Страница 32 из 43
При первом упоминании имени Нико доктор мимолетно нахмурился, тут же улыбнувшись с ноткой легкой грусти.
- Бог мой, очень приятно слышать такую оценку моей деятельности от милейшей Селин! Но, сказать по правде, красавица немного преувеличила. Да, когда-то, несколько месяцев тому назад, когда Нико только поступил в наш реабилитационный центр, и я только начал проводить с ним беседы, мы неплохо ладили. Согласно программе мы встречались трижды в неделю, и с самого начала парень радовал меня великим интересом к жизни и к людям. Ему все было интересно, он любил спорить со мной на различные темы, и если мне удавалось в чем-то его переубедить, он не боялся сказать: да, доктор, признаю, я был не прав! Первое время я всерьез думал, что мы с ним - неплохие, искренние приятели, что Нико не просто слушает меня, но слышит. Вы понимаете, в чем разница: слушать и слышать? Ведь когда мы слышим, то слышим сердцем...
Он тихо рассмеялся, покачав головой.
- Но довольно быстро все встало на свои места. Если честно, эпизод был рядовой: однажды на общем занятии для пяти-шести ребят, во время теста Нико вдруг громко расхохотался. Все в удивлении на него уставились, а он, отсмеявшись, с кривой ухмылкой высказал свое личное мнение: дескать, вы, доктор, считаете себя великим специалистом по людям, способным любого, самого отъявленного негодяя сделать образцом для подражания. Но вот он, простой славный Нико, не желает поддаваться моему воспитанию. Нико тут же вскочил и принялся ходить по комнате, вовсю пародируя меня в движениях, в манере вести разговор, в интонациях. Все ребята начали смеяться, бросая на меня осторожные взгляды...
На несколько секунд доктор замолчал, словно пытаясь успокоить самого себя, пару раз неторопливо вдохнув и выдохнув. Вновь улыбнувшись мирно, без малейшей боли, он продолжил свой монолог.
- В конце концов, стало понятно, что мне никого не успокоить. Я просто улыбнулся и, простившись, вышел из комнаты. На следующий день Нико заглянул ко мне перед занятием и подмигнул: "Если вы не против, я пропущу вашу сегодняшнюю душещипательную встречу - и без того наизусть знаю все, что вы сбираетесь изрекать как великое откровение".
Доктор вновь невесело рассмеялся.
- Вот тем и завершились наши отношения - больше малыш Нико меня не жаловал, мои беседы, даже обязательные, не посещал. А я, скажу честно, никогда не настаивал на его присутствии. Знаете ли, просто сделал банальный вывод: этот парень из тех, для кого жизнь - далеко не школа. Взрослея, он не рос духовно, не делался лучше и добрее, все с точностью до наоборот: жизненный опыт, знания лишь помогали ему мстить целому миру за все свои обиды.
Что ж, и в подаче доктора все совпадало с общим мнением всех, с кем я беседовал о Нико - неисправимый эгоист и злодей. Один только священнослужитель отчаянно пытался увидеть в нем человека.
- Значит, он и вас пародировал?
Доктор Молю рассмеялся абсолютно беззлобно.
- Разумеется! К этому у малыша Нико был самый настоящий талант. Он просто обожал пародировать всех и каждого, и это, в принципе, само по себе неплохо. Беда была лишь в том, что парень в каждую пародию вкладывал отменную порцию злобы. Но, повторюсь, я видел в этой злобе лишь его месть за собственное одиночество, за то, что с самого рождения его жизнь проходила в сиротском приюте. Потому лично я никогда всерьез не обижался на бедолагу, напротив - старался жалеть его, хотя порой это было не так-то просто.
Я улыбнулся. Что ни говори, а психотерапевт Винсент Молю неплохо изучил малыша Нико, в этом все мои собеседники нисколько не ошибались. Пора было задать ему мой главный вопрос.
- Полагаю, доктор, вы читаете прессу по поводу всех этих убийств, включая статьи в последних выпусках? Вы также в курсе, что главный обвиняемый на сегодня - работник нашей фирмы Франсуа Шюни, которого малыш Нико шантажировал, отсняв его любовную сцену с Селин Бошоле. Селин, с которой я успел побеседовать, уверяла меня, что понятия не имела о том, что их кто-то снимает. Она сказала, что, судя по ракурсу, Нико тайком от нее установил видеокамеру на шкафу - крошечную, чтобы не бросалась в глаза. Но подобная камера недешево стоит. Как, по-вашему, каким образом Нико мог ее заполучить, ведь он, по словам многих, нигде не работал?..
Несколько секунд Винсент Молю задумчиво смотрел на солнечный луч, наклонной линией пересекавший зал; вздохнув, перевел взгляд светло-голубых глаз на меня, по своему обыкновению улыбнувшись.
- Разумеется, я читаю прессу, где эта тема усиленно муссируется - откуда у нищего парня, толком нигде не работавшего, могли быть видеокамера, ноутбук, которые, как только сейчас выяснилось, бесследно пропали после его смерти? Вы знаете, а ведь я, пожалуй, знаю откуда он все это взял!
Доктор печально вздохнул, поднявшись и чисто механически сделав несколько наклонов, одновременно продолжая свой монолог.
- Дело в том, что Нико был по своей сути великим воришкой. Еще когда мы с ним вроде бы были добрыми приятелями, однажды он зашел в мой рабочий кабинет в клинике во время моего приема. У меня была моя постоянная клиентка - милая, одинокая, довольно состоятельная дама. Она и сейчас приходит ко мне каждую неделю просто чтобы побеседовать, как говорится, излить душу... Так вот, Нико вошел, поздоровался, немного повертелся вокруг нас и исчез. Когда мы наговорились, дама, уже собираясь уходить, вдруг обнаружила, что из ее сумки, которую она оставила на подоконнике, пропал кошелек, где как раз находилась приличная сумма - в тот день она собиралась внести пожертвование в детский приют.
Доктор перевел дух и покачал головой, вновь переживая недавние, не слишком приятные события.
- Вы знаете, я сразу понял, что данная кража - дело рук Нико, и заверил даму, что сейчас же найду несносного мальчишку и вытрясу из него украденное. Но дама лишь потрепала меня по руке: милый мой, вы ведь говорили, что этот парень - сирота? Значит, деньги попали по адресу. Выбросьте все из головы!
Винсент Молю остановился посреди зала - не смотря на то, что нас разделяла значительное расстояние, я прекрасно слышал его негромкий голос.
- Полагаю, именно на те деньги Нико и купил все необходимое для шантажа. Я в тот же день поймал его, но ничего не добился: он едва ли не с плачем пытался уверить меня в своей полной невиновности. Разумеется, я не поверил, пытался объяснить парню, что добра украденное ему не принесет - все было бесполезно. А через пару дней Нико начал свою войну против меня.
Потянувшись и хрустнув косточками, доктор вновь вернулся на свое место, усевшись напротив меня в асану лотоса.
- Признаюсь вам честно: узнав о смерти Нико, я невольно перевел дух. И тут же понял, что этот парень изрядно мешал мне найти мое собственное счастливое равновесие. И вот он погиб, а я почти нашел ту самую счастливую точку балансировки по жизни! Но когда убийца столь неожиданно убил и нашу милую Розу...
Он на мгновенье зажмурился, словно вдруг ощутив сильную боль, и тут же взглянул на меня печальными светлыми глазами.
- Вы знаете, наша Роза была на редкость милым человеком, из тех, кого все любят и уважают. Бог мой, ее смерть - серьезная потеря равновесия! Такие люди - настоящее чудо нашей жизни.
Я невольно вспомнил убитого Пьеро - о нем доктор и не вспомнил.
- Хочу заметить, что семнадцатого декабря был убит не один негодник Нико, но еще два человека - Пьеро и Мишель...
Доктор кивнул со вздохом.
- Бог мой, разумеется, я это помню, но, если честно, из всей троицы мне жаль одного только Пьеро, который был неплохим человеком. Мишель Дювво был не на много лучше Нико... Извиняюсь за свой житейский цинизм, но я почти двадцать лет работаю с клиентами реабилитационного центра и, имея солидный опыт общения с этой социальной группой, могу констатировать не слишком приятный факт: увы, большая часть "неблагополучных" парней и девушек не меняется, ничуть не исправляется, большая часть из них, как правило, не становится честными трудягами. Так что, положа руку на сердце, я готов признать: смерть таких - не слишком большая потеря для общества...