Люди-собаки

Антоха и Юрок два игромана, свободное время проводят перед мониторами компьютеров. Их споры смешны и познавательны.

- А ты в «танках» сколько уже потратил? – спрашивает Антон.

- Танки другое, - Юрок смущённо отводит глаза.

- Вы оба психи, - Митяй отхлёбывает чай. – Здоровые мужики, как дети ей богу.

Митяй рассматривает компьютеры как пришельцев с другой планеты, ему понятны лишь выпивка и женщины - истинные мужские развлечения. Может он прав.

- Слушай Антон ты мне скажи… - я не успеваю спросить.

Дверь мастерской распахивается, вбегает Дональд, вообще-то его зовут Виктор Сергеевич, но меж собой мы называем мастера Дональдом, есть в нём что-то утиное. Дональд, мастер из молодых, как большинство новых: суетливый, исполнительный и туповатый. Мне иногда кажется, что институты специально подбирают слушателей, которые без размышлений готовы исполнять приказы.

- Так мужики, после смены зайдите к начальнику цеха, - вместо приветствия выдыхает Дональд.

Обычная суетливость Дональда сегодня отдаёт нервозностью.

Антоха с Юркой переглядываются, Митяй сдвигает брови.

- А что до дневной смены не подождёт? – недовольно спрашивает Митяй.

- Нет, начальник сказал срочно, - Дональд отводит взгляд, его глаза тревожно бегают.

Меня гложет чувство тревоги, будто я забыл выключить утюг, неясная опасность тревожит.

- Вечно как из ночи, так к начальству, - возмущается Юрка.

- Дело срочное, начальник объяснит, не забудьте, - бормочет Дональд и выскакивает из мастерской.

Словоохотливый мастер сегодня удивительно немногословен, даже не намекнул про что разговор, его поведение лишь усиливает мою тревогу.

Вчетвером, как были в робах, заполняем кабинет начальника.

Максаков Борис Анатольевич – начальник цеха, сидит нахохлившись. Лицо мерцает задумчивостью, сцепленные замком руки подпирают подбородок.

Он тоже молодой, моложе меня, человек новой волны или «хомячок», как называет таких Андрюха.

«Новое поколение начальников – это хомячки, много бегают, суетятся, но все их заботы об одном, как набить свою кладовую…» - объяснял мне Андрюха слесарь из третьей бригады.

Я тогда посмеялся, но подумал: «В этом что-то есть».

- Закройте дверь и присаживайтесь, - вымученно произнёс Борис Анатольевич.

Мы расселись.

- Одним словом так… - Максаков задумался - …не буду отнимать у вас время. Ситуация на заводе сложная, вы наверное уже в курсе… - начальник построжел. – Скоро будет сокращение штата…

Гляжу по сторонам, замечаю растерянный взгляд Антохи. Конечно, ходили слухи о сокращениях, но никто не думал что вот так… официально.

- Короче, если у кого есть куда перейти, сейчас самое время, - Борис Анатольевич смотрит сурово. – Скоро будут известны списки подпадающих под сокращение, так что…

- Ты не юли, - пробасил Митяй, - прямо скажи, нас сокращать будут?

- Не всех, только тех, кто в список попадёт, - Максаков обводит нас взглядом. – Сверху пришло указание сократить пятьдесят человек.

- А кто список составляет?

- Примерно известно кого?..

Поднимается галдёж, вопросы сыплются, начальник юлит, но я не слушаю. Внутри прорастает осознание, что меня обязательно сократят. Руки и ноги холодеют, сердце стучит.

Плыву вдоль цеха, вот паровая труба, которую недавно меняли, рядом вентиль тоже бы заменить… знакомая обстановка действует угнетающе. Словно ты продаёшь дом: ходишь по комнатам, выглядываешь во двор, навсегда расстаёшься с родными стенами.

Вспоминается первый месяц работы. Нужная людям работа, нормальная зарплата, отличный коллектив…

«Хорошее место, чтобы встретить старость…» - подумал я тогда.

Теперь подступает старость, мне уже пятый десяток, но встречать её придётся не здесь.

Душевая встречает гамом, мужики бурно обсуждают последние новости.

- Привет Сашёк! – ко мне подлетает Толян - слесарь из четвёртой бригады. – Слышал прикол?.. Ну про мужика?

Неуверенно пожимаю плечами.

- Короче слушай! - новость распирает Толяна. – Недавно устроился мужик в электроремонтный цех, хотя вроде приёма нет, ну не знаю как уж он там. Короче, походил пару смен: придёт, сядет, зубрит безопасность, всё как положено. На какой-то смене, руки значит на стол сложил и лбом опёрся. То ли инструкцию читает, то ли задремал, словом сморила безопасность.

- Так инструкция любого утомит, тоже мне прикол, - пытаюсь отделаться от Толяна, не до него сейчас.

- Да ты дальше слушай, - обижается Толян.

Вынужденно слушаю.

- Эти лоботрясы электрики, - Толян блаженно улыбается, - видят спит напарник, ну зачем его будить? Захочет сам проснётся. Начальство у них видать тоже, сквозь пальцы смотрит. Следующим днём новенький опять дремлет, и что ты думаешь?.. До них только на третий день дошло, что не может живой человек так долго дремать. Хватились, а мужик то уж третий день как помер! Какого а?!.. – Толик весело улыбается.

Новость наводит ещё большую тоску, я представляю мужика, что умер и никто не хватился, видно нет ни близких, ни друзей, прям как у меня…

Улыбка сползает с губ Толяна, моя кислая мина портит ему настроение.

- Ай ну тебя, - машет Толян и бежит дальше.

Иду к шкафчику, умерший рабочий не идёт из головы. Вот судьба!

А может оно и лучше, что так?.. Ни каких тебе сокращений. Мысли снова возвращаются к словам Максакова, сердце будто проваливается под лёд.

Улыбаюсь, шучу, прощаюсь с мужиками, но душа стынет.

Ясное утро обдаёт свежестью, солнце выглядывает из-за цеховых бетонных коробок, воздух искрится весенним волшебством и чуть-чуть пахнет мазутом. Под ногами хрустят застывшие корочки луж, ребёнком я любил крушить эти тонкие льдинки…

Рабочие люди слабыми ручейками спешат со всех сторон, у проходной бушует мощный людской поток.

Река «ночников» выносит на свободу. По пути, толстая охранница заходит со спины и успевает прощупать мой пакет, обычное дело.

Тонкий лёд хрустит под ногами, лицо окутывают облачка пара, после бессонной ночи голова тяжелеет.

Сокращение, смерть, безысходность… словно вороны кружат мысли.

У меня есть квартира, пусть съёмная, но я так долго там живу, что воспринимается как своя, имеются деньги, небольшие, однако мои, даже есть сын. Он живет у бывшей жены, но мы постоянно видимся.

У меня есть всё!

Теперь, это всё можно потерять.

Раньше я легко менял работу, увольняешься и быстро находишь новую, рабочий человек всегда нужен.

Сейчас, меня гложет страх остаться без работы, видимо возраст или время такое?

Впереди газетный киоск, подхожу и заглядываю в окошко.

- Дайте мне: «Трудовой вестник», «Городские объявления» и «Рекламник».

Женщина равнодушно подаёт прессу.

Дома с замиранием сердца разворачиваю газеты, объявлений о работе немного, но они есть!

Требуются грузчики, менеджеры по продажам, много требуется охранников, снова менеджеры, а вот нужен слесарь…

Выходит не пропаду, если что, работа найдётся!

Немного успокаиваюсь, пью чай и засыпаю счастливым…

Весна пронеслась мигом, не знаю, замечал ли кто-то, но после сорока время ускоряется. Годы летят, словно экспресс, человек не успевает оглядеться.

Вначале лета нам зачитали список подпадающих под сокращение, одной из первых прозвучала моя фамилия, «ас» Кузнецов заводу не нужен.

Я очень хорошо помню тот день.

Мне выпала дневная смена, небо синело бездонной глубиной, ласково грело солнышко.

Я спешил на работу и улыбался, навстречу попалась молодая девушка, которая улыбнулась в ответ, видимо хорошее настроение заразно.

«Жить хорошо!» - подумал я тем утром и, будто впитывая счастье, сделал глубокий вдох.

Но не успели мы приступить к работе, как всех вызвал начальник.

- Короче так, - заявил Максаков, - по причине сворачивания производства мы вынуждены сократить нескольких рабочих…

Кроме Максакова за столом сидели: табельщица, мастера, инженер по ТБ и конечно представитель профсоюза. Лица серьёзно-непроницаемые, взгляды невинные, увольнение совершенно законно.