Страница 1 из 75
Дэвид Герберт Лоуренс
Избранные произведения в 5 томах
Книга 3
Радуга
Цыган и девственница
РАДУГА
I
Круг жизни расширяется
Урсула была старшей в многодетной семье и это было связано для нее с тягостными заботами. В одиннадцать лет она должна была водить с собой в школу Гудрун, Терезу и Катерину. Мальчик Вильям, прозванный в отличие от отца Билли, был милым, довольно хрупким ребенком трехлетнего возраста, так что он оставался пока дома. Кроме него была еще маленькая девочка Кассандра.
В это время дети ходили в маленькую церковную школу около фермы. Это была единственная, близко расположенная школа, куда миссис Бренгуэн могла отпускать их с легким сердцем и безбоязненно, хотя деревенские мальчишки и дразнили Урсулу «ведьмежонком», Гудрун — «оглоблей», а Терезу — «чайником».
Гудрун и Урсула были в большой дружбе. Гудрун была младше. Худая, высокая, с вялыми телодвижениями, она вечно была погружена в свои собственные фантазии. Она тяготилась действительностью и всячески стремилась избежать соприкосновения с ней, чтобы иметь возможность постоянно оставаться в мире своих грез. Действительная жизнь и все связанное с ней было делом Урсулы. Гудрун слепо и безотчетно доверяла ей во всем. Урсула со своей стороны чувствовала к сестре большую нежность.
Все попытки возложить на Гудрун хоть какую-нибудь ответственность шли прахом. Она плавно и лениво двигалась вокруг, напоминая рыбу в воде, и не обращала ни малейшего внимания ни на что и ни на кого, кроме собственной особы и ее интересов. Все остальное как бы не существовало. Только Урсулу она признавала, выделяя ее из всех.
Ответственность за других малышей доставляла старшей девочке много тревог и неприятностей. Больше всего ее мучили воинственные наклонности отважной Терезы, обладавшей бойким взглядом.
— Урсула, Билли Филлипс дернул меня за волосы.
— А ты что ему сказала?
— Ничего я не говорила ему. Он сам начал. Это он…
И тотчас же все женское поколение Бренгуэнов готовилось к нападению на Филлипсов.
— Ты не должен больше дергать меня за волосы, Билли Филлипс, — с видом превосходства заявляла Тереза веснушчатому рыжему мальчику, прогуливаясь с сестрами.
— Это почему? — возражал Билли Филлипс.
— Потому, что ты не смеешь этого делать.
— Ну, подойди-ка сюда поближе, Чайник. Я тебе покажу, как я не смею.
Тереза подходила к нему с вызывающим видом, и он немедленно дергал ее изо всей силы за черные, вьющиеся волосы. В бешенстве она набрасывалась на него. Следом за ней стремительно налетали Урсула, Гудрун и даже крошечная Кэти, а противоположная сторона получала подкрепление из остальных Филлипсов: Клема, Вальтера и Эдди Антона. Возникала настоящая драка. Бренгуэновские девочки были высокого роста и намного крепче мальчиков. И поэтому, несмотря на свои передники и длинные волосы, они легко одерживали верх, но за это возвращались домой с разорванными передниками и растрепанными волосами. Филлипсовским мальчикам доставляло особое удовольствие рвать передники у Бренгуэновских девчонок и таскать их за волосы.
Дома поднимался скандал. Миссис Бренгуэн не желала, чтобы так продолжалось, она именно не желала. Все ее прирожденное достоинство и чувство приличия были глубоко задеты и оскорблены. И в ближайшие дни викарий начинал поучать школьников: «Это очень печально, что мальчики из Кёссей не умеют вести себя по отношению к девочкам из Кёссей, как джентльмены. В самом деле, что же это за мальчики, которые решаются набрасываться на девочек, толкать их, драться и даже рвать их передники? Эти мальчики заслуживают строжайшего наказания, заслуживают названия трусов, потому что мальчик, который не был бы трусом…» — и так до бесконечности.
Это вызывало в сердцах Филлипсов прилив бессильной злобы, в Бренгуэновских же девочках, в особенности в Терезе, сознание собственного превосходства. Вражда продолжалась. Иногда она прерывалась неожиданным проявлением тесной дружбы. Тогда Урсула становилась подружкой Клема Филлипса, Гудрун — Вальтера, Тереза дружила с Билли, и даже маленькая Кэти находила себе пару в лице Эдди Антона. Но по существу ни Урсула, ни Гудрун не чувствовали стремления к близости с Филлипсовскими мальчиками. Это была минутная прихоть — поиграть в подружек этих мальчиков.
Снова миссис Бренгуэн восставала против.
— Урсула, я совсем не желаю видеть, как вы болтаетесь по дороге с мальчиками. Слышишь, что я тебе говорю? Прекрати, пожалуйста, свое хождение, тогда и все остальные бросят вслед за тобой.
Как ненавидела Урсула возложенное на нее представительство маленького Бренгуэновского клуба! Она никогда не могла олицетворять себя в одиночку, она всегда была Урсула-Гудрун-Тереза-Катерина, позже к ней прибавился Билли. Но помимо этого, она сама не желала больше Филлипсов. Они успели ей надоесть.
Постепенно, однако, союз Бренгуэны-Филлипсы распался, благодаря подчеркнутому превосходству Бренгуэнов. Они были богаты и имели доступ на ферму Мерш. Школьные учителя относились к девочкам с уважением, викарий разговаривал с ними, как с равными. Девочки возомнили о себе, и стали держаться высокомерно.
— Ну, конечно, ты ведь не какая-нибудь Урсула Бренгуэн, безобразная рожа, — говорил Клем Филлипс, покрываясь жгучим злым румянцем.
— Я просто лучше вас, вот и все, — возражала Урсула.
— Воображает, что лучше. Это с этакой-то мордой! Урсула Бренгуэн — безобразная рожа, — принимался он дразнить, стараясь своим криком увлечь за собой остальных. И снова наступал период вражды. Как Урсула ненавидела их насмешки! Это заставило ее совсем охладеть к Филлипсам.
Она страшно гордилась своей семьей. Все Бренгуэновские девочки гордились своим происхождением. В силу природных качеств, поддерживаемых воспитанием, они обращали внимание только на собственную семью, совершенно забывая, что она в своем существовании связана с другими людьми. Урсуле никогда в жизни не приходило в голову, что кто-то может быть о ней плохого мнения. Она полагала, что всякий, кто ее знал, должен быть удовлетворен ею и признать ее такой, как она есть. Она думала, что все похожи на нее и все равны ей. Она глубоко страдала, когда ошибалась в ком-нибудь, и никогда не прощала ему этого.
Когда Урсуле исполнилось двенадцать, и ей стала надоедать и школа, и общество деревенских ребят со всей ограниченностью их интересов и завистью к ней, Анна послала ее с Гудрун в среднюю школу в Ноттингам. Урсуле это дало большое успокоение. Она жаждала освободиться от этой жизни, ограничивающей и стесняющей ее, от этой мелкой зависти, мелких счетов и мелочных интересов. Для нее было пыткой, что Филлипсы были ограниченнее и посредственнее ее, что они обращали внимание на всякие мелочи, что они гордились ничтожными, бессмысленными преимуществами. Она жаждала общества равных себе, но она не согласна была унизиться сама. Ей так хотелось, чтобы Клем Филлипс был ровней ей. Но по несчастному стечению обстоятельств, как только он оказывался рядом с ней, она чувствовала, что он ее давит, душит и стесняет, и она стремилась во что бы то ни стало освободиться от него.
Оказалось, что освободиться было довольно легко, надо было отойти от окружающего. Переход в Ноттингамскую школу предоставлял эту возможность. Она оставила свою маленькую школу, ограниченных учителей, Филлипсов, которых она пыталась полюбить, но разочаровалась в них и не могла забыть им этого. Она инстинктивно опасалась всех ограниченных и тупоумных людей, как лань боится собак, и плохо зная людей вообще, она не умела оценивать их правильно. За эталон она брала себя и своих родственников.
Таким образом, она была рада избавиться от тесной, ограниченной жизни Кёссей. Там, вдали, жизнь представлялась ей необъятной, там чудилось ей множество достойных людей, которых она будет любить.