Долг Родине, верность присяге. Том 1. Противоборство

– Ты когда уезжаешь?

Застигнутый врасплох, виновато опустив голову, ответил:

– Послезавтра, вечером.

Лицо у неё как-то дёрнулось, по щекам потекли слёзы, он неловко обнял её:

– Будет, Мария, не надо. Так нужно.

– Кому надо? Зачем? Мне нужен ты, а не этот дом и квартира.

Мы же жили и без этого, и ничего…

Он погладил её по спине, вытер платком слёзы.

– А ну, улыбнись! Тебе это впервые что ли видеть и слышать? К тому же ничего нельзя изменить. Положимся на Бога и моё умение, а я буду очень стараться. Мне есть что терять!

Она тут же начала вытирать слёзы кулачками, как маленькая девочка:

– Прости, родной, я ведь понимаю. Ты это делаешь только ради нас, чтобы мы далее жили не в бедности. Но я не могу с этим примириться и никогда себе не прощу, если что с тобою случится.

Он снова погладил её по спине:

– Успокойся, Мария, скора дочка придёт. Чего она подумает?

Опять богатство никак не поделим.

Мария грустно засмеялась, махнула рукою:

– Болтун, любишь зубы заговаривать. Но тут ты прав. Слёзы лить ни к чему, слезами этому не поможешь. Ты только знай, чтобы с тобой ни случилось, я обязательно к тебе приеду. Чего бы мне это ни стоило.

– Опять ты про какую-то беду. Я уже сказал тебе: буду очень стараться, а умения ещё достаточно, столько лет тренировался. Неужели квалификацию потерял? Быть такого не может. Наоборот, по логике, мудрость должна появиться, мне же не надо по крышам бегать и отбиваться, мне больше надо мозгами шевелить. А с этим, я уверен, у меня пока ещё всё в порядке.

Она снова грустно улыбнулась:

– Да-а, с этим, вижу, всё в порядке, вот как зубы заговариваешь, лучше чем раньше.

И внезапно вдруг продолжила:

– А давай с тобой попьем чайку, я торт твой любимый купила, правда, теперь уже таких, как ранее, не умеют делать, но всё-таки?!

Они снова накрыли стол, но уже с чайными припасами, а тут, кстати, влетела дочка, схватила кусок торта и глотая куски, принялась спрашивать:

Чего отмечаете? Мамину работу? Премию уже выдали?

Мамину, мамину премию. Садись с нами, только руки и лицо вымой, а то смотреть на тебя смехота.

Дочь охнула, мазанула ладошкой по губам, щекам, взглянула на неё и убежала, но вернулась довольно быстро. Сразу же уселась за стол и принялась за чай с тортом, причём, не переставая говорить. И как только у нее это получалось пить, есть и говорить? Родители помалкивали, погруженные в свои мысли. Так и закончилось на этой невеселой ноте их чаепитие. Утром, накормив и проводив жену и дочь, он снова уселся за изучения городов Гааги и Амстердама, их окрестностей и дорог. Заодно довольно дотошно изучил список тех заведений членов клуба, в которых обозначены скидки для счастливых обладателей вожделенных карт. Сей список он обнаружил в конверте вместе с документами и турпутевкой. Так и просидел весь день до возвращения жены. На этот раз она, зная, что завтра ему уже придётся отправляться на неизвестное ей дело, но сердцем чувствуя, что оно очень опасно, сумела взять себя в руки, старалась быть такой, какой она была ранее, ласковой, нежной, любящей. Он это понимал и ассистировал, как умел. И на этот раз Мария принесла к чаю, правда, не торт, а пирожные. Снова влетевшая дочь ловко выхватила пирожное, ловко засунув его в рот, убежала, увернувшись от полотенца матери. Фёдор Иванович только улыбался, глядя на это безобразие. Вернулась дочь умытая и почему-то очень серьёзная. Усевшись за стол, вдруг задала вопрос:

А ну, предки, признавайтесь, что случилось. А то я смотрю Вы уже который день как в воду опущенные ходите?

Папа уезжает в командировку, тихо произнесла Мария.

Какую командировку? Он же отставной!

Ну ты взрослая уже и должна сообразить, коттеджи и квартиры за так не дают.

Дочка задумалась ненадолго и решительно объявила:

Верни им всё обратно, жили мы и без этого, проживём, так папа?

Он пожал плечами:

– Конечно, возможно, но лучше с этим и со счетом побольше. Дочь махнула рукой.

– А ну тебя, папка, всё смеешься, а нам переживай за тебя.

Думаешь, мы каменные, не знаем, с чем тебе приходилось иметь дело. Да нам лучше самим там быть.

– Э…э нет, малышка, туда вам не следует ходить. Там такие Бармалеи, лучше с ними маленьким детям и женщинам не встречаться. Лучше всего вам здесь меня дождаться, и давай на эту тему закончим говорить. Ты нам поведай о своих делах успешных, чтобы мне было спокойнее.

Далее они уже слушали её рассказы об весёлых и не очень происшествиях, некоторых недотеп-преподов, ну и так далее. Уже ночью, лёжа в обнимку с женой, Фёдор Иванович сказал:

– Я свидетельства о праве собственности и прочие документы на коттедж, квартиру и машину вместе с одним счётом на сто пятьдесят тысяч долларов в одном банке и двести пятьдесят тысяч на другом счёте в другом банке положил в коробку и спрятал в известном тебе месте. Дня через три после моего отъезда позвони Максиму, его конфиденциальный телефон там же лежит. Сделай так, как он скажет. Я считаю от этой собственности надо избавиться, а вырученные деньги положить на третий счёт. Так будет надёжнее. Он по моей просьбе и будет этим заниматься. Никому, даже дочери об этом ни звука. Ну а вернусь, тогда и посмотрим, как далее быть. И вообще старайся вести себя так, как обычно себя вела. Если чего заметишь непонятное, сообщи Максиму. Он решит, чего надо делать. Я ему верю. И ещё никому не верь, только Максиму, поняла. Чего бы тебе ни сулили, ни говорили. Стой на том, что ты ничего не ведаешь. Делами занимался и занимается муж, вот вернётся из командировки со своей Сибири, вот с ним и говорите, а ты не при каких делах. Ещё раз предупреждаю дочка об этом не должна знать и вообще ей лучше помалкивать о коттедже, квартире и машине.

– Да я её уже об этом предупредила, не маленькая. Знает, в какой теперь стране живет.

– Ну и правильно сделала. Вернусь и решим, как дальше жить. Утром он тщательно собрался, сложил белье, носки, туалетные принадлежности, флешку и CD-диски в свой фирменный, но уже устаревший кейс, с которым хаживал по Европам. Но для пенсионера сия принадлежность в таком возрасте смотрелась вполне объяснима. Собравши себя, взялся за приготовление еды для своих. Он по опыту хорошо знал первые дни после его отъезда жена не в силах ничего готовить, ничего есть. А так, только из желания прикоснуться к тому, чего касались его ладони, снимет накал тоски и хандры. Вытащив кулинарную книгу, долго и тщательно выбирал блюда. Съездил в магазин, не скупясь, закупил целый ряд рекомендуемых составляющих этих блюд. Дома, не спеша, следуя в точности описаниям, принялся за великое поварское искусство. Провозился почти до самого вечера. Попробовал ничего особенного! То, к чему привык, ему показалось намного аппетитнее, может быть, женщинам более понравятся эти кулинарные изыски, кто их поймёт. Жены ещё не было, но время уже истекало. Написал ей целое послание, вложил в конверт, переоделся.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «