрасный день еще и не то выкинут. Так им и надо. И поделом, еще как поделом, может, тогда этот Андерсен в другой раз не станет придираться к людям, если ему надо будет свое горе расхлебывать.
И вообще после войны народились дети, которых не стоит равнять с довоенными. У них будто что-то сместилось. Мало ли, что сами они и ведать не ведают о войне. Где-то она в них все равно гнездится. Разве этот Андерсенов Марек нормальный ребенок? Все норовит из-за спины вцепиться в тебя, у самого пальцы будто когти скрюченные, и лицо всегда перекошено. То они как клубок нервов — и тут же впадают в равнодушие и безразличие, прямо зло берет.
Каспар был убежден, что война передала через родительскую плоть свое отражение детям, которые родились намного позже. Не потому ли среди них нет таких крепышей, каким в детстве был он сам и его сверстники. Того же Марека с самого рождения таскают по врачам да больницам. То пристала заразная желтуха, потом какая-то аллергия, от которой ребенок весь чирьями пошел.
Насколько Каспар помнил, в его времена со всей их улицы в больнице побывал только один мальчишка, который упал с забора и получил сотрясение головы. Да он и вообще был не жилец, года через два умер от воспаления мозга.
Послевоенные дети были, конечно же, слабыми, и, чтобы превозмочь эту слабость, их без конца пичкали лекарствами. Но от этого было мало толку.
Говорили даже, что у Андерсенова Марека при рождении заменили всю кровь до капельки — резус-фактор.
Но первопричиной всех этих бед оставалась, конечно, война. Разве не она заказала Каспару дорогу к искусству?
Это была довольно стройная логическая система, которую он для себя вывел.
Каспар прислушивался, но сквозь залатанный пол никакие голоса уже не доносились. Он поднялся на ноги и медленно выпрямился. Какое-то время он с нескрываемым сожалением рассматривал свой основательно попорченный телевизор, который был сбоку сильно обожжен и покоробился. Затем вздохнул. Хорошо, если только этой неприятностью обойдется.
В этот момент он был почти доволен собой. Все же Катрин поторопилась, напрасно она сказала, что знает уж наперед все, на что способен Каспар. Он же справился сейчас с чем-то совершенно неожиданным.
Оторвавшись от своих мыслей, Каспар вдруг перевел взгляд на потолок. Там зияло точно такое же отверстие, какое он только что заделал в полу. Может, лишь чуточку побольше и круглее.
Какое-то мгновение Каспар находился в полном недоумений. Затем потянул носом и подумал: ничего не поделаешь, придется сходить на четвертый этаж и перекинуться парой слов с этим непонятным новым жильцом, Сонском, которого какие-то еще более странные типы уже трижды приходили под дверь искать, именуя его Тюленем.
7
По сложившемуся обычаю дальних бомбардировщиков Берг не стал задерживаться над объектом, чтобы совершить еще круг и посмотреть на результаты бомбардировки. Для этого всегда назначались специальные самолеты. В том случае, конечно, если в штабе вообще считали нужным произвести визуальное наблюдение. Выполнив задание, бомбардировщик обязан был удалиться, он не должен был оставаться в опасной зоне хотя бы на секунду дольше, чем это было необходимо.
В тот момент когда закрылись бомбовые люки, Берг вообще не думал о том, что у него теперь не осталось ни одной бомбы и что моторы доживают свой век. Он просто выполнял задание. Если подсознание и фиксировало какую-то тревогу, то он не позволял ей оказывать влияние на свои действия. При раздумье же на досуге он мог с таким же успехом возразить: моторы проработали уже сотни часов сверх своего ресурса, и нет никаких оснований полагать, что они именно сейчас должны отказать. Что же касается вооружения, то Коонен еще накануне рождества приступил к изготовлению новой осколочной бомбы из пустой железной бочки и снарядов от зенитной пушки.
На деле же Берг вел свой самолет прямо на северо- запад, не думая ни о чем постороннем, спокойно и уверенно. Четкий курс NNW словно бы сообщал и его мыслям еще большую четкость. Город, воздушное пространство которого он только что покинул, и этот знакомый до боли угол улицы были начисто выметены из головы, по всей вероятности навсегда.