Страница 3 из 9
- Я думаю, это должен быть очень публичный человек, - уверенно сказал мужчина в балахоне, стоявший рядом с сестрой Аглаей, - например известный политик.
- Мне так не кажется, брат Эдуард, - ответил магистр, - не забывайте, что жертва должна быть невинной и безгрешной. А где вы видели безгрешных политиков? Политика - это очень грязный бизнес. Пожалуй, самый крутой и самый грязный бизнес из всех ныне существующих. Нам это не подходит.
- А может быть, этой жертвой должен стать сам президент? - задыхаясь от своей смелости, спросила женщина, стоявшая рядом с братом Эдуардом.
Магистр с интересом взглянул на нее.
- Сестра Аделина, а чем, собственно, президент отличается от обычного политика? Ничем. Абсолютно. Лишь только размером своего капитала.
Женщина, к которой обратился брат Аскольд, ничего не ответив, промолчала.
- Есть еще какие-то предложения? - оглядел магистр присутствующих.
Предложений у присутствующих единоверцев больше, похоже, не было.
- Я уже предвидел, что мы ничего не решим, - сказал брат Аскольд, - и поэтому я вызвал из незалежной, от наших братьев по вере, человека, который нам поможет, я надеюсь, в наших поисках. Вы, наверное, о нем уже слышали, это сестра Оксана. Она уже предсказала много важных событий в той же незалежной, которые впоследствии произошли. Скажу больше, она уже здесь, с нами, но есть небольшая проблема. Для того чтобы предсказания сестры Оксаны были достаточно точными, ей требуется весьма своеобразный, я бы даже сказал, специфический коктейль из алкоголя, кокаина и свежей человеческой крови. В определенной пропорции. С двумя первыми компонентами проблем нет, а вот над третьим мы сейчас работаем, и когда он у нас появится...
В это время раздалась трель телефонного звонка и брат Аскольд, откуда-то из складок балахона, достал мобильный телефон.
- Я слушаю, - тихо ответил он в трубку, - хорошо. Да, ведите его сюда.
Магистр отключил телефон и убрал его.
- Ну вот, все в порядке, - сообщил он присутствующим, - третий компонент сейчас прибудет. Брат Герман, откройте дверь.
Помощник магистра, брат Герман, подошел к металлической двери и, отодвинув массивный засов, ее приоткрыл. Ждать пришлось недолго. Снаружи послышались шаги, женский смех и через несколько секунд в дверь вошли две ярко накрашенные девицы в мини юбках и пьяненький молодой, веселый мужчина бомжеватого вида. Как только они вошли, брат Герман закрыл дверь, задвинул засов и встал к ней спиной. Обе девушки, тот час, куда-то пропали, и мужчина остался стоять один, озираясь по сторонам и все еще глупо улыбаясь.
- Приветствую тебя, агнец божий, - обратился к пришельцу со змеиной улыбкой брат Аскольд.
- Привет, - растерянно оглянувшись, ответил гость, - а ты кто такой?
- Для тебя, я думаю, это уже не имеет значения, - все с той же ехидной ухмылкой ответил магистр, - могу лишь только сказать, что для тебя сейчас и здесь настал знаменательный день. Твоя никчемная жизнь, мой несчастный и счастливый друг, сегодня сослужит хорошую службу всему миру в целом и нашему ордену в частности.
- Чего? - не понял мужчинка, - какому еще ордену? Чего ты там еще городишь? А куда делись эти шлюхи, с которыми я пришел? И какого хрена вы тут делаете?
- Долго объяснять, приятель, да и ни к чему, я думаю, тебе это знать. Так что просто лучше сразу на все забей, - посоветовал ему брат Аскольд, для большего понимания переходя на язык маргинального элемента. Он поднял согнутую в локте руку и по его сигналу к мужичку подошли два члена ордена: брат Герман и брат Эдуард. Они взяли того под руки и повели к деревянному кресту.
- Какого хрена... - снова начал было возмущаться нетрезвый бомж, но брат Эдуард пресек его вопросы резким ударом кулака левой руки под дых. Маргинал повис на руках сектантов, жадно хватая ртом воздух. Пока он приходил в себя, сектанты привязали его к деревянному кресту, используя при этом белые пластиковые вязки. В это время откуда-то из темноты вышли две женщины в черных балахонах, на их лицах еще были видны следы наспех стертой косметики. Они почтительно поклонились магистру и молча встали в круг расступившихся единоверцев. Между тем брат Эдуард взял со столика и откупорил бутылку водки. Открыв бутылку, он до краев наполнил серебряный бокал и поднес его к лицу безвольно висящего на кресте человека. Прошло несколько секунд, прежде чем учуявший знакомый запах маргинал, зашевелился и открыл глаза. Открыв глаза, он завороженно уставился на большой блестящий бокал с вожделенным нектаром. То обстоятельство, что он находится в темном подземелье и при этом был намертво привязан к жертвенному кресту, его уже, кажется, не особенно беспокоило.
- Это мне? - растерянно спросил бомжик.
- Пей, - тихо сказал брат Эдуард.
Маргинал сделал несколько больших глотков из поднесенного бокала и, захлебнувшись, закашлялся, на глазах его выступили слезы. Когда он откашлялся, брат Эдуард снова поднес к его губам бокал с водкой.
- Погоди ты, дай дух перевести, - канюча, попросил его мужичок, тяжело дыша.
- Пей, - безжалостно повторил сектант, прикладывая бокал к губам бомжа.
Булькая и захлебываясь, маргинал, наконец, допил бокал до дна и с пьяной улыбкой, довольный, посмотрел по сторонам.
- Ик... закусить бы, - сказал он заплетающимся языком.
Ответа на свой запрос бомжик не получил, а с правого бока к нему бесшумно подошел брат Герман, и в его правой руке, в неверном свете свечей, что-то опасно блеснуло. Привязанный к кресту человек заметил этот блеск и в его осоловелых глазах мелькнул смертельный ужас. Он хотел, было, что-то крикнуть, но не успел, брат Герман сделал стремительное движение рукой, и из перерезанного горла несчастного искателя приключений хлынула алая, дымящаяся кровь. Мужичок страшно захрипел и забился в судорогах на кресте, а брат Эдуард поднес к его шее бокал, который он все еще держал в руке. Кровь полилась в серебряную посудину, а брат Эдуард взял жертву за волосы и, придерживая трепещущую голову, постарался не пролить на пол драгоценную жидкость. Вскоре посудина наполнилась, и брат Эдуард отпустив голову человека, хрипящего на кресте, поставил бокал с кровью на жертвенный алтарь. Затем он откупорил еще одну бутылку водки, и, поставив ее на столик, вопросительно взглянул на магистра.
- Благодарю тебя, брат Эдуард, - кивнул ему брат Аскольд, - дальше я сам.
Он взял пустой бокал, и торжественно, что-то про себя бормоча, наполовину наполнил его водкой. Затем еще на четверть заполнил его свежей кровью. И, наконец, достав из складок балахона маленький пакетик с белым порошком, высыпал его содержимое в бокал с дьявольской смесью. Полученный коктейль он тщательно размешал лежащей на столике серебряной ложечкой. В продолжение этой процедуры, все присутствующие сектанты, затаив дыхание, наблюдали за действиями своего шефа. Наконец, удовлетворенно вздохнув, брат Аскольд выпрямился, держа перед собой серебряный бокал с магическим зельем.
- Альзо, - торжественно сказал он, бережно сжимая в руках драгоценный сосуд, в котором рубиновым цветом переливалась колдовская смесь.
Наконец, выдержав длинную театральную паузу, магистр кивнул помощнику:
- Брат Герман, пригласите наших сестер.
Неофит почтительно поклонился и удалился в темноту. Прошло несколько томительных секунд, и наконец, он появился из темноты, а за ним на свет вышли две женщины в балахонах. Первой шла женщина, лица которой не было видно из-за низко надвинутого капюшона. Она вела за руку сектантку, которая неуверенно шла, склонив на бок непокрытую голову. Подведя спутницу к алтарю, она что-то шепнула той на ухо и, отпустив руку и поклонившись магистру, отошла в сторону.
- Спасибо, сестра Эсфирь, - тихо сказал брат Эдуард. Он подошел к сектантке, стоявшей возле алтаря, и взял ее за руку.
- Сестра Оксана, от тебя сейчас зависит судьба этого грешного мира, поведай нам истину, - произнеся эти слова, магистр вложил в ее руки бокал с магическим напитком. Ведунья ничего не ответила, лишь ее незрячие, мертвые глаза будто ожили и забегали по сумрачному подземелью и по стоявшим вокруг пентаграммы сектантам. Пророчица медленно подняла бокал и, сделав несколько глотков, замерла. Ее пустые глаза блуждали по сводчатому потолку и застывшим лицам адептов.