Страница 53 из 75
Больше всего девушки возражали против того, что когда они приводили в дом своих друзей, Бабуля была тут как тут. Как отвратительный старый идол из бесформенной плоти, поглощающий все внимание.
В доме была только одна комната для всех, и там всегда сидела старая леди с тетушкой Сисси, осуществлявшей за ней неусыпный контроль. Всех надо было сначала представить Бабуле. Она рада была быть в центре внимания. Она любила компанию. Она должна была знать, кто они такие, откуда они; все подробности их жизни. И затем, когда все узнавала, она готова была поддерживать разговор. Ничто так не раздражало девушек. Разве не замечательная старая миссис Сэйвел! Она так живо интересуется всем на свете и это почти в 90 лет! «Да… Можно подумать, что она интересуется делами других людей,» — сказала Иветт; и тут же почувствовала себя виноватой. В конце концов это замечательно, иметь столь ясный ум в таком возрасте! Бабуля ведь никогда никому не причинила вреда, разве что кому-нибудь перешла дорогу.
Но, наверное, это ужасно, ненавидеть кого-либо только потому, что он стар и стоит поперек дороги.
Иветт немедленно раскаялась и стала лапочкой. Бабуля все глубже вдавалась в воспоминания, рассказывая о тех временах, когда она была девочкой в маленьком городке Бэкемшире. Она говорила и говорила и была так увлечена. Нет, все-таки она замечательная.
В полдень пришли Лотти, Элла и Боб Фрэмлей с Лео Верелом.
— О, входите! — и они все двинулись в гостиную, где Бабуля в традиционном белом чепце восседала у камина.
— Бабуля, это мистер Верел.
— Мистер, как ты сказала? Вы должны меня извинить, но я слегка глуховата. — Она протянула руку застенчивому молодому человеку, пристально уставившись на него незрячими глазами.
— Вы случайно не из наших мест? — спросила она его.
— Из Димингтона, — прокричал он.
— Мы хотели поехать завтра на пикник, в Бонсэл Хэд, на машине Лео. Мы могли бы уместиться, — сказала Элла тихим голосом.
— Вы сказали Бонсэл Хэд? — спросила Бабуля.
— Да!
Последовала пауза.
— Вы сказали, что собираетесь поехать на машине?
— Да, в машине мистера Верела.
— Я надеюсь, он хороший водитель? Там очень опасная дорога.
— Он очень хороший водитель.
— Не очень хороший водитель?
— Да, очень хороший.
— Если вы поедете в Бонсэл Хэд, то я хотела бы послать весточку леди Лоус.
Бабуля всегда липла к этой жалкой леди Лоус, когда они были в одной компании.
— Ох, но мы туда не поедем! — закричала Иветт.
— Куда вы поедете? — спросила Бабуля. — Вы должны ехать через Хинор.
Все сидели, как выразился Боб, словно фаршированные утки, нетерпеливо ерзая на стульях. Вошла тетушка Сисси, а затем служанка с чаем. К чаю были поданы всегдашние деревянные кусочки купленного пирога. Затем появилась тарелочка с маленькими свежими пирожными. И в самом деле, тетушка Сисси посылала за ними в пекарню…
— Мамуля, чай!
Старая леди грузно оперлась на ручки кресла. Все поднялись и стояли, пока она медленно переходила с помощью тетушки Сисси к своему месту за столом.
Во время чаепития Люсиль вернулась из города после работы. Она выглядела совершенно измученной, с темными синяками под глазами. Она издала радостный вопль, увидев всю компанию.
Когда шум голосов стал стихать и натянутая атмосфера восстановилась, Бабуля сказала:
— Ты никогда не говорила мне о мистере Вереле, не так ли, Люсиль?
— Я не помню, — сказала Люсиль.
— Ты не могла не помнить, а имя это мне незнакомо.
Иветт рассеянно взяла с теперь почти уже пустой тарелки очередное пирожное. Тетушка Сисси, которую буквально сводили с ума своенравные и необдуманные поступки Иветт, в данный момент почувствовала поднимающуюся в душе зеленую волну ярости.
Она взяла свою тарелку с единственным пирожным, которое она себе позволила и с ехидно подчеркнутой вежливостью предложила его Иветт.
— Не съешь ли ты заодно и мое?
— О, спасибо, — сказала Иветт, уставившись на нее с сердитым вызовом и все с тем же беззаботным выражением лица положила пирожное на свою тарелку. Тетушка Сисси с запоздавшим сожалением заметила:
— Если, конечно, ты уверена, что действительно его хочешь.
Теперь на тарелке Иветт лежало два пирожных. Люсиль побелела, как полотно, склонившись над чашкой чая. Тетушка Сисси сидела с видом ядовитого смирения.
Неловкость достигла апогея. Бабуля, неуклюже восседавшая на троне, и ничего не подозревавшая о происходящем, вдруг произнесла:
— Если вы поедете в Бонсэл Хэд завтра, Люсиль, я хотела бы, чтобы вы передали от меня весточку леди Лоус.
— О!.. — сказала Люсиль, бросая на слепую старуху быстрый взгляд через стол.
Леди Лоус была членом семьи короля Карла и Бабуле доставляло удовольствие при посетителях подчеркивать свою дружбу с ней.
— Как замечательно!
— Она очень добра ко мне. На прошлой неделе она прислала со своим шофером книжку для отгадывания шарад.
— Но вы же ее поблагодарили за это! — воскликнула Иветт.
— Я хотела бы послать ей письмецо.
— Мы можем послать его по почте, — закричала Люсиль.
— О нет, я хочу, чтобы вы его взяли с собой. Когда леди Лоус звонила последний раз…
Пока Бабуля продолжала разглагольствовать о леди Лоус, молодые люди сидели сбившись в кучку, словно вспугнутая стайка рыбок у поверхности воды. Обе девушки знали, что тетушка Сисси все еще в прострации, почти без сознания в пароксизме ярости из-за пирожного. Возможно, бедняжка, она молилась про себя.
Девушки почувствовали облегчение, когда друзья наконец уехали. К этому моменту они выглядели уже совершенно издерганными. Именно тогда Иветт, внезапно прозрев, вдруг ощутила каменную, несгибаемую волю Бабули, всеми силами старающейся создать видимость нежной материнской заботливости. Откинувшись назад, старуха сидела в кресле. Ее красноватое старое обвисшее лицо, испещренное глубокими морщинами, бесстрастное, почти отрешенное, каменеющее, все еще было неумолимо властным, безжалостным. Застывшая инерция отталкивающей, уходящей власти. Еще через минуту она откроет маленький рот и начнет выяснять мельчайшие детали о Лео Вереле. Сейчас, на момент утратив сознание, она погрузилась в состояние дремоты, характерное для ее возраста, но через минуту рот ее откроется, мозг проснется и с ненасытной жаждой к жизни, к чужой жизни, она засыпет гостя бесконечными вопросами. Она была словно старая жаба, за которой однажды наблюдала зачарованная Иветт, когда та сидела на краю улья прямо напротив летка и, с демонической энергией двигая сморщенными челюстями, ловила каждую пчелку, вылетающую наружу, проглатывала их одну за другой, будто задавшись целью поглотить весь улей в угоду своей ожиревшей, морщинистой дряхлой плоти.
И так она пожирала пчел, как только они появлялись в весеннем воздухе, год за годом, год за годом, поколениями.
Но садовник, которого однажды позвала Иветт, пришел в ярость и убил это чудище камнем.
III
Следующий день был пасмурный и тихий, дороги были ужасные, так как дождь лил не переставая неделями, и молодежь отправилась в путешествие, так и не взяв послание Бабули. Они тихо ускользнули из дому, когда после второго завтрака та медленно стала подниматься вверх по ступенькам в свою комнату. Ни за что они не переступят порога леди Лоус. Вдова титулованного доктора, по существу безвредное создание, она с детства была для них кошмарным сном.
Молодые мятежники, гордо восседая в машине, медленно и осторожно продвигались по вязкой от грязи дороге. Вид у них был слегка вызывающий. Вообще-то им не было против чего восставать. Они были совершенно свободны. Родители разрешали им делать почти все, что заблагорассудится. Не надо было избавляться от оков, ломать тюремные решетки, сбивать засовы. Они были сами себе хозяевами и ключи от жизни были в их руках. Впереди их ждали необъятные просторы, а они лишь вяло тащились.
Порой гораздо проще сломать тюремную решетку, чем распахнуть дверь в неведомое. Ведь там их может ждать глубокое разочарование. Правда, существует Бабуля. Бедная Бабуля, ведь вы не можете сказать ей: «Ложись и умирай сейчас же». Может быть, она старая ворчунья, но она ведь никогда ничего никому не сделала. Так есть ли смысл ее ненавидеть?