В синих тонах

Роман. Я так и думал. И конечно, сценарий знали все, и то, что вы внутрь шкафа не полезете, тоже?

Воробьев. Да, конечно. Хотя, Дарья не актриса, она не знала.

Дарья. Могу побожиться, что внутри шкафа никого не было, когда я помогала рабочим оформлять сцену, а пару платьев там воняли нафталином.

Роман подходит к Павлу и принюхивается.

Роман. Я все думал, чем от вас так несет. Нафталином, точно! Убийца вы!

Немая сцена несколько секунд.

Павел. Вы спятили! Меня не было в момент убийства в театре!

Роман. Давайте я расскажу, как было дело. Вы, Павел, где-то около двенадцати часов вместе с Зубовым пошли к выходу с театра. Но никто не видел, как вы выходили. Я думаю, вы не покидали здания театра, а договорились с Зубовым, что встретитесь с ним в шесть часов вечера или немного позже у него в кабинете. Думаю, вы просидели в мужском туалете. Хотя, нет, там вас могла найти Дарья, когда занималась уборкой. Или кто-то из рабочих мог зайти. Скорее всего, сначала до ухода рабочих, вы были в одной из служебных комнат. Я нашел несколько, ну и пылищи там, наверное, сто лет никто не заглядывал. Дождавшись прихода Зубова, вы зашли в его кабинет после шести вечера и сделали укол сильного снотворного или наркотика, который не убивает сразу. Шприц подготовили еще с утра, но побоялись использовать, решили дождаться вечера. С дозировкой вы не мудрили. Скорее всего, там была гарантированно смертельная доза. После укола вы хотели сразу уйти, а потом позже вернуться к концу репетиции, но тут у вас созрел другой план. Ведь, если бы Зубов умер от укола, то вас могли бы заподозрить тоже. А вот если бы его убили ножом со сцены, то вы бы были вне подозрения. Вы решили создать себе алиби. До прихода других артистов, вы прячетесь в шкаф, не забыв выключить телефон. И ждете, когда начнется перерыв. Вы прекрасно знаете, что на перерыв со сцены уйдут все, даже Михаил Борисович, любитель хорошего кофе. Во время перерыва вы берете со стены один из ножей и идете к кабинету директора. Это дело пары минут, вас никто не заметил. Даже, если бы мельком кто-то увидел, как вы скрываетесь за поворотом, то могли вас не узнать. Мне Светлана сказала, что пьеса, в которой она играет, называется "В синих тонах". Действительно, у девушек синие костюмы, Михаил Борисович в джинсах и футболке тоже синего цвета, даже Дарья в синем комбинезоне. И на вас тренировочный костюм небесного цвета. Так что, мельком вас узнать очень трудно. Продолжим. В кабинете директора вы бьете в спину, потерявшего сознания Зубова, ножом. И, дождавшись, когда актеры вернутся с перерыва, спокойно покидаете театр через второй выход, выбросив по дороге использованный шприц. Дверь можно открыть изнутри, а снаружи просто захлопнуть. И в двадцать минут десятого вы возникаете перед Дарьей у главного входа. Вы сразу же направились к Зубову, проверили, что тот мертв, выдернули нож, и дальше уже вас на выходе с кабинета увидела Дарья. А со звуками в туалете из кабинета Зубова вы придумали, чтобы подозревали кого угодно, но только не вас. Вот, собственно, и все.

Павел. Чушь. Придумать такое! Эта история очень занимательна, но недоказуема.

Роман. А вот тут вы ошибаетесь. Начнем с того, что вас я заподозрил почти сразу. Вас и Дарью. И все из-за того, что вы что-то услышали в мужском туалете с кабинета Зубова. Все, кроме вас с Дарьей, были на сцене. Значит одно из двух. Или вы слышали, как Даша убивает директора, или вы врете. Подозревать Дарью я мог и дальше, но запах нафталина от вас до сих пор не выветрился. Шкаф, кто бы мог подумать? Простая декорация. А сыграла такую важную роль в этом деле. Значит, вы прятались в шкафу. Когда? Только во время первой репетиции до перерыва. Ведь нож еще висел на своем месте. Дальше картинка прояснилась. Вы говорите, что у меня нет доказательств. У меня их действительно нет. Но вот полиция снимет отпечатки пальцев со шприца. (Павел скептически улыбнулся). И найдет их на иголке. На самом шприце отпечатков нет, а вот на иголке, остались. Вы забыли их стереть (Павел нахмурился). Ну и нож. Поставьте сто человек в ряд и дайте им по ножу и манекену. Когда каждый ударит ножом, можно замерить входное отверстие, выяснить глубину раны, угол наклона оружия. Это как отпечатки пальцев, у каждого человека удары будут разниться. Ваш удар был хорош: сильный, судя по всему, лезвие вошло очень глубоко, так ударить мог только физически сильный человек. А среди присутствующих, вы один подходите под это описание. У Воробьева после операции на аппендицит нет такой силы, девушки тоже не занимаются спортом. Даже я не смог бы погрузить в тело нож по самую рукоять. Ко всем уликам еще добавляется запах нафталина. Вы, Павел, выдали себя с головой. У меня только один совет. Сейчас приедет полиция, признайтесь сразу. Говорят, что признание смягчает меру наказания.

Занавес закрывается.