Страница 14 из 43
Пригубив вина, Мария поинтересовалась:
— Кстати, Егор Кремнев… он ведь работает в вашем департаменте?
— Угу, — кивнул Уколов. — Под моим прямым руководством.
Уколов вдруг нахмурился, и это не укрылось от внимательного взгляда Марии.
— Николай, я понимаю, что мне не следует об этом спрашивать, но… Где он сейчас? В какой стране?
Полковник поставил бокал на стол и пристально, колко взглянул на Машу.
— Машенька, об этом не принято говорить за стенами учреждения. Да и там об этом могут говорить лишь те, кто уполномочен. Насколько я знаю, командировка Кремнева не входит в круг ваших профессиональных интересов.
— Я просто спросила, — пожала плечами Мария.
Однако Уколов не сводил с нее пристального недоброго взгляда.
— Нет, — сказал он и отрицательно покачал головой. — Вы не просто спросили. Маша, кто он вам, этот Кремнев?
— Никто. Просто приятель.
— Простите, но вы говорите неправду. Вы его любите?
— Я? — Маша вскинула брови. — Вот уж это точно нет!
— Он ваш жених? Любовник? Кто он вам?
— Да говорю же: просто друг. И вообще, зачем весь этот допрос?
Брови Уколова дрогнули, и он отвел взгляд.
— Простите. Профессиональная привычка — во всем доискиваться до самой сути. Конечно, ваши отношения с Кремневым — ваше личное дело, и меня оно абсолютно не касается. — Полковник несколько секунд помолчал, затем снова взглянул на Марию и спокойно проговорил: — Скажу вам честно, Маша, вы мне понравились. Я не слишком опытный ловелас. Я прожил в браке с одной женщиной десять лет… до самой ее смерти. И не было ни одного дня в нашей с ней жизни, когда бы я не благодарил Бога за то, что он послал мне это счастье. Но сейчас… Сейчас я чувствую себя, довольно одиноко.
Ладонь Уколова как бы невзначай накрыла руку Марии.
— С тоской и болью я давно справился, но одиночество… Оно не по зубам даже самому сильному мужчине. Вы понимаете, о чем я говорю?
— Да. — Мария покосилась на руку Уколова и хотела осторожно высвободить пальцы из-под его ладони, но ситуация была слишком щекотливая, и она постеснялась. Все-таки человек рассказывает ей о своем горе.
— А давно вы овдовели? — осторожно спросила Мария.
— Чуть больше года. Остались два сына, но они сейчас живут у тещи. Поначалу я, конечно, хотел, чтобы они жили со мной, но… При моей работе это, увы, невозможно. Частые командировки, нерегламентированный рабочий день — все это не для детских нервов. Так и живем врозь. Хотя я при каждой возможности их навещаю.
Мария осторожно потянула руку, но Уколов чуть сжал пальцы и не дал ей высвободить ладонь.
— Скучаете по детям? — спросила Мария, чувствуя себя дьявольски неловко.
— Не то слово.
— Понимаю, — кивнула Мария. — Нет ничего тяжелее, чем разлука с детьми.
— Тем более, когда ты один, совсем один, — поддакнул Уколов.
Он поднял ладонь Марии и поднес ее к своим губам.
— Я абсолютно не приспособлен к холостой жизни, — мягко мерцая глазами, проговорил он и коснулся губами пальцев Марии. — И не прочь снова жениться.
Мария вновь попробовала высвободить пальцы, но Уколов держал крепко.
— Что же вам мешает? — спросила она.
— Отсутствие кандидатуры, — с улыбкой ответил он. — Я не вижу женщины, которую смог бы полюбить так же крепко, как мою покойную жену. Вернее… не видел до сих пор.
На этот раз Мария высвободила пальцы.
— Знаете, — проговорила она как можно мягче, — мне пора идти. Я совсем забыла, что пригласила сегодня подругу. Думаю, она уже едет ко мне.
— Так позвони ей и отмени встречу, — сказал Уколов.
Маша покачала головой:
— Это будет некрасиво. Вот если бы раньше… А сейчас… Извините, Николай Георгиевич, но мне действительно пора.
Мария потянулась за сумочкой.
— Вот так вот быстро? — вскинул брови Уколов. — Давайте хоть допьем вино! И потом, мы ведь, кажется, уже договорились, что вне стен учреждения я для вас просто Николай.
— Я уже опаздываю, Николай. — Маша виновато улыбнулась. — Пожалуйста, не удерживайте меня.
— Что ж… — Уколов недовольно нахмурился. — Обстоятельства бывают разные. Я отпущу вас, но при одном условии.
— При каком?
— Обещайте мне, что мы поужинаем вместе завтра. У меня на примете есть отличный тайский ресторан. Вы любите тайскую кухню?
— Да, но…
— Что такое? — снова вскинул брови Уколов. — Имейте в виду, если вы не согласитесь, я лягу у двери и не дам вам отсюда выйти.
Мария улыбнулась:
— Ну хорошо.
— Обещаете?
— Обещаю. А сейчас мне нужно идти. Спасибо за приятный вечер. Николай Геор…
— Просто Николай.
— Да. Николай. Всего доброго!
Мария уже повернулась, когда Уколов вскочил с места и взял ее за руку. На этот раз он поцеловал не тыльную сторону ее узкой ладони, а саму ладонь.
Генерал Зубов, статный, мужественный, с чуть тронутыми сединой волосами и массивным подбородком легко бы мог стать украшением рекламы каких-нибудь американских сигарет.
Трубка, зажатая в зубах, делала его похожим на моложавого капитана дальнего плавания. По обыкновению, он беседовал с заместителем, стоя у окна и разглядывая улицу.
— Психолог должен вылететь туда завтра утром.
— Да, Дмитрий Алексеевич, — вежливо склонил голову полковник Уколов. — Я уже подобрал кандидатуру.
Зубов отвернулся от окна.
— Вся эта заваруха здорово действует мне на нервы, — сказал он усталым голосом. — Ты уверен, что Кремнев позвонит Солодову?
— Позвонит, — убежденно сказал полковник. — Ему больше некуда деваться.
— По-моему, ты его недооцениваешь.
— Возможно, — тут же согласился Уколов. — Но, на мой взгляд, он не самый лучший агент. По крайней мере, хитроумные комбинации — это не его профиль. Кремнев всегда действует просто и прямолинейно.
— Самый простой способ часто оказывается самым правильным, — заметил на это генерал Зубов.
— Да, но не тогда, когда ты один, без поддержки и в чужой стране, — позволил себе возразить полковник. — Да еще с такой «занозой», как Шеринг.
— Вот именно, — веско проговорил Зубов. — Все дело в Шеринге. На него объявлена охота — это ясно, как день. Никто не знает, как он поведет себя в подобных условиях.
— Ему не впервой. Думаю, Шеринг будет держаться за Егора, как за спасательный круг.
— Дай-то Бог. Кстати, насчет психолога. Насколько я знаю, она новый сотрудник и у нее нет опыта подобных командировок. Проинструктируй ее как можно тщательней. Лично.
— Хорошо, но… — Уколов замялся. — Летит не «она», а «он». Василий Степцов.
— Как — Степцов? С какой стати Степцов? — Зубов нахмурился. — Мне рапортовали, что летит наша новая сотрудница Мария Коломеец.
— Да, но я подумал, что Степцов — более приемлемый вариант. Он человек опытный, к тому же крепкий профессионал и знает, как…
— Никакого Степцова, — оборвал рассуждения помощника генерал Зубов. — Летит Мария Коломеец.
Полковник слегка покраснел.
— Я хотел отправить ее в Париж — для психологической поддержки группы Галанина, — сказал он.
Зубов покачал головой:
— Никакого Парижа.
— Но…
— Что это за разговоры? — сухо перебил его Зубов и глянул на Уколова таким взглядом, что полковнику стало не по себе.
— Простите, товарищ генерал.
— Летит Коломеец, и точка. Инструктаж проведешь лично.
— Слушаюсь, товарищ генерал.
— Все, займись делами. Мне нужно подумать. Обо всех изменениях и новостях сразу же докладывай мне. Впрочем, как всегда.
— Слушаюсь!
— Свободен.
Это была большая гостиная, обставленная просто, элегантно и очень дорого. Легкие кресла, пара диванов, обтянутых бежевой тканью, два больших телевизионных экрана на стенах. Одна из стен была украшена охотничьими трофеями хозяина, и трофеи эти были довольно экзотичными — голова леопарда, слоновьи бивни, носорожьи рога. На журнальном столике черного дерева надрывался красный телефон, но в пустой гостиной некому было снять трубку.