Вернуться до катастрофы

- Еще немного, и мы выйдем из облака, тогда отдохнем, - сказал он.

- Это облако? - Кира даже задохнулась.

- Облако.

Впереди Кира увидела просвет, сквозь густые клубы тумана пробивались лучи солнца. Кира едва сдерживалась, чтобы не побежать. Хотелось взлететь, посмотреть, как это - облако под ногами. Шевин, будто почувствовал, взял ее за руку и сказал, улыбнувшись:

- Только не летать! Мы не знаем, где враги, где друзья. И мы уже отошли от запретной зоны.

Когда они, наконец, вышли из облака, Кира оглянулась и обомлела: молочно-белая, густая пелена простиралась внизу, укрыв собой не только склон горы, но и ущелье. Над ней поднималось вверх яркое солнце, освещая кисею тумана. На склоне почти не было деревьев, ярко-зеленая трава поражала сочностью цвета. То тут, то там мелькали желтые на высоких стеблях цветы. Над поляной витал насыщенный сладковатый аромат. Кира хотела сорвать цветок, но Шевин остановил:

- Не надо. Это ядовитые цветы. Азалия. Когда-то девушки уходили на эти поляны, ложились рядом с цветущими кустами и больше не поднимались.

- Они не знали?

- Знали. Так они сбегали из-под венца. Такие были нравы.

- А сейчас?

- Сейчас не знаю. Я о таких случаях не слышал. Это все из книг.

- Давайте уйдем отсюда, - предложил, подходя, Нико, - у меня уже голова болит.

- Да, ты прав, - ответил Шевин, - надо уходить.

Шевин повел спутников подветренной стороной, они обошли опасную поляну и снова устремились вверх по склону, к вершине, на которой уже четко виднелись небольшие домики.

- Там живут мои друзья. Они разводят овец. Сейчас пастбища рядом, далеко ходить не надо, значит, все дома. Узнаем новости.

- Откуда у них новости? - спросил Нико.

- Ну, во-первых, Рой регулярно возит на рынок шерсть и вязаные изделия. Во-вторых, у него есть голуби.

Домики издалека казались приземистыми. Вокруг росло несколько сосен, а чуть дальше Кира увидела ровные шеренги зеленых кустов.

- Что это там?

- Чай. У него еще и чайная плантация, - ответил Шевин.

Ветер дул в спину, подгоняя усталых путников, хотя по Кире было трудно понять, что она перенесла позапрошлой ночью. Два дня и капли Зары восстановили ее силы. За макушку дерева над крышей домика зацепилось облако и растянулось туманным шлейфом. Из-под ног Киры выпорхнула жирная перепелка, отлетела недалеко, к кустам смородины и спряталась в них. Высоко в небе парил орел.

Глава двадцать первая

Звериной тропой

Максимыч пошел звериной тропой. Они ползли по осыпающемуся крутому склону вверх и вправо, цепляясь руками за ветки деревьев и кустов. Поднимались почти вертикально. Несколько раз Зара поскользнулась на корнях бука, отчего руки стали влажными, пот выступил на лбу и стекал тонкими струйками на глаза. Челка прилипла, закрывая обзор. Глаза щипало. Заре казалось: еще немного, и она сорвется вниз. Когда она встала на тропу, ноги дрожали и подкашивались. Она чувствовала себя так, будто пробежала спринтерским бегом два километра. Скудная пища, постоянный страх и издевки в доме Аглаи ослабили ее. Максимыч усталость не показывал, Дана тоже выглядела неплохо. Легче всех подъем дался Коше: она спокойно вылизывала свои бока. Дик вывалил язык и часто дышал. Тропа вела вокруг горы. Максимыч явно не хотел останавливаться.

- Потом отдохнем, там есть чудный грот, - сказал он и направился дальше.

Девушки вереницей пошли за ним. Зара опять оказалась последней, она оглянулась, далеко на горизонте увидела ярко-синюю полосу моря. Где-то там была Кира. Больно кольнуло сердце и ухнуло куда-то вниз. Для Зары зловещим был и дом Аглаи, и остров. Она отвернулась и увидела высоко на склоне ноги. Чуть не вскрикнула, испугавшись, но присмотрелась и узнала мокасины Таира.

- Смотрите, - воскликнула она, - наши нас почти догнали.

- Идем, идем, - подгонял Максимыч, - они выносливые, встретимся с ними в гроте.

В ущелье сгущалась темнота. Максимычу подниматься вверх становилось все тяжелее. Он устал, понимал, что задерживает движение. Легшая на его плечи ответственность за жизнь и спасение двух девушек, давила на него. Они шли узкой тропой над обрывом. Слева скала, справа глубокое ущелье, на дне которого шумел поток. Если кто упадет, не будет слышно даже крика. Старик в темноте видел плохо, несколько раз поскользнулся. Он знал - за поворотом их ждет освещенная солнцем поляна. Какая-то внутренняя сила держала и не давала лечь на тропу. Наконец долгожданный поворот. Открылось небольшое плато, с дубовой рощицей, освещенное закатным солнцем. Максимыч сел на траву. Если бы мог, полетел бы, несмотря на опасность быть замеченным врагами. Но он лететь не мог. Дана и Зара появились из-за скалы следом. Кошка и пес, успевшие обследовать рощицу, вернулись к Максимычу и улеглись рядом.

Девушки видели, что Максимыч очень устал. Коша подняла мордочку и тихо зарычала. Дик подскочил и с лаем кинулся в кусты, выгнав на поляну зайца. Звери кинулись догонять. Дана хотела позвать кошку, но Максимыч остановил:

- Не мешай. К тому же, нам нужен будет ужин. Теперь мы идем обходным путем. До монастыря далеко. Пусть ловят.

Старик отдышался, солнце склонилось к другой вершине, снова стало темнеть. Путники поднялись, но Дика и Коши не было. Дана разволновалась: она не хотела оставлять опасное животное на свободе.

- Пойдем, - сказал Максимыч, - не бойся, найдут.

- А вдруг ей понравится в горах?

- Ну, тут ты ничего не сделаешь. Тогда надо на поводке водить.

Зара заботливо взяла деда под руку, Дана неохотно поплелась следом, часто оглядываясь. Несколько раз свистнула, в надежде, что кошка вернется. Заливистый лай Дика раздался впереди в роще. Коша выскочила навстречу с крупным зайцем в зубах, когда они подошли к деревьям. Добычу она принесла Дане.

- Видишь, - отметил Максимыч, - она тебя признает главной. Не бросит она тебя, не бросит.

В роще снова начался подъем в гору. Дана смотрела на сгорбленную спину Максимыча, видела, как часто поднимаются и опускаются обрезанные крылья и понимала - старик устал. Чем круче был подъем, тем тяжелей ему приходилось. Зара поддерживала деда, шла очень осторожно. Возле грота все вздохнули с облегчением, предвкушая долгожданный отдых. Максимыч просто упал на кучу сваленной в углу у дальней стенки травы.

- Сможете костер сами развести? - спросил он, задыхаясь.

- Конечно, - ответила Зара. Она достала из своей сумки бутыль с водой, керамическую чашку и пузырек с зеленоватым зельем, накапала в кружку, разбавила водой и взболтала, - выпей пока, дедунь.

- Ох, лекарка, - прошептал Максимыч, взял чашку и часто заморгал, скрывая подкравшиеся слезы.

Дана перед гротом разделывала зайца. Рядом крутилась Коша. Дик скулил чуть поодаль: кошка свирепо шипела на пса, как только он приближался. Вдруг и Дик и Коша кинулись к кустам. Дана, подхватив неразделанного зайца, заскочила в грот. А еще через несколько минут услышала радостное поскуливание собаки и поняла - свои. Она столкнулась с Таиром при выходе. Оба, и Сергей, и Таир выглядели уставшими.

- О, сестренка! Ты поймала зайца? Быстра! - восхитился Таир.

- Не я, Коша.

- Значит, от тебя тоже есть польза? - Таир погладил умывающуюся кошку.

Та, словно поняв одобрение, мурлыкнула, но отошла, гордо подняв голову. Сергей сел около Даны, прислонился к скале, спросил:

- Как добрались?

- Максимыч слаб. Ему было тяжело идти, даже задыхался, - Дана посмотрела на брата. - Как, далеко ли еще?

- Далеко, - Таир скрылся в гроте, выглянул и добавил: - За ночь отдохнет, сейчас куда идти?

Когда развели костер, уже сильно стемнело. Таир слетал к потоку, принес ведро воды. Оказалось, что этот грот много лет служил убежищем для Максимыча. Там он отдыхал в то время, когда начинал сбор высокогорных трав. И трава, которую Дана приняла за обычное сено, была лечебной. Пока она разделывала зайца, Зара успела измельчить траву и туго набить несколько холщовых мешочков. Она была довольна, сказала, что отвар этой травы можно назвать эликсиром жизни. Освежеванного и отмоченного в воде зайца натерли солью, соорудили из ветки вертел и повесили над костром. Дана беспокоилась - не привлечет ли запах жареного мяса животных или, что страшнее, воинов Аглаи. Таир успокоил: они ушли в противоположную от монастыря сторону, вряд ли здесь их будут искать. Максимыч после выпитого снадобья и сна чувствовал себя прекрасно, хотя и понимал, усталость может навалиться в любой момент снова. Он долго обсуждал с Таиром дальнейшую дорогу. Решили идти дальше окольным путем. Тем более, что думающих людей в засадах не осталось. Одни боевики.