Страница 82 из 102
– Убери, бл*дь, руку, если хочешь, чтобы она оставалась в твоем плечевом суставе, – зло осадил его Аравин.
– Артем!
– Настя, ты же не думаешь, что я буду стоять в стороне...
В глазах Соколовского мелькнуло нездоровое упрямство, и Рите стало поистине страшно, когда она поймала обратный взгляд Егора. Попыталась оттянуть его за руку, хотя понимала уже, что бесполезно.
– Егор, давай уедем... – испуганно попросила Цыкало.
Он отмахнулся от нее, словно от назойливой мухи.
Впервые Аравин столь отчетливо сумел постигнуть свои эмоции, но не мог их превозмочь. Расщепил их на мелкие молекулы. Мысленно надругался над каждой. Только отпустить эти чувства уже не был способен. Они чрезвычайно долго копились, нарастая, подобно снежному кому.
Внутри него жил зверь, который, яростно ломая ему ребра и разрывая кожу, рвался наружу. В какой-то неуловимый миг Аравин просто решил ему уподобиться. Закрыл глаза и позволил этому монстру выйти на прогулку.
Стася безошибочно распознала его состояние. Страх колючей шершавой структурой скользнул вниз по ее спине. Оттолкнув руку Артема, бросилась в раскрытые объятия Егора.
– Егорушка, я прошу тебя, не надо, – нервно взмолилась она.
Но монстр уже гулял снаружи. Стася это осознала, едва только Аравин распахнул глаза. Содрогнулась от ужаса. Испугалась того, что Егор способен натворить по ее вине. Сердце зашлось в дробном танце неприкрытой паники.
– Егорушка, пожалуйста...
Позволил ей завладеть своим вниманием. С убийственной смесью ярости и боли встретил ее умоляющий взгляд. Стася – его ежедневное испытание. Бесконечный процесс перестройки. Тогда, когда ему кажется, что он уже адаптировался, она приходит и толкает его вниз.
Летел на самое дно бездны.
– Я не отпущу тебя, – взволнованно причитала Стася, вцепляясь в него мертвой хваткой. – Нет-нет-нет... я прошу тебя... – Обхватывая его лицо дрожащими ладонями, неустанно шептала. – Поехали домой.
Она потеряла из памяти приличную часть длинной цепи дальнейших событий. Не помнила, как они уходили, и как оказались в машине Аравина. В памяти остались скомканные обрывки информации: асфальтированная аллея, поцарапанные носки новых туфель и напряженная спина Егора.
Вероятнее всего, они просто развернулись и ушли, оставляя без каких-либо объяснений Артема и Риту.
Следующим смутным воспоминанием тянулась долгая дорога. Писк клаксонов, блики фар, светофоры, рев моторов, шум миллионного мегаполиса и напряженная теснота относительного пространства. Сладкова полностью вышла из оцепенения лишь на Горьковском шоссе, когда Егор съехал с трассы и заглушил мотор.
Тогда-то и закончилась их игра.
– Почему ты так разозлился?
– Потому что я люблю тебя! – резко обрушил свой ответ Аравин.
Глава 27
И пока небо сходит с оси,
а луна надевает рубашку,
алчный монстр в моей груди
умирает, сгорая от жажды.
© Джио Россо
Застыли. Замерли. Закостенели под оглушающим весом этих непростых слов. На личный лад примеряли их. Терзали мысли глубоким содержанием. Осмотрительно искажали смысл. Не верили тому, что было произнесено вслух.
Для Аравина выданное на пике ярости признание представилось неуправляемым скоростным локомотивом. Один только черт знал, где он после этого остановится. И остановится ли теперь вообще... Взгляд Егора оставался непоколебимым, но внутри, за слоями привычной твердости, черствую душу свернуло жестким тремором. Врубило чувства на полную катушку. Любовь ослепила сильнее ярости. Неизвестно кем проклятый беспощадный зверь, отреченный от собственной сущности, задыхался перед хрупкой девушкой.
Сладкова же первоначально восприняла слова Егора, будто обман разлаженного восприятия. Запредельную фантазию. Слух затянуло сначала острым писком, потом звенящим скрежетом. Сердце, лихорадочно пульсируя, разошлось по всему периметру грудной клетки.
Хватая губами воздух, девушка волокла заторможенное существование. На протяжении всего пути готовила себя к любой реакции Аравина. Обмораживающей закрытости. Сотрясающей резкости. Открытой агрессии... Не все варианты учла. К этим словам оказалась не готовой, болезненно восприимчивой.
Не выдержав копившегося между ними эмоционального накала, Стася выскочила из машины, толкнувшись в необъятные просторы лунной ночи. Осторожно глотнула вязкий воздух и остановилась, сцепляя руки на голых плечах. В густой атмосфере уже пахло дождем, но удушливый зной все никак не желал уступать позиции.
Аравин вышел следом.
Последний год его душа – сверхсложный и многоликий механизм. Непредсказуемый. Нерациональный. Грешный. Алчный. Близорукий. Без Стаси жизнь теряла яркость и формы. Без нее точила душу неуемная тоска. Измором брала зверя. Теснила привычные ценности и стремления.
Никто, включая саму Сладкову, не знал, что он является носителем приобретенного хронического порока. За стальным фасадом скрывался деформированный субъект. Волчье сердце, заполненное инородным не исторгаемым содержимым.
Этим вечером Аравина накрыло капитально.
Ему нужно было отвезти Стасю домой. Он обязан был предоставить ей свободу. Потратить миллионы собственных нервных клеток, но дать Сладковой возможность самостоятельно преодолеть вызванные этой чертовой встречей эмоции. Только все благие намерения Егора потерпели крах.
«Твою ж мать...»
«К черту все!»
Он увлек девушку в противоположную сторону. Здесь, на темной безлюдной окраине, ускользали последние крупицы разума. Стирались всякие границы.
Некоторое время Егор ограничивался лишь прямым наблюдением. Молча откладывал в сознании то, как Сладкова торопливыми шагами рассекает плоскую обочину. Хаотичными кругами топчется по залитой лунным светом траве. Несдержанно вздыхает. Импульсивно взбивает волосы. Качает головой, мысленно решая неведомые ему задачи.
Под глубокий ровный такт сердца, с разгульным ветром в голове, Аравин решал, как дальше поступить. Освобожденный монстр тянул свои лапы к Стасе, никак не определяясь с направленностью действий. Он жаждал выброса ее эмоций. Ее плоти.
Оголенные нервы трещали нечеловеческим напряжением, но Егор оставался в стороне. Внешне абсолютно сдержанный. Недвижимый. Сладковой не распознать, что Аравин и закурить не в состоянии. Опасался раньше положенного выйти из жесткого оцепенения и сорваться с места.
Вкусившему изнанку своего наваждения сложно держаться невозмутимым. Не касаться, обладая полновесной властью. Давить внутри себя жаркие порывы.
Но Егор выжидал.
Разбуженный зверь, вызывая лютый внутренний конфликт, заставлял принимать свои интересы. Незримо манипулировал девушкой. Рассчитав отголоски происходящего внутри нее, впервые пользовался своим преимуществом. Своей искушенностью.
Стася подошла к нему по собственной воле. Слету встала вплотную, практически касаясь красными туфлями мысков его кроссовок. И Аравин, сдерживая все свои рефлексы, просчитывал ее следующий ход.
Вскинув голову вверх, Сладкова взволнованно заглянула ему в глаза. Приоткрыла губы, собираясь что-то сказать, но тут же нервно сжала их. Прерывисто выдохнула. Снова шевельнула губами. Уязвила звериную шкуру размноженными, схожими на его собственные, чувствами. Морщась, недовольно качнула головой, признавая перед Аравиным свою слабость.