Предвестник (ЛП)

посреди леса с одним кинжалом за поясом. Он не знал, что сказать Амосу.

Голодный горный лев мог разорвать его на куски, но Амос мог сделать хуже. У него

не было когтей и клыков, но были слова. Он никогда не поднимал руку на Каэла, но слова

жалили еще хуже.

А еще Роланд не скажет ничего, но от этого будет только хуже. У него просто будет

хмурый вид, опущенные плечи, а в глазах будет кипеть разочарование.

И Каэл предпочел бы встречу с горным львом.

Он крутил лук в руках, не слушая протесты тела. Он мог только одним способом

скрыть это: прийти до старейшин ночью и сказать им, что он провалил Испытание, чтобы

ему дали другую работу.

Это будет лучше правды. Целитель все же был человеком.

Приняв решение, он вскочил на ноги. Неподалеку рос шиповник. Он склонился над

ним и уронил лук в центр, где шипов было больше. Он обошел куст, чтобы убедиться, что

никто не увидит лук.

И тут сзади раздался громкий голос:

- Если это не Прутик.

Двое мужчин вышли из леса. Один был очень высоким, другой – очень низким. Они

были страшными.

Высокого звали Марком. Его улыбка напоминала волчий оскал, он отращивал клок

волос на подбородке. На его плечах была туша оленя, свежая кровь засыхала на ране на

сердце. Он ухмыльнулся, когда Каэл взглянул на добычу.

- Узнаешь? Последний твой олень, в которого ты не попал. Хорошо, что мы были

рядом, иначе Тиннарк ждал бы голод, - Марк тряхнул головой, на его лице появилась

жалость. – И как тебе поражение, Прутик? Тяжело, наверное.

Низкий, Лэмот, был с длинной косой волос. Он скрестил большие руки и кивнул на

Каэла.

- Эх, он уже привык к этому. Если он сделает хоть что-то правильно, это, видимо,

убьет его.

Каэл привык к их насмешкам. Марк и Лэмот были старше его на пару месяцев, им

исполнилось двенадцать в один год с ним. Но когда им исполнилось тринадцать, они

убили по оленю и стали охотниками, и они не давали ему забыть это.

Он не был удивлен, увидев их в роще. Как бы он ни старался скрыть свои следы, они

всегда следовали за ним и убивали оленя, в которого он не попадал. Для них это было

игрой. Его удивило, что они еще не побежали в Тиннарк, вопя, что он сломал лук.

Может, они не заметили.

Он вдруг понял, что на его спине висит пустой колчан, а его плечи пустые. Если он

не отвлечет их, они поймут, что оружия нет.

- Ага, уверен, старейшины будут рады услышать, что вы потратили утро, чтобы меня

выследить, - сказал он ровно, желудок сжимался. – Интересно, что случается с

охотниками, которые не кормят деревню?

Марк бросил оленя на землю. Он пересек пространство между ними в два больших

шага и впился в рубашку Каэла.

- Только скажешь им, Прут, я тебя сломаю.

Хотя ему казалось, что он ослепнет от вони изо рта Марка, Каэл упрямо смотрел ему

в глаза.

Марк серьезно подумывал выбить ему зубы, он видел это по глазам. Но Марк не был

дураком, хоть и казался таким. После напряженного момента он оскалился, но оттолкнул

Каэла с рычанием.

- Ты знаешь, что мы бы не забыли о своих делах, когда на носу зима, - сказал Лэмот.

Он прошел среди обломков веток, где упал Каэл, что-то пытаясь найти. А когда нашел, он

радостно хмыкнул. – Что у нас здесь? – он поднял сумку, полную дичи.

Марк радостно зарычал.

- Как тебе? Мы постарались сегодня. Уверен, старейшины будут рады.

Каэл знал, что нельзя вступать в бой там, где ему не победить, но гнев кипел в его

голове и прогонял мысли. Он бросился к ним и схватился за рюкзак.

- Отдай.

Лэмот рассмеялся ему в лицо.

- Или что, Прутенок? Что ты сделаешь… ах!

Кулак Каэла врезался ему в рот, затыкая. Лэмот пошатнулся и прижал руку к губам.

Когда он увидел на пальцах кровь, он заревел. Он отпустил свою часть рюкзака, вытащил

охотничий нож из-за пояса и напал. Повезло, что Каэл прижимал сумку с дичью к груди,

нож вонзился в тушку зайца и гуся, но не задел его кожу. Марк толкнул его, пока он не

ударил во второй раз.

- Его нельзя убивать.

- Но я могу! Я могу вырезать его сердце и обвинить волков! Никто не узнает…

- Старик поймет, - сказал Марк тихим голосом. – Он узнает, что это сделали мы, и не

отстанет от нас.

Гнев пропал из глаз Лэмота, заменившись страхом.

Горные люди были суеверными. Роланд не выходил наружу, если шел дождь с

солнцем, потому что верил, что духи мертвых идут по деревне. Он не оставлял свой лук на

улице и вздрагивал от каждого крика совы.

Жители Тиннарка верили, что целители могли пересекать порог смерти и выкупать

души. Все уважали Амоса, потому что боялись, что он может вытащить их души после

смерти и вернуть в их мертвые тела.

Это не было правдой, но Каэл не собирался мешать Марку и Лэмоту верить в это.

Он повернулся бежать, но Марк схватил его за рубашку и свел руки за спину.

- Бей в живот. Нам не нужно, чтобы синяки было видно.

Лэмот отвел руку, и Каэл знал, что грядет. Если бы у него были мышцы живота, он

бы напряг их. Но кулак Лэмота пробил его жалкую защиту и выбил из него воздух.

- В следующий раз сломаем тебе ногу. Прочь из моего леса, полукровка, - Марк с

силой толкнул его к деревьям.

Каждый вдох вонзался ножом между ребер, мир пошатывался перед ним, но он все

же смог уйти. Он знал, что человек без сознания в горах станет мертвым. Так что он все

силы направлял в бег.

Его голова гудела, пульсировала в такт с движением ног. Сильный порыв ветра

ударил его, послышался громкий треск. Желудок сжался, и Каэл понял, что грядет.

Он заставил мышцы пригнуться. Как только его грудь коснулась земли, волна грязи и

гальки посыпалась на него, огромная ветка дуба рухнула на тропу. Только его скорость

спасла его от гибели.

Потому горы и называли беспощадными, ошибиться можно было только раз. Один

раз споткнуться, упасть, столкнуться с медведем. Опасность была такой, что даже король

перестал пытаться завоевать их. С людей Тиннарка веками не собирали налоги.

Через пару минут сердце Каэла замедлило биение, его ноги дрожали, когда он

поднимался с земли. Он столько раз провалился сегодня, но был рад, что тут нарушил

планы гор.

Он представил, как деревья заламывают ветки с раздражением, пока он убегал.

* * *

Когда он вышел из леса, он замедлил бег. Большой камень выпирал слева от дороги,

и он ловко забрался на него.

Отсюда открывался его любимый вид на деревню. Отсюда Каэл видел маленькие

деревянные домики, занявшие склон. Они были треугольной формы, крыши доставали до

земли. Между ними двигались люди, спешили по тропам, как жуки по дереву. Они носили

вязанки хвороста на спинах или нити с рыбой в руках. Даже малыши ходили за

родителями и помогали.

Два дома были больше остальных. Больница была на краю деревни, близко к лесу.

Она была такой же ширины, как обычные дома, но в три раза длиннее. Самым большим

зданием был Зал. Он был в центре Тиннарка, крыша была такой широкой, что там

собиралась вся деревня, чтобы поесть.

Ливень мог смыть деревню, но она была домом. Каэл не знал, что подумали бы

другие люди. Как сравнить ее с бесконечным синим океаном или нежной волной

колосьев? Он смотрел, как сверху движутся облака, накрывая дома тенями, и почти

улыбался.

Солнце редко светило на Тиннарк. А когда оно это делало, люди жаловались.

Он знал, что не мог задерживаться. Ему нужно было покинуть лес, без лука там было

опасно ходить. Он пошел по склону, не оглядываясь. Он знал, что дни в лесу закончились,

но не хотел, чтобы горы знали, что это его ранит.

Возле больницы была маленькая хижина в одну комнату, где он жил с Амосом. Никто

не хотел жить рядом, потому что могли прийти призраки. Так что вокруг больницы все