Страница 42 из 102
Будто в замедленной съемке повернул голову к Москве-реке. Чувствовал каждый миллиметр воздуха, что этот поворот преодолевал. Каждое смещение шейных позвоночных дисков. Каждое биение сердца.
Кадык сдавленно дернулся.
И затем...
Его сердце покрылось ледяной коркой, когда на ближайшей опоре моста обнаружил белый плакат с кривоватой красной надписью: «Игра закончена. Встречаемся дома».
Оглушающе сработал переключатель чертовых режимов его паскудной жизни. Он слетел с орбиты.
Глава 18
А звери мои ночью
рвут кожу и плоть в клочья.
И каждый их клык заточен.
Играют на струнах жил.
Но все-таки, между прочим,
/пусть я и обесточен/,
ты вся, до ресниц и точек –
причина того, что я жив.
©Джио Россо
Наверное, до сегодняшнего дня она все-таки была другой. Наверное... До этого дня сознательно сроду не ходила по лезвию ножа. Но нынче с расчетливой неукротимостью обошла крепость Аравина и, взобравшись на вершину, водрузила свой флаг. Впереди самое сложное: встреча лицом к лицу с ее Стальным Волком.
Умом понимала, хватила через край. Но эта игра – вынужденная мера. Она так хотела, чтобы он понял ее чувства. Чтобы, наконец, осознал, что может чувствовать к ней гораздо больше, чем хочет себе позволить.
Около часа ночи, когда Сладкова вернулась домой, в квартире Аравина стояла ощутимая тишина. Только методичная ходьба настенных часов в прихожей нарушала это давящее затишье. Придавливала все инстинкты, усыпляя своей естественной простотой.
Стася быстро скинула промокшие серые мокасины и твердым шагом двинулась по длинному коридору в сторону гостиной.
Вошла в комнату не так решительно, как хотела бы. Совсем неуверенно. И глубокий вдох на входе не помог набрать достаточно воздуха, которого бы хватило для последующего кислородного голодания.
Задохнулась.
Яркое свечение высокого напольного торшера нарушало общую мрачность гостиной и позволяло рассмотреть высокую фигуру Аравина. Он стоял спиной к вошедшей девушке перед панорамой никогда не засыпающего города. Руки в карманах светлых джинсов, плечи, развернутые во всю мощь. Раздутые от напряжения широчайшие мышцы спины натягивали белую футболку.
Стасе не нужно было смотреть ему лицо, чтобы понимать, он по-настоящему зол. Ярость Егора словно висела в воздухе. Казалось, именно от этого он становился тягучим и терпким. Дышать было трудно.
Нервная дрожь прошлась по телу, и девушка поспешила спрятать трясущиеся руки в глубоких карманах толстовки. Бессознательно нахмурилась, и скрестила онемевшие от холода лодыжки. Колени, соприкасаясь, не так сильно дрожали.
Она думала, что готова посмотреть Егору в глаза.
Но...
Дыхание с надрывом вышло из легких, когда он, освобождая руки из карманов, нарочито неспешно обернулся. Остекленевший взгляд чрезвычайно неторопливо, почти физически ощутимо прошелся вдоль тела Стаси. Так же медленно вслед за его взглядом по ее спине пробежали мурашки. Сердце лихорадочно забилось, разгоняя вскипевшую кровь быстрее по венам. Ладони в карманах куртки вспотели.
Девушка и забыла о том, что замерзла. Потому что сейчас ей стало нестерпимо жарко.
Возвращаясь к лицу Стаси, темные глаза Аравина наполнились сокрушающей яростью. Сильно сжав челюсти, искривляя рот в гневной гримасе, мужчина с явным осуждением качнул головой.
И Стася содрогнулась всем телом. У нее возникло стойкое ощущение, что чья-то невидимая рука приставила к ее виску пистолет. Вот-вот будет взведен курок, и прогремит выстрел.
Когда Стася была маленькой, она часто мечтала, что может становиться невидимой. А еще, что умеет бегать так быстро, чтобы взлетать и парить высоко над городом, его жителями. Сейчас ей бы снова пришлась по вкусу хотя бы одна из этих сверхспособностей.
По своей собственной глупости она оказалась в ужасной ситуации. Рассматривая перекошенное от злости лицо Егора, девушка отчетливо поняла, насколько жесткой оказалась затеянная ею игра.
Запоздалое раскаяние на мгновение охватило Стасю. Но она быстро отодвинула эту эмоцию. Она перешагнула черту, нечего теперь топтаться у границы. Страшно, но регресс неприемлем в их отношениях, нельзя оглядываться назад.
Аравин придавливал ее оцепенелым взглядом бесконечно долго, и от затягивающейся неизвестности сердце Стаси то немело, то безумно колотилось. Она даже успела удивиться тому факту, что ее организм справляется с подобными ощущениями. Это же чистой воды издевательство, а он выдерживал.
– В свою комнату. Сейчас же, – наконец отрывисто прохрипел Егор, и грудь Стаси дернулась от ряда судорожных вздохов. Едкий холодок стремительно скользнул по взмокшей спине.
Облегчение и разочарование. Две противоречивые эмоции незамедлительно качнули ее нервную систему.
Стася, как могла, пыталась справиться со своими растрепанными чувствами, и при этом не всколыхнуть разгневанного зверя внутри Аравина. Чуть меньше двадцати секунд понадобилось, чтобы заставить свое тело слушаться. Но и это показалось вечностью.
Застывшим взглядом наблюдая, как кулаки Егора сжимаются, а плечи напрягаются еще сильнее, допивала до дна остывший напиток своей дерзости. Горький осадок тревожил душу, но она старалась не выглядеть насмерть испуганной.
В конечном итоге, здравый смысл преодолел другие порывы, и Стася поспешила скрыться с глаз Егора. Должен же этот мерзкий день закончиться, в конце концов... Она уходила, оставляя его наедине со своими мыслями, своими ощущениями. Пускай злится, анализирует, копается в себе. Она не могла раскаиваться в совершённом. Ну, разве что самую малость...
Аравин же провожал ее тяжелым взглядом. Неконтролируемо варился в кипящей лаве своей ярости. Не хотел причинять ей вред. Не должен был вымещать на ней весь тот гнев, что она в нем породила. Он удерживал себя.
Но едва Стася исчезла из поля видимости, как в голове Аравина что-то протестующе взорвалось. Его накрыло сильнейшее чувство абсолютной потребности в другом человеке.
Настигнуть. Коснуться. Ощутить тепло ее тела. Уловить дыхание.
Подчинялся этим командам совершенно бездумно.
Быстро и бесшумно ступая, Егор пересек большую гостиную и длинный коридор. Успел поймать рукой захлопывающуюся дверь Стасиной комнаты. С силой отшвырнул ее и, замедляя ход, вошел в темное помещение. Отстраненно, будто издалека, слышал, как дверь с жутким грохотом ударилась о стену. Посыпалась дорогая отделка.
Стася резко обернулась на этот шум, и сердце Егора сделало бешеный толчок. Его ослепило взрывом эмоций.
Жива. Она жива. Она рядом.
Все, что ему нужно.
Или нет...
Зверь внутри эгоистично завыл, требуя ее. Вопил о своей потребности обладать девушкой. В слепящем безумии он раздирал Аравину грудную клетку.
Не сдерживать себя...
Обнять ее. Стиснуть до хруста в костях.
Наказать. Проучить за дурацкую выходку.
Поцеловать. Яростно смять в сумасшедшем желании нежную плоть.