Страница 5 из 69
Если вы посмотрите на христианское сообщество, сложившееся в Римской империи ко второму веку нашей эры, то вы увидите ряд различных, зачастую конфликтующих между собой групп, понимающих учение Христово каждая по-своему. Одни видели в Иисусе великого духовного учителя — и не более того. Другие являли собой прообразы современной католической или православной церквей, со своими епископами и таинствами; третьи и четвертые походили скорее на философские кружки или мистические школы. И хотя нельзя утверждать, что эти столь различные общины жили в совершенной гармонии, ни одна из них не имела каких-то особых привилегий, так что все они были вынуждены сосуществовать. Картина радикально изменилась только в четвертом веке нашей эры, когда император Константин впервые узаконил христианство и затем начал превращать его в государственную религию Римской империи. С этого момента протокатолическая церковь, до этого представлявшая собой лишь один из родов христианской традиции, консолидировала свою власть, начав преследование как членов своей общности, так и своих языческих противников.
Как результат история христианства являет собой грустное повествование, в котором Отцы Церкви (некоторые из них позднее были канонизированы как святые) осыпали анафемами предполагаемых еретиков, ставя во главу угла такие доктринальные моменты, на которых Христос и его ученики, по всей видимости, никогда и не стали бы заострять свое внимание и даже не поняли бы их смысла. В то же самое время основное учение Христа — «любить ближнего, как самого себя» — часто приносилось в жертву доктринальным спорам, превращая саму церковь в безжалостную карающую силу.
Древние гностики представляли собой один из утерянных типов христиан. Кем же являлись гностики? Это не всегда легко определить, поскольку значительная часть материалов, касающаяся их, принадлежит перу Отцов Церкви, которые писали антигностические филиппики. Мы, таким образом, находимся в положении будущего историка, который должен был бы составить представление о платформе демократической партии, имея в качестве своих источников только слоганы предвыборной кампании республиканской партии (или наоборот).
К счастью, ситуация в последнее время улучшилась благодаря тому, что в прошлом веке в ходе археологических раскопок в ряде мест на Ближнем Востоке обнаружились гностические тексты. Самое известное из таких открытий — находка гностических текстов в Наг-Хаммади в Египте в 1945 году. Два крестьянина в ходе раскопок с целью отыскания минеральных удобрений обнаружили тайник с рукописями — многие из них до этого оставались совсем неизвестны, — проливающими совершенно новый свет на гностические учения. Это открытие настолько значительно, что оно само явилось одним из определяющих факторов возрождения интереса к гностицизму. Тексты Наг-Хаммади были написаны разными авторами в разные периоды времени, и в них отражены взгляды ряда сект и духовных учителей. Но они проливают исключительно важный свет на традицию, о которой до этого было известно в основном со слов ее врагов.
Возможно, самой интересной из рукописей Наг-Хаммади является загадочная работа, именуемая Евангелие от Фомы. Оно очень короткое — в стандартном издании оно занимает только двенадцать страниц, — но ему уделялось больше внимания, чем любому из прочих гностических писаний. Отчасти это, возможно, обусловлено тем, что оно может быть значительно старше остальных Евангелий, хотя данное Евангелие никогда не включалось в Новый Завет.
Точный возраст Евангелия от Фомы трудно определить. Многие ученые определяли время его появления серединой второго века нашей эры на том основании, что это предположительно гностический документ. Решили, что тут не требуется дополнительных доказательств, поскольку принято считать, что гностицизм возник не ранее второго века нашей эры. Если будет установлено, что Евангелие от Фомы было создано» более ранний срок, то это должно будет подвигнуть ученых определить время возникновения гностицизма первым веком нашей эры. И есть основание полагать, что это Евангелие возникло ранее второго века нашей эры.
Самым убедительным аргументом является форма данного Евангелия. В этом Евангелии нет истории, нет начала или конца повествования. Это просто собрание изречений — некоторые из них имеют форму притч, другие — форму пословиц, «которые произносил живой Иисус», как сказано в начальном стихе. Кстати говоря, это делает Евангелие от Фомы похожим на ранние собрания высказываний Христа, реальность существования которых была постулирована исследователями Нового Завета, проводившими изучение сходств и различий между каноническими Евангелиями. Самое известное из этих гипотетических собраний изречений обозначается как Q (от немецкого Quelle, или «источник»). До сих пор данный документ не был обнаружен и, возможно, не будет обнаружен никогда. Ученые могут делать заключение, что представлял собой Q, на основании имеющихся сходств и расхождений между повествованиями Матфея и Луки, которые оба, очевидно, пользовались им.
Евангелие от Фомы — это не Q. Но оно очень похоже на Q и плане своей литературной формы, которая, представляя собой сборник изречений в чистом виде, является более примитивной, чем упорядоченная нарративная форма четырех Евангелий Нового Завета. Ученые обычно считают, что чем проще текст, тем более давним он должен быть, поскольку позднейшие версии имеют тенденцию обрастать украшениями и дополнениями, которых не было в первом варианте. К примеру, существует апокрифическое Евангелие, называющееся Первоевангелие Иакова Еврея, где повествуется о рождении и детстве Христа. (К слову сказать, там выдвигается идея о непорочном зачатии Марии.) Там более детально рассказано о рождении Иисуса, чем у Матфея или Луки, и ряд деталей указывает на то, что Протоевангелие основывается на повествованиях этих евангелистов. Именно по этой причине оно не может быть более древним, чем они; обычно оно датируется приблизительно 150 годом нашей эры.
Евангелие от Фомы отличается от других апокрифических работ. Оно не основывается на канонических Евангелиях и имеет более примитивную форму. Надо сказать, что оно имеет именно такую форму, которую по представлению ученых должны были иметь самые ранние тексты об Иисусе. По этой причине некоторые исследователи Нового Завета заходят так далеко, что называют его «пятым Евангелием». Оно могло быть написано уже в 50 году нашей эры. Евангелия от Матфея, Марка, Луки и Иоанна обычно датируются периодом от 70 до 100 года нашей эры.
Если дело обстоит так, то это доставит значительные трудности тем, кто верит в то, что Иисус проповедовал версию христианства, используемую основными конфессиями, — будь то католическая, православная или протестантская. Евангелие от Фомы не представляет Иисуса воплощением Сына Бога, который забирает грехи мира, или вторым лицом в Троице. Вообще Иисус нигде не утверждает, что он имеет какое-то отношение к божественной природе или божественной власти. Один раз он спрашивает своих учеников, на кого он похож. Петр говорит ему, что он похож на ангела праведного. Матфей говорит, что он похож на философа мудрого. Фома произносит: «Господи, мои уста никак не примут сказать, на кого Ты похож».
Иисус бранит его, говоря: «Я не твой господин, ибо ты выпил, ты напился из источника кипящего, который Я измерил».
Будучи далеким от утверждения своей божественности, Иисус даже противится тому, чтобы его чествовали относительно скромным титулом «господин». Более того, Фома никогда не говорит об Иисусе как о «Христе» — это греческий эквивалент еврейского слова «мессия», или «помазанник». Эти факты также указывают на ранний срок написания этого Евангелия, поскольку, как правило, образ харизматических фигур набирает в статусе и престиже, по мере того как живая память об этих личностях угасает. Они могут под конец даже обрести божественный или полубожественный статус. (В наше время это произошло с Мао Цзэдуном в Китае и даже с Элвисом Пресли в Соединенных Штатах.) Доктрина божественного происхождения Иисуса была сформулирована только на Никейском соборе, созванном императором Константином в 325 году. Столь же важным, как и эти соображения, является род научения, представленный в Евангелии от Фомы. Многие из высказываний Иисуса в Евангелии от Фомы похожи на изречения, присутствующие в Евангелиях Нового Завета. Те же, что не похожи, выглядят очень загадочно: «Будьте прохожими» (Фома, 47). «Я бросил огонь в мир, и вот Я охраняю его, пока он не запылает» (10). «Когда вы увидите того, который не рожден женщиной, падите ниц (и) почитайте его; он — ваш Отец» (15). Самое впечатляющее заявление дается в самом начале Евангелия: «Тот, кто обретает истолкование этих слов, не вкусит смерти» (1).