Страница 74 из 92
Женщина выслушала их внимательно и вежливо. Она сразу расположила их к себе, была уже в годах и одета просто.
— Заместитель министра сейчас занят и, вероятно, до конца дня не освободится,— не обнадеживая, ответила она.— А по какому вы вопросу?
— Да вопрос у нас серьезный,— уклончиво проговорил Егор.— Хотелось бы, значит, по душам потолковать...
— По личным делам он принимает по пятницам,— с тем же обезоруживающим радушием ответила секретарша.— Если желаете, я запишу вас на очередь...
— Эх! Да дело наше ведь не терпит! — Егор заволновался, затерзал в руках кепку.— Не по своей воле мы тут...
Он начал было рассказывать, что за нужда заставила их приехать в Москву, но секретарша, не дослушав, мягко и застенчиво улыбнулась.
— Товарищ, я ничего не могу для вас сделать, кроме как записать вас на пятницу. Поймите, я не распоряжаюсь временем заместителя министра.
— Та-а,— протянул Егор, и лицо его погасло.— Неделю нам тут прожить — больно накладно будет...
Он переглянулся с Корнеем и все же попросил секретаршу записать их. И опять они вышли в длинный коридор.
— Вот и будем так крутиться вокруг собственного хвоста! — в сердцах проговорил Егор.
— А что, если дождаться его у этих дверей и, как выйдет, прямо к нему: так, мол, и так?..
— У него на лбу не написано, кто он такой, а потом гляди, сколько тут дверей, может, он и не из этой выйдет!
— Все может быть,— согласился Корней и, наклонясь к плечу зятя, вдруг зашептал жаркой скороговоркой: — Кабы знатьё, можно б и в щелку пролезть — сунуть кому в руку, так живо наладят к любому начальнику!..
— Да ты ошалел, мужик! — Егор отпрянул от шурина, посмотрел на него с тяжелым укором.— Тебя на какое дело сюда послали? Добиться правды хочешь, справедливости и для этого советуешь подкупить кого-то!.. Да и не нуждается тут никто в твоей взятке!
— Да я как лучше.— Корней прятал глаза.— Не ведаешь, с какой стороны и подступиться... Не грех и в обход попробовать...
— Чего же нам тут, у себя дома, хитрить?
Они вышли на улицу и побрели по Москве, останавливаясь у ярких витрин, глазели на выставленные там вещи, заходили в магазины, там было суетно и шумно, перекусили в кафе-автомате. Корней обычно радовался, как ребенок, разным новшествам, но тут остался равнодушным и к удобствам и к быстроте, с которой его обслужили машины.. Поздно вечером, почти валясь от усталости, они добрались до Таганки, их встретила обеспокоенная хозяйка, собравшаяся уже идти на розыски.
— Пустые наши вышли хлопоты! — удрученно сказал Егор.— Посмотрим, что завтра будет.
Но новый день не принес им радости. Они уже совсем отчаялись и поговаривали, не ехать ли на вокзал за билетами, но на третий день им повезло. Утром, снова очутившись в вестибюле министерства, они увидели несколько человек, одетых, как и они, по-деревенски, и Егор быстро прилепился к ним, узнал, что это механизаторы с Кубани, вызванные на сегодняшнюю коллегию. Он оживился, подмигнул Корнею и, когда механизаторы пошли в конференц-зал, двинулся вместе с ними. «Не отставай, шурин! — шепнул он Корнею.— Кажись, нам пофартило!» Так они без пропуска прошли мимо строгого вахтера, протиснулись в зал заседаний и, чтобы не бросаться никому в глаза, присели у стены, за чужими спинами. Посреди полукруглого зала торчала несуразная колонна, она мешала видеть стол президиума, за которым вскоре появились руководители министерства во главе с энергичным, коренастым и бритоголовым человеком.
— Это кто такой будет? — шепотом спросил Егор у соседа.
— Как кто? — в свою очередь удивился тот.— Министр...
Егор опять подмигнул Корнею, но тот вобрал голову в плечи и старался быть незаметным, потеряться среди множества незнакомых людей. А вдруг ненароком подойдет кто и спросит, по какому, дескать, праву вы тут сидите? Стыда не оберешься! А Егору хоть бы что, он мигом освоился, шептался о чем-то с соседями, чутко ловил каждое слово, посмеивался, когда всем было смешно. На трибуне перед столом президиума выступал бригадир тракторной бригады, белозубый, загорелый до черноты, будто прискакал из обожженной солнцем степи. Держался он с завидным достоинством, бойко отвечал на вопросы министра, жаловался на нехватку запасных частей, критиковал работников министерства, которые слишком редко наезжают к ним, затем с мужицкой запасливостью и дотошностью перечислил все, чего недостает его бригаде, чтобы работа шла как часы. Он так и сказал — «как часы», и все одобрительно засмеялись. Министр пообещал выполнить все его просьбы, и бригадир, довольный и улыбающийся, покинул трибуну.
«Вот и нам надо так»,— подумал Егор и, когда объявили перерыв, потянул Корней за руку. И как тот пи упирался, но минуты через три они стояли у самого стола президиума, в трех шагах от министра, занятого разговором с каким-то механизатором. Егор подвигался все ближе, и министр уже один раз посмотрел на него внимательно, и Корнея бросило в пот. Ну что за мужик! По самой опасной кромке идет!.. А ну как выпроводят взашей, когда обнаружат, что они воровски пробрались туда, куда их не звали?
— Вы ко мне, товарищи? — услышал он вдруг вопрос, обращенный к Егору, и похолодел от страха.
Но Егор вел себя отчаянно. Он протянул руку министру, назвал себя, подтолкнул к нему Корнея.
— Два дня обиваем ваши пороги, товарищ министр! Может, вы нам чем поможете?
«И чего лезет на рожон? — заныл душой Корней.— Зачем сразу злить человека, поминать про какие-то пороги? Язва, а не мужик! Никакого подхода не знает!»
А Егор уж совал министру потрепанное за дни скитаний письмо. Министр читал письмо, нахмурясь, и Корней с ужасом вдруг осознал, что вот сейчас, в эту минуту, и решается судьба Черемшанки.
— Прошу вас после коллегии зайти ко мне,— отдавая письмо, сказал министр.
Со лба Корнея уже капал пот, но, услышав слова министра, он качнулся к нему и хрипло выдохнул:
— Премного вам благодарны...
Но Егор и тут не удержался, сдерзил:
— А секретарша ваша пропустит нас?
Министр улыбнулся, и эта улыбка обнаружила его молодость и даже некоторую застенчивость, хотя глаза по-прежнему были строгими — точно он выверял что-то в двух мужиках, стоявших перед ним.
— Ну, с секретаршей я как-нибудь договорюсь,— сказал он.
Мужики вышли в коридор, оба потные и распаренные, как после бани. Лицо Егора победно сияло, рот не сходился от необоримой улыбки.
— Везучий ты, черт! — восхищенно басил Корней.— Скажи в деревне, где мы оказались, ей-богу, не поверят!..
Часа через полтора они сидели в просторном кабинете министра. Буфетчица принесла по стакану чаю с ломтиками лимона, плетеную хлебницу с печеньем, но мужики, как ни угощал их министр, не притронулись к еде. Не чаи распивать они сюда явились, каждая минута дорога, не забыть бы чего, не упустить, а то потом вспомнишь, да поздно будет...
Вначале говорил Егор — все как на духу, ничего не утаивая, и Корней слушал его завороженно, будто и не ведал ни о чем. Министр иногда прерывал его, выспрашивал подробно, записывая что-то в раскрытый на столе блокнот, а то вдруг без всякой причины вставал и начинал ходить по кабинету мимо золотившихся у стен снопиков пшеницы. Неужто пронял его Дымшаков своим рассказом? Когда Егор умолк, министр обернулся к Корнею — не хочет ли и он чего-нибудь добавить?
На какое-то мгновение Корней растерялся, потому что совсем не собирался говорить, ведь Егор и так растолковал о всех деревенских бедах, но вдруг ни с того ни с сего стал рассказывать о том, как он прошлой осенью перебрался в Черемшанку. Поехал, правда, туда с неохотой, но куда же было деться, если вся семья стояла за возвращение в родную деревню? Тогда только он один противился, а сейчас все в семье твердят о том, чтобы вернуться обратно. Разве на такие мытарства меняли они городскую жизнь? И не в заработке и удобствах дело, а в самой жизни, в самих порядках, на которые тошно смотреть,..
— Может, что не так сказал, то простите,— прикладывая руку к груди, горячась и сбиваясь, говорил он.— Выложил все как есть!.. Мыслимо ли, чтобы мы в деревне одним днем жили, как будто завтра не лучшая жизнь настанет, а конец света? Все как у нерадивого хозяина, которому сроду терять нечего. У нас про таких говорят — если нет хлеба, то играй свадьбу, может, куски останутся!..