Страница 3 из 49
Но для Трелони это было только началом. Совершенствуя методику, он получал все более здоровых животных и в то же время стремился замедлить темп их взросления и продлить срок жизни. Это было важным условием. Большому мозгу необходим больший срок для достижения более высокого потенциала, для накопления и усвоения опыта. Только достигнув существенного прогресса в обоих отношениях, Трелони перешел к опытам на высших животных. Эта задача была сложнее и не обещала скорых результатов. Через несколько лет экспериментатор получил умную, но хилую кошку и талантливую мартышку, не дожившую до зрелости, а также собаку, у который непомерно разросшийся мозг вытеснил слепые глаза к кончику носа. Создание так страдало, что создатель вынужден был уничтожить его во младенчестве.
Еще несколько лет позволили Трелони отработать методику настолько, что он мог переместить фокус внимания с физиологической стороны проблемы на психологическую. Отказавшись от первоначальных планов, он с этого времени больше работал не с обезьянами, а с собаками. Разумеется, успех с обезьянами обещал быть более зрелищным, ведь они от природы вооружены лучше собак. У них больший мозг, хорошо развитое зрение и руки. Однако с точки зрения Трелони одно преимущество собак искупало все недостатки. Им в нашем обществе дарована гораздо большая свобода передвижения. Трелони признавался, что предпочел бы работать с кошками, поскольку те умственно более независимы, но его смущал их малый рост. Независимо от размеров животного, необходим был некий абсолютный размер мозга, обеспечивающий многообразие нервных связей. Конечно, маленькому животному не нужен такой большой мог, как большому. Большое тело нуждается в соответствующей мозге, обеспечивающем его работу. Мозг льва всегда больше кошачьего. Мозг слона превосходит величиной мозг более интеллектуального, но малорослого человека.
С другой стороны, каждый уровень интеллекта, независимо от размеров животного, требует определенного усложнения нервной организации и, соответственно, абсолютного объема мозга. Сравнительно с размерами тела мозг человека гораздо больше слоновьего. Некоторые животные достаточно крупны, чтобы вместить мозг, обеспечивающий своим объемом человеческий уровень умственного развития, но не все. Это вполне возможно для крупной собаки, тело же кошки сильно пострадает от подобного искажения. Для мыши это просто невозможно.
Трелони, правда, не ожидал на этой стадии опытов получить животное, умственно близкое к человеку. Он ставил себе целью всего лишь, по его словам «предчеловеческий интеллект, разум недостающего звена» Для этой цели как нельзя лучше подходили собаки. Человеческое общество предлагает собакам множество занятий, требующих интеллекта высшего дочеловеческого уровня. Наиболее подходящим из таких занятий Трелони счел ремесло овчарки. Озвученной его целью было вывести «сверховчарку».
Еще одно соображение склонило его к выбору собаки, и тот факт, что он принимал его во внимание уже на ранних стадиях работы, намекает, что ученый уже тогда лелеял замысел добиться большего, чем разум «недостающего звена» Он полагал темперамент собаки в целом более подходящим для развития до человеческого уровня. Если кошки отличались независимостью, то собаки — социальностью, а Трелони считал, что только социальные животные способны полностью использовать свой интеллект. Кошачья независимость не является, по сути, самостоятельностью общественного существа, утверждающего свою индивидуальность, а лишь слепым индивидуализмом прирожденного одиночки. С другой стороны, ученый признавал за собаками некоторую сервильность в отношении к человеку. Впрочем, он надеялся, что с развитием интеллекта разовьется и определенное самоуважение и критическое отношение к человеческому виду.
В свой срок Трелони получил выводок щенков с крупным мозгом. Большая часть их погибла в детстве, но двое выжили и стали чрезвычайно умными собаками. Трелони был скорее удовлетворен, нежели разочарован этим результатом. Он продолжал опьггы и наконец получил от суки английской овчарки большеголовый приплод, из которого трое выжили и достигли определенно сверхсобачьего уровня развития.
Исследования затянулись на несколько лет. Трелони счел необходимым уделить больше внимания «сырью», на котором применял свою методику. Он уже не мог пренебречь тем фактом, что из всей собачьей расы наиболее способные — бордер колли: порода, на протяжении нескольких веков отбиравшаяся по уму и ответственности. Все современные чемпионы принадлежат к этой породе, и все они — потомки одного умнейшего животного, родившегося в Нортумберленде в 1893 году. Нынешние бордер колли выносливы, но не слишком крупны, поэтому Трелони счел за лучшее скрестить выдающегося чемпиона соревнований овчарок с другим животным, тоже умным, но более крепкого сложения. Тут сам собой напрашивался эльзасец. После долгих уговоров владельца овчарки-чемпиона и восторженного согласия хозяина эльзасца Трелони устроил несколько вязок, давших в результате щенков двух типов. Затем он применил усовершенствованную методику к беременным суками обоих типов сложения и в должный срок одарил нескольких друзей щенками, «сравнимыми по уму с предком человека». Но выглядели эти собаки не лучшим образом и обладали хрупким здоровьем, так что все они не пережили периода затянувшегося детства.
И, наконец, совершенствование методики привело Тре-лони к настоящему успеху. Он получил несколько очень умных животных нормального крепкого сложения, внешне больше похожих на эльзасцев.
Он убедил жену, Элизабет, что им в случае подобного успеха придется переселиться в овцеводческие районы Уэльса. Там ей предстояло жить с тремя детьми и в ожидании четвертого, сам же Трелони проводил бы с ними отпуск и выходные. После долгих поисков нашлась подходящая старая ферма не слишком далеко от Траусвинита. Называлась она Гарт». Потребовалось немало усилий, чтобы превратить ее в удобный дом для целой семьи. Пришлось установить ватерклозеты и ванны, расширить окна и провести из деревни электричество. Пристройку превратили в роскошную псарню.
Вскоре после рождения четвертого ребенка семья переехала. С ними отправилась давняя служанка Кейт, ставшая практически членом семьи. Ей в помощь наняли девушку из деревни. Еще с ними была нянька Милдред и, разумеется, дети: Томазина, Морис, Жиль и маленькая Плакси. Томас взял с собой два собачьих семейства. Одно — сука с четверкой крепких щенят, из которых он надеялся вырастить «суперовчарок». Второе состояло из четырех сирот, мать которых умерла в родах. Этих приходилось вскармливать вручную. Мозг щенков этого выводка был заметно крупнее, а вот здоровьем трое из четырех не отличались. Двое погибли вскоре после переезда в Уэльс. Третий был подвержен таким тяжелым припадкам, что его пришлось уничтожить. Четвертый — Сириус — был здоровым веселым малышом, и оставался беспомощным щенком, когда щенята другого выводка давно стали взрослыми. Сириус даже стоять на лапах учился не один месяц. Он лежал на брюшке, уткнувшись тяжелой головой в землю, и повизгивал от радости жизни, непрестанно виляя хвостиком.
Даже второй выводок взрослел слишком медленно для собак, хоть и гораздо быстрее человеческих детей. Подросших щенков раздали на соседские фермы. Только одного оставили как домашнего любимца. Фермеры даже даром весьма неохотно брали большеголовых щенков, но сосед, мистер Левелин Паг из Каер Блай, проникся духом предприятия и даже купил второго пса в компанию первому. Выведение этих и следующих поколений суперовчарок маскировало более амбициозное предприятие Томаса, единственным результатом которого стал Сириус. Общественность поверила, что его единственная цель — суперовчарки и прочие животные, умственно соответствующие «недостающему звену».
Если маленький эльзасец и развился до уровня человека, заподозрили это немногие. Томас вечно терзался тревогой за тайну своего открытия. Щенок должен был расти в приличной безвестности, в обстановке, по возможности естественной.
Между тем слава суперовчарок ширилась. Неохотно принявшие их фермеры вскоре обнаружили, что стали обладателями бесценных жемчужин. Животные на удивление быстро обучались и безошибочно выполняли приказы. Им редко приходилось повторять дважды. Собаки никогда не вспугивали овец, но и не позволяли ни одной отбиться от стада. Мало того, псы Трелони невероятно точно понимали указания и выполняли их без присмотра человека. Они запоминали названия отдельных выпасов, холмов, долин и пустошей. Получив приказ «привести овец с Сефина», или с Мол-Фаха, или еще откуда-то, они успешно исполняли его, пока хозяин ждал дома. Также их можно было посылать с поручениями в соседние деревни или на фермы. Они приносили коринку с запиской в нужную лавку и возвращались с заказанным товаром.