Страница 12 из 43
Полковник Уколов вбежал, запыхавшись и обливаясь потом, в свой кабинет и сорвал трубку с трезвонящего служебного телефона.
— Слушаю! — рявкнул он, прижав трубку к уху.
— Это я, — услышал он хрипловатый голос.
— Кто «я»? — нахмурился Уколов и посмотрел в окно.
За окном раскачивались на ветру верхушки деревьев.
— Кремнев, — отозвался собеседник.
Тщательно выбритое лицо полковника слегка побагровело. Он уперся кулаком свободной руки в столешницу и глухо проговорил:
— Кремнев? Почему ты?
— А некому больше, — последовал ответ.
Уколов внутренне похолодел. На окно упали первые капли дождя.
— Как это — некому? — угрюмо спросил Уколов, уже зная ответ наперед. — Где старший группы?
— Убит, — ответил Кремнев. — Накрыли нас какие-то удальцы.
— Так. — Уколов достал платок и промокнул вспотевший лоб. — Кто еще выжил?
— Кроме меня, никто.
Полковник почувствовал, как сжалось его сердце. Из всей группы захвата уцелел лишь один боец. Неужели операция провалена?
Уколов на мгновение увидел перед собой грозное лицо генерала Зубова и поежился. Затем собрался с духом и глухо спросил:
— А сопровождаемый?
— Не знаю, — ответил Кремнев. — Но пять минут назад был живой.
У полковника отлегло от сердца. Но вслед за секундным облегчением пришла ярость. Это Кремнев морочит ему голову! Что он, черт побери, задумал?
— Что значит «пять минут назад»? — глухо пророкотал полковник. — Ты на вопрос отвечай!
— Я вам ответил четко и ясно.
Вот теперь Уколов по-настоящему вскипел.
— Если немедленно не доложишь по всей форме, я из тебя веревку совью и на ней же тебя вздерну!
Кремнев хмыкнул.
— Что пуганого-то пугать, Николай Георгиевич? — проговорил он нагловато-беззаботным голосом. — Шеринг сейчас не со мной, но я знаю, где он, и в любой момент могу накормить его стрихнином и заставить замолчать навсегда.
— Что за бред? — рявкнул полковник. — Ты должен…
— Я вам сейчас ничего уже не должен, — небрежно оборвал начальника Кремнев. — Я должен себе — доброе имя вернуть, репутацию. У меня два провала за год. Как сглазили. Зачем вам Шеринг? Кому он понадобился?
Уколов снова посмотрел в окно и облизнул губы.
— Этого тебе знать не положено, — отрывисто проговорил он. — Ты простой конвойный. Вот и конвоируй!
Теперь, похоже, вскипел и Кремнев. По крайней мере, от его непробиваемого спокойствия не осталось и следа.
— Вот, значит, как? — проговорил он яростно дрогнувшим голосом. — Ну, тогда не обижайтесь. Я вашего Шеринга-шмеринга сейчас распакую и отпущу. Два провала у меня уже было, как-нибудь и третий переживу.
Уколов громыхнул кулаком по столу.
— Ты кого тут шантажируешь?! — заорал он в трубку. — Совсем нюх потерял!
— Спокойнее, Николай Георгиевич. Нервные клетки не восстанавливаются.
Уколов сдержал ярость. Помолчал пару секунд и буркнул в трубку:
— Ладно. Я тебе назову одну фамилию, а ты сам все поймешь. Соркин.
— И что я должен понять? — осведомился Кремнев.
Уколов усмехнулся. Похоже, Кремнев не так крут, как гласит его досье. По крайней мере, быстротой мышления он не отличается. Сила есть — ума не надо.
— Тундра! — иронично проговорил полковник. — Почему Соркину дали политическе убежище? Ну-ка подумай сам: почему он до сих пор по Альпам разгуливает, а не скрипит нарами где-нибудь в Магадане?
Кремнев несколько секунд размышлял, затем предположил:
— Потому что нет против него ничего конкретного. Ни доказательств, ни улик.
Полковник криво ухмыльнулся.
— А вот хрен ты угадал, Кремнев! Доказательство у тебя под боком. Причем живое! А теперь слушай сюда: ты немедленно доставишь этого гада по назначению. Или я не дам за твою гребаную жизнь ломаного гроша!
— Я сделаю то, что должен, — сухо ответил Кремнев. — Дайте координаты человека, которому я должен передать Шеринга. Но только не подсовывайте мне «шестерку». Прямой контакт — из рук в руки.
Уколов немного поразмышлял. На руках у Кремнева — козырная карта, и крыть ее абсолютно нечем. Он пока еще не вышел из повиновения, но обижен и разозлен. Что ж, попробуем удержать взбесившегося коня в узде. Пока он не натворил бед.
— Хорошо, — сказал Уколов. — Я дам тебе телефон нужного человека. На контакт выйдешь сегодня же. Сегодня, понял?!
— Так точно, товарищ полковник, — невозмутимо ответил Егор.
— Его фамилия Солодов. Запоминай номер…
Красавец «порше» съехал на обочину и нырнул за скальные камни. Теперь его не было видно с дороги.
Егор заглушил мотор. И тут же откуда-то с подозрительно близкого расстояния послышались возмущенные стоны. Кремнев выбрался из салона, обошел машину и открыл багажник.
Шеринг лежал внутри, обклеенный скотчем, как египетская мумия папирусом. Рот его был заткнул кляпом. Увидев Егора, Шеринг задергался и возмущенно замычал.
— Ну-ну-ну, — усмехнулся Кремнев. — Не стоит так спешить. Разве тебе плохо? Лежи да отдыхай — никаких проблем.
Шеринг снова задергался, но Кремнев не спешил разрезать ножом путы и выдергивать у него изо рта кляп. Вместо этого он низко склонился над Шерингом и проговорил:
— Моня, давай договоримся по-хорошему: орать ты больше не будешь. Кивни, если понял.
Шеринг кивнул.
— Вот так-то лучше, — сказал Егор.
Он достал из кармана плаща складной нож и освободил Шеринга от пут и кляпа. Затем взял его за грудки и выдернул из багажника.
— Ты как? Нормально?
Шеринг облизнул губы и пробормотал:
— Палач.
Егор усмехнулся и издевательским жестом смахнул с плеча Шеринга невидимый волосок.
— Мне теперь велено пылинки с тебя вдувать, — заметил он саркастически.
— Была б моя воля, я б тебя самого… как ту пылинку, — угрюмо проворчал Шеринг, с ненавистью глядя Кремневу в глаза.
Из-за камней донесся гул приближающегося автомобиля. Через пару секунд в просвете между камнями показался грузовик, катящий по бездорожью в их направлении.
Шеринг повернулся и посмотрел на грузовик. Краска от его лица отлила, и теперь он был бледен и сосредоточен. Грузовик приближался. Кремнев внимательно взглянул на лицо «объекта» и легко считал его намерения.
— Не советую, — сказал он. — Я не догоню, так пуля догонит.
Шеринг взглянул на Егора острым недобрым взглядом.
— Вы же говорили, что будете сдувать с меня пылинки, — напомнил он.
— Говорил, — кивнул Кремнев. — Но мне ведь без разницы — с живого сдувать или с мертвого.
Грузовик проехал мимо камней. Шеринг проводил его грустным взглядом.
— Хотя после всего, что я о тебе узнал, правильней было бы — с мертвого, — угрюмо проговорил Егор. — Ладно. Хватит сачковать, пора работать.
— Я пойду с вами лишь при-одном условии, — заявил вдруг Шеринг.
Егор усмехнулся:
— И что это за условие?
— Вы больше не будете меня связывать и совать мне в рот эту дрянь! Про багажник я уже не говорю!
— Принимается, — кивнул Кремнев. — Но если будешь орать — изобью до полусмерти. Согласен с таким раскладом?
Шеринг подумал и кивнул:
— Пожалуй, это справедливо.
Генерал Зубов выслушал доклад своего заместителя с каменным лицом. После того как полковник Уколов замолчал, генерал встал с кресла и медленно подошел к окну. Внешне он был спокоен, но Уколов, хорошо знавший своего шефа, понимал, что в душе генерала все клокочет от ярости.
Он смотрел на затылок Зубова и хмурился, ожидая взрыва. Секунды тянулись томительно, а взрыва все не было. Уколов перевел взгляд на лакированные носки своих туфель и нахмурился еще больше.
Зубов долго молчал, глядя на залитое дождем стекло. Затем медленно повернулся и сухо спросил:
— Ну, и где они сейчас?
Полковник Уколов вытянулся в струнку и доложил официальным голосом:
— Этого Кремнев не сказал. Он заявил, что больше никому не верит и дальше будет действовать но своему усмотрению.