Страница 12 из 20
– Двести граммов армянского, но не подделки, а из дубовых бочек, иначе твоя задница это пойло выпьет.
Официант разбитной парень, обижено скорчил физиономию:
– Обижаете, у нас серьёзное заведение, у нас приличные посетители и мы такими делами не занимаемся.
– Рассказывай басни. Да к коньяку лимончик прихвати, только порежь, официант скорчил обиженную «мину» и ушёл.
МВДешный полковник молча слушал эту перепалку, а его партнёр также молча принялся за салаты. Официант не заставил себя долго ждать. С гордым видом принёс обёрнутую салфеткой бутылку, ловко раскупорил. Но Сергей Сергеевич протянув руку, приказал:
– Покажи, чем ты хочешь нас потравить? Тот гордо ответил:
– У нас клиентов не травят, а ублажают, а коньяк действительно армянский без подделок. Это Вам не в тошниловке сидеть.
– Ладно, ладно, посмотрим.
Он развернул салфетку, посмотрел на этикетку, поднёс горлышко к носу, ладонью помахал и удивлённо, под усмешку служителя заведения, воскликнул:
– Смотри-ка, Леонидыч, а ведь это «Ахтамар», разрази меня гром. И где же ты, друг ситный, раскопал такой раритет?
– А это мне велел хозяин передать тому полковнику, он кивнул на коллегу Сергея Сергеевича:
– Он сказал, что это хороший человек, уважаемый, его знакомый. Сергей Сергеевич присвистнул:
– Ничего себе полковник, какие у Вас знакомые? Теперь всё, будем только здесь встречаться. Как друг не подсунешь чего-нибудь из контрафакта или неликвидов, так кажется в Вашей братии называют непотребное?
– У нас не подсовывают, мы не тошниловка какая-нибудь. У нас приличное заведение!
– Ладно, ладно, не обижайся, это я так для порядка. Официант обиженно шмыгнул носом и убежал.
– Леонидыч, ты тоже не обижайся, но мне одному такого раритета многовато. Ещё надо встретиться с твоим старшим, кое о чём посоветоваться. Думаю, это его заинтересует. Да и к тебе это относится, поэтому отложи свои дела и давай прикончим вместе сей нектар армянских горных плантаций. Подумав, полковник согласно кивнул головою. Просидели они чуть более часа. Спросив:
– Сколько тебе ещё надо, чтобы сделать посудину чистой? – полковник, выслушав ответ, ушёл сказав:
– Жду в нашей машине.
Через пятнадцать минут, заметно покрасневший Сергей Сергеевич неловко влезал в салон машины. Дождавшись пока тот не усядется и не утвердится на сидении покрепче, приказал:
– Олег, поехали к Фёдору.
Тот кивнул в знак согласия. Через час уже подъезжали к хорошо известному ему заведению, в котором прикармливались и любили бывать все, кому выпала честь быть в команде Старика. Хозяин, тоже бывший из них, получил тяжёлое ранение. Еле выжил и был «списан подчистую». Командир выделил ему на обзаведение, уж не знаю, где он раздобыл их, по тем временам не малые деньги. На них была закуплена в то время ещё столовая, от которой старался избавиться новоявленный хозяин крупного завода, в чьём распоряжении оказалось и это кирпичное, расположенное отдельно в небольшом парке заведение, выполняющее для местного люда ранее функцию недорогой столовой и кулинарии. К моменту приобретения Фёдором оно, это заведение сильно, «опустилось». Местные женщины, для которых кулинария ранее была «палочкой-выручалочкой», перестали её посещать, а сама собственно столовка превратилась в типичную забегаловку со всеми её похабностями, грязью, матом и вонью. Фёдору и его жене Марии пришлось немало потрудиться, да и товарищи помогли. Постепенно оно сначала восстановило прежнюю славу, а затем и существенно превзошло. Фёдор оказался на редкость рачительным хозяином. Пошли различные пристройки: гараж, склад, цех, несколько жилых номеров. На всё это нужны были вложения. Командир всегда помогал ему. А уж Фёдор старался и все, кто из команды были во временном затруднении, всегда могли здесь рассчитывать на стол и кров. Все свои встречи и праздники команда проводила у Фёдора. Такими встречами он всегда гордился, считая, что сопричастен к их делам, пусть таким вот образом, что и он ещё в строю. Разбудив уже спящего ФСБешника, прошли в зал, где обычно собирались члены команды. Там, в обществе хозяина заведения восседал со своей неизменной трубкой командир. Увидев входящих, встал, пошёл на встречу, протягивая руку. Поморщился, почувствовав запах алкоголя. Леонидыч виновато пожал плечами. Командир тем не менее поприветствовал вошедших, повернулся к хозяину:
– А ты, Фёдор, чего молчишь? Поздоровайся да приглашай за стол, окинув их ещё раз взглядом, добавил:
– Они, правда, где-то уже поели и, похоже, также и попили. Но ты же знаешь, у тебя такой порядок пришли, за стол, а уж потом всякие там дела. Или я не прав. Во всяком случае, все хлопцы так считают и такой порядок ценят и уважают, а тебя просто обожают, он снова усмехнулся:
– Даже больше своего командира, хотя так и не положено. Фёдор запротестовал:
– Ты чего, командир, на ребят-то напраслину говоришь. Сам же знаешь, что не прав. Даже обидно за них. Что они за похлёбку отца командира сдадут, да не бывать такому никогда.
– Это, смотря за какую похлёбку, за ту, которой ты кормишь, может сдаться и заменят. Вон Олег не даст соврать, скажи вот всем нам, какая еда у Фёдора?
– По мне лучше не едал нигде, ни у нас, ни в других странах.
– Вот слышал, а ты отрицаешь. Ну, ты всё-таки поздоровайся. Фёдор подошёл поближе, обнял Олега, затем уже поприветствовал как радушный хозяин Сергея Сергеевича и уж потом, виновато, глядя неуверенно, протянул руку Леонидовичу.
– А ты чего так здороваешься с ним? спросил Палыч.
– Ты разве виноват перед ним. Он хоть с нами в операциях не был, пороху с нами не нюхал, по болотам, джунглям и пескам не бегал, не ползал, но в душе наш и ты в этом не раз убеждался. А раз наш, то должен знать. У нас в команде все братья и никто никому никогда вреда не сделает. Никогда! Так у нас было заведено и так будет, пока я живой. Всё что делается, это на пользу всем. А он толковый мужик, соображать умеет, я из него хорошего аналитика сделал бы, попадись мне его персона в те времена, так что, в конце концов, сообразит, поймёт. Ты и Мария нам всем на пользу, в том числе и ему самому. Поэтому «не виноватся», обними гостя и тоже к столу. Пусть подправят своё здоровье и настроение твоими кулинарными изделиями. А я Вас прошу, гости дорогие, присесть, поесть, а уж потом и делом, за которым Вас нужда привела, заняться.
Фёдор тут же исчез. Командир, покуривая свою трубку, попыхивая ароматным дымом, посматривал на них, но помалкивал. Вскоре в зал вкатил тележку хозяин. Палыч поднял крышку большой супницы, вдохнул и помотал в знак восхищения своей большой лобастой головой:
– Да тут за один запах что хочешь отдашь. Ну, уважил Старика, прямо скажу. Вон парни не дадут соврать… А Вы чего сидите, половник, ложку в руки, тарелку на стол и наливайте, кто сколько хочет, кому как погуще, пожиже. Ты бы ещё, Фёдор, чего-нибудь добавил нет не для аппетита, твой супец только одним запахом, кого хочешь «разбередит», а для поднятия настроения. Хотя чего это говорю, да твой харч любому, кто его попробует, лучше всякого тонизирующего поднимет.
Фёдор мгновенно исчез и объявился, как чёрт из табакерки, с бутылкой в руках:
– Вот, специально для дорогих гостей держу.
Командир деловито взял её, вытащил очки, внимательно прочитал этикетку, посмотрел на просвет, поболтал:
– Да-а, хозяин, это точно пьют только дорогие гости ржаная, пятьдесят градусов, из воды артезианской скважины, глубиною тысячу восемьсот метров. Помнится мне только раз сие снадобье дегустировать, да и то у тебя. Ну, уважил, ничего не скажешь. Садись на скамью.
Хозяин засмущался, принялся отнекиваться. Но он был остановлен:
– Ты что, теперь уже сам по себе? Мы тебе не пара? Бизнесмен?
В общем, вскоре все, за исключением Олега, перед которым опять же хозяин поставил бутылку «Боржоми», уже держали в руках по стопочке с отливающим хрустальный блеск напитком. Выслушав тост командира, все дружно «опрокинули», а потом усилено заработали ложками. Как только тарелки опустели, а хозяин прикатил ещё тележку со вторым мясным, были в очередной раз наполнены стопочки и под назидательный его тост, на который все знали, он был таким мастером, снова «опрокинуты». Но больше они не наполнялись, хотя у ФСБешника явно глаза «разгорелись» Дав им доесть и уйти сначала Олегу, а затем Фёдору, он спросил, снова попыхивая ароматными клубами дыма из своей знаменитой трубочки: