Покаяние разбившегося насмерть

С этой мыслью, заставившей счастливо забиться мое сердце, я оказался перед газетным ларьком, где продавец бойко расставлял по полкам свежий выпуск утренних газет. Встретившись со мной взглядом, он весело подмигнул:

- Следите за делом о рождественских жертвоприношениях? Сенсация! Убийца покаялся... Какую газету возьмете?

Он еще договаривал фразу, а я уже читал заголовок "Парижских вестей" на всю первую полосу: "Винсент Молю признался в совершении убийств!.." В одно мгновение из моей головы исчезли мысли о Рождестве и Соне Дижон, о рейсах на Москву и на Женеву - загадка четырех смертей была раскрыта без моей подсказки, а я прямо сейчас мог узнать все, что до сих пор оставалось для меня тайной.

Купив выпуск "Парижских вестей", я поспешил устроиться за столиком в ближайшем кафе; здесь, под горьковатый наперсток кофе и прочел историю Винсента Молю - исповедь разбившегося насмерть.

Глава 28. Исповедь убийцы

"Сегодня утром в почтовом ящике нашей газеты, прикрепленном на дверях входа, мы обнаружили письмо под заглавием "Мантра великого одиночества", - говорилось в кратком предисловии к объемнейшей статье. - Винсент Молю, врач-психотерапевт центра социальной реабилитации, в котором недавно произошли непонятные убийства, признавался в том, что это он их совершил, моля опубликовать его исповедь, чтобы люди попытались его понять и простить.

"Копии данной исповеди я отправил во все ведущие парижские газеты, а также в полицию на имя комиссара Анжело, который ведет данное дело. Я устал хранить свою страшную тайну, но прежде чем решиться на последнее преступление, я должен искренне покаяться: не хочу, чтобы пострадал кто-то еще - вина четырех убийств всецело лежит на мне".

Мантра великого одиночества

Разрешите представиться: Винсент Молю, психотерапевт реабилитационного центра; кроме бесед и различных процедур с пациентами центра, для всех желающих я также веду занятия по хатха-йоге. Тиражи парижских газет - многотысячные; признаюсь, к столь огромной аудитории я обращаюсь впервые, а потому немного волнуюсь. Прошу прочитать мою исповедь и попытаться исполнить христианскую заповедь: не суди и не судим будешь.

Мне всю жизнь везло на добрых учителей. Мои дорогие родители были первыми из них, самыми мудрыми и любящими. Именно от них я научился любить, а не судить, понимать и жалеть, а не стремиться наказать виновного. Наверное, я никогда не смог бы работать судьей. Зато я с радостью учился в университете на медицинском факультете, изучая науку психологию - сложнейший мир человеческого космоса.

Полагаю, стоит отметить, что моя жизнь с самого начала была мирной и спокойной. Не могу сказать, что я жил безбедно - проблемы есть у каждого, главное - учиться на них, извлекая добрый опыт. Почти десять лет я проработал в реабилитационном центре; за это время передо мной прошло множество судеб, и каждая прежде всего учила меня понимать, никого не осуждая.

Большинство людей несчастными делает зло: зло одиночества, зло измены, зло болезней. Многие пытаются бороться со злом - и совершенно напрасно! Ведь зло - неизбежное составляющее жизни; если бы не было зла, мы бы так не ценили добро - никто так не радовался бы свету дня, не познав мрака ночи. Чтобы быть счастливым, необходимо найти свою гармонию жизни, поймать и закрепить великое равновесие между черным и белым, грустным и веселым, добрым и злым. Великое равновесие - это великое искусство счастья.

Итак, я прожил до тридцати шести лет в мире, чудесно сохраняя гармонию жизни и пытаясь учить находить гармонию других - тех, кто никогда не знал радости равновесия, гармонии или попросту однажды свое равновесие потерял. Вы когда-нибудь видели, как идет по канату человек с длинным шестом, помогающим ему сохранять равновесие? В какой-то мере для пациентов центра и я был таким шестом - пытался помочь людям жить в гармонии с миром и с самим собой, радуясь их пониманию, улыбкам, открытиям и каждому новому шагу по неустойчивому канату жизни...

Все изменилось несколько месяцев назад, когда среди моих клиентов появился парень с чистыми голубыми глазами и черной душой по имени малыш Нико - Николас Пертю. Воспитанник сиротского приюта, отсидевший два года за кражу, он поначалу, казалось, тянулся ко мне. В беседах по душам, в спорах и монологах-рассуждениях мы, бывало, просиживали часами. И все-таки парень не нашел собственного равновесия, качнувшись в сторону злобы и жестокости.

Не буду повторять вслед за многими из моих коллег по работе в центре рассказ обо всех грехах малыша Нико, скажу лишь, что однажды он принес мне три фотографии - просто с многозначительной усмешкой сунул их мне в руки. На фотографиях скрытой камерой был запечатлен акт любви между мною и Розой Брютель - медсестрой реабилитационного центра и моей возлюбленной.

Здесь я должен сделать отступление. Если вы когда-нибудь любили, вы меня поймете. Возможно, наша история любви многим покажется банальной и бесхитростной, а для меня она была восхитительна. Я влюбился в Розу в первый же день, когда она пришла работать в клинику. У нее была чудесная улыбка и добрейшее сердце, она была из тех ангелов земных, что не способны убить даже муху, жужжащую над ухом. Я был влюблен в нее, в течение многих месяцев не решаясь подойти и заговорить. Наверное, все дело было в том, что я - одиночка по жизни. Мне проще было представлять общение с возлюбленной во время моих медитаций.

Во время этих медитаций мы с Розой частенько беседовали и о Нико. Она была полностью со мной согласна: парень злой из-за своего детства, проведенного в стенах приюта; он будет мстить за это всему миру, пока не встретит свою любовь. Любовь - лучший из гуру, мудрейший учитель, только любовь способна сделать добрее самого отпетого преступника - в этом мы с Розой также были убеждены, часами "беседуя" друг с другом. Мы любили друг друга душой и телом, ощущая себя счастливейшими из смертных.

Так моя не совсем реальная любовь длилась до нынешнего декабря. И вот однажды нам с Розой выпало вместе дежурить в клинике в ночную смену. Впервые в жизни мы были вдвоем в абсолютно пустом и тихом помещении с ночью за окном.

Чтобы скрыть свое смущение, я, отвернувшись к кофейному автомату и заряжая его, произнес: "Вы знаете, мадмуазель, что вы - очень красивая девушка?". Роза весело рассмеялась: "Правда?.." При этом она подошла ко мне, остановившись напротив. Пара минут - и мы разговорились, словно знали друг друга сто лет. В те минуты и часы я ощущал немыслимый восторг: наконец-то мы познакомились и беседовали наяву, а не в моих мечтах!

Мы позабыли обо всем на свете; к счастью, в то дежурство нас никто не беспокоил, так что мы могли бесконечно пить кофе и болтать. Ближе к утру, когда окна были еще черны, мы вдруг заглянули друг другу в глаза... И тут же бросились в объятия... Признаться, я толком не помню как все произошло, но мы любили друг друга и были абсолютно счастливы.

Я сохранил состояние счастливого головокружения и на следующий день, заранее представляя, как подойду к Розе и что ей скажу...Мне не терпелось поговорить с ней на самые волнующие для меня темы, задать самые важные для меня вопросы. Но как только я пришел в центр, ко мне навстречу с кривой усмешкой шагнул малыш Нико. Произошла та самая сценка, о которой я уже рассказал.

"Мой бог, доктор, вы меня просто потрясли! - его голос звучал глумливо, он явно наслаждался моим смущением. - В комнате отдыха клиники на всякий случай время от времени "дежурит" моя камера наблюдения, которая сегодня утром "сообщила" мне самую настоящую сенсацию: психотерапевт центра имел половой акт с медсестрой! Браво! Конечно, хвастать вам пока особо нечем, но, как говорится, лиха беда начало. Ознакомьтесь..."