Страница 16 из 16
Уже в первые дни, то есть в начале 1701 года, Голицын получил от великого визиря крайне неудовлетворительный ответ. Турция согласилась на свободную торговлю с Россией, но отказалась разрешить выход русских кораблей из Азовского моря и их свободное плавание в Черном, которое Турция считала исключительно собственным внутренним водоемом. Она даже не позволяла русским послам прибыть в Царьград по Черному морю, требуя их проезда сухим путем, через Украину. Визирь в беседе с Голицыным особо подчеркнул, что султан рассматривает Черное море как часть собственного дома, в которой он не может позволить спокойно расхаживать иностранцам, и что он скорее решится на войну, нежели позволит русским свободное плавание. Князь Голицын сам быстро оборвал беседу; еще перед этим иерусалимский патриарх сказал ему: «Не говори больше о приморской торговле. Если продолжишь, то загубишь мир; а если будешь упорствовать, то турки сразу начнут готовиться к войне с царем. Турецкое правительство собирается вообще закрыть выход из Азовского моря в Черное, соорудив в проливе крепости, чтобы русские корабли никогда не смогли выйти оттуда…». Далее патриарх сказал Голицыну, что закрытие Азовского моря стало бы катастрофой для всех православных народов, которые верят в то, что освободить их может только русский православный царь. Турки знают, что царь создает флот и вооружает его против них. Поэтому, продолжил патриарх, царь может выйти в Черное море, опираясь только на свои силы, но никак не полагаясь на помощь турок. После этой неудачи князь Голицын вернулся из Царьграда в Москву. Есть сведения, что Савва Владиславич также был в контакте с Голицыным, но никаких подробностей мы не обнаружили.
3
В такой обстановке в ноябре 1701 года в Царьград прибывает третий русский посол, Петр Андреевич Толстой, но не с временной миссией, как прежние посланники, а в ранге постоянного представителя Петра Первого при турецком дворе. Толстой был исключительно умным человеком, осторожным и хитроумным дипломатом, проницательным и оборотистым, и не брезговал воспользоваться такими методами, которые нынешняя дипломатия считает непозволительными. В детские годы Петра Первого Толстой был сторонником регентши Софьи, то есть противником будущего юного царя Петра. Но царь Петр великодушно простил ему старую вражду и отправил Толстого послом в Царьград, а его брата Ивана назначил губернатором Азова.
Толстой в правление Петра Великого действительно стал выдающимся русским дипломатом. Царь Петр исключительно высоко ценил его. Рассказывают, что однажды он обхватил руками его голову и сказал: «Эх, голова, голова! Не быть бы тебе на плечах, если б не была так умна».
В молодости Толстой стал одним из первых русских, выехавших за пределы России, добровольно согласившись войти в группу, которую Петр отправил за границу обучаться технике, механике и мореплаванию. Вместе с Головиным, Голицыным и другими Толстой посетил многие иностранные государства и верфи. Попутно он занимался и литературой. В Казанском университете все еще хранятся его неопубликованные рукописи; особенно интересен текст о турецких владениях по берегам Черного моря, который он послал Петру[46].
Его записки о Венеции полны интересных наблюдений. Венецианцев он считает умными и ловкими в обращении, а их жен – стройными, прекрасными, но слишком вольными. Венеция – город, обитатели которого живут на улицах, в гондолах и в музыке, в постоянном карнавале на площади Святого Марка. Народ весел, беззаботен и музыкален. В Голландии он описал заполненный трупами кабинет одного анатома, что в то время почти невозможно было представить в Европе, хотя именно тогда были придуманы диссекция[47] и обдукция[48]. Он рассказывал и о Германии, где едва не умер от жажды, «потому как там вода нездоровая». В Роттердаме он увидел только богословские споры, а в Амстердаме, напротив, обедал за столом, где прислуживали две абсолютно голые девушки. В Риме его не заинтересовали ни картины, ни мрамор. Вполне допустимо, что он путешествовал и по Далмации, которая тогда вся, за исключением Дубровника, принадлежала Италии, и посетил в Перасте знаменитую школу мореплавания Марко Мартиновича, где обучалась группа русских юношей.
Но Толстой был трагической личностью. Когда-то он был замешан в стрелецкий заговор против Петра Великого и чудом избежал смертной казни благодаря одной даме из царской семьи. Позже, в Турции, во время Прутского похода, его посадят в тюрьму, а затем в России, при Екатерине I, попадет под суд и, наконец, в 1730 году умрет в заключении. Его современник Берхольц запишет в своем знаменитом «Дневнике», что Толстой был не только умным, но и исключительно любезным и вежливым. Профессор Пекарский утверждает, что далекие предки Толстого были греками, и он, будучи русским дипломатом, получил графский титул и высокие чины, однако добавляет, что его предки поселились в России в давние времена.
Граф Петр Андреевич Толстой прибыл в Царьград 1 ноября 1701 года. Принимая должность, он получил от царя следующие секретные инструкции: ознакомиться с обстановкой, в которой пребывает местный народ; кто управляет страной, каковы власти предержащие, как они общаются с другими государями в политических и воинских делах, не меняют ли они вооружение, против кого вооружаются на море и против кого – на суше; какую державу уважают более прочих и которую больше иных любят; велики ли государственные доходы и как их собирают? Благодетельствует ли народ или живет в скудости? Особливо разведать все, что касается Персии. Сколько и где содержится войска: хорошо ли ему платят; каков их флот, и готовят ли они его особым способом? Засыплют ли у Керчи пролив (из Азовского моря в Черное) и когда? Обучают ли конницу и пехоту на европейский манер или продолжают учить по-прежнему? Свои ли или иностранные у них оружейники и пушкари; есть ли для них особливые школы?
Есть ли там кроме патриарха иерусалимского еще какой человек, на него похожий, который был бы нам желателен, и может ли такого человека патриарх присоветовать?
Принимая от царя эти инструкции, посол Толстой принял и его рекомендацию обратиться в Царьграде к патриарху Досифею, убежденному другу России, на которого можно рассчитывать в самых доверительных делах. Досифей же, в свою очередь, рекомендовал Толстому в качестве самой подходящей личности «господина Савву Рагузинского», как назвал Толстой в переписке с Москвой этого серба, который и по его мнению мог быть весьма полезным. Савва прослыл великолепным знатоком турецкой внешней и внутренней политики, хитросплетений придворных тайн и мрачных турецких политических фигур. Граф Толстой быстро оценил отличные способности Саввы.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
46
Некоторые считают, что авторство этого документа принадлежит Савве Владиславичу, поскольку именно он исследовал берега Черного моря; это случилось впервые после того, как Россия вышла к Азову.
47
Рассечение мертвых животных тел с научной целью. (Прим. пер.)
48
Вскрытие трупа. (Прим. пер.)