Страница 24 из 26
Отказывая другим в сообразительности, руководитель поиска, следовало отдать ему должное, соображал в общем-то неплохо. Будто в каждом вылете он регулярно выкидывал два-три подобных десанта.
Наклонившись над мешком, сорвал пломбу, бывшую одновременно и компасом, и поисковым приемником, после чего собственноручно засунул ее в карман куртки Беско. Не доверять, так не доверять! Он сорвал и пусковые чеки с парашютов Гейи и Беско. Теперь их открытие должно было произойти автоматически.
Беско посмотрел на Гейю. «Ну, первая ученица и только…» Гейя улыбнулась в ответ. Скалы в люке пронеслись, едва не задев самолет. В уши, и без того измученные шумом, ударил близкий грохот.
Земля канула в пропасть, и тут же из распахнувшейся кабины в три глотки заорали: «Пошел!»
Фамильярно шлепнув Гейю — непременно так следовало поступать с робеющим новичком, — Беско подтолкнул ее к люку. Наклонился за мешком.
Прошедшая несколько шагов Гейя обернулась. Беско энергично и утвердительно закивал. Швырнув мешок, он прыгнул следом.
Безумный, потрясающий контраст между ревущим чревом смертельно раненного самолета и распахнувшейся без конца и края тишиной, на миг вышиб всякое желание соображать.
Придя в себя, он повис на стропах, чтобы сократить расстояние до Гейи.
«А те-то как?» — с удивлением подумал он об экипаже.
Самолет, оставляя дымный след, подходил уже к краю котловины. Беско казалось, что столкновение с гребнем неизбежно. Но самолет беззвучно перевалил — почти чиркнул — через синие верхушки деревьев и исчез.
— Интересно! — сказал он сам себе, и слова его увязли, будто в вате.
В следующее мгновение его осенила еще одна мысль, на этот раз о том, что у них же нет никакой связи! И персональный фон, и правительственная «пикулька» остались на его робе в шкафу.
«У Гейи должно что-то быть», — успокоил он себя, продолжая налегать на стропы.
Разница в их весе, помноженная на усилия приблизиться, привела к тому, что вскоре он оказался почти под Гейей. Все, что оставалось сделать — дать последние инструкции.
— Глаза береги-и! — прокричал он и рухнул на пушистую верхушку сатан-древа. Крутнувшись ужом, избавился от сомнительной услуги и, описав широкую дугу, с треском врезался в чахлую поросль.
Упал на колени, вскочил, торопливо избавился от подвесной системы, время от времени замирая и прислушиваясь. Выбрался на открытое место. Ни звука, ни шороха! Теплый осенний день. Усталость подкралась, ухватила за руки, потянула к земле. Захотелось упасть и уснуть тут же… немедленно…
Тряхнув головой, Беско сбросил оцепенение и закричал, сложив ладони рупором: «Гей-я-я! Гей-я!» Прислушался. Тишина. Только верхушки деревьев шумят.
Тонкий мальчишеский свист донесся сзади и справа. Парашют Гейи зацепился за высохшее звень-древо и под качелями, в которых вынужденно оказалась девушка, была каменистая осыпь. Так что он подошел вовремя. Освободившись от лямок, Гейя готовилась прыгнуть. Беско смерил взглядом расстояние: метров пять однако…
Подхватив Гейю, он пронес ее над осыпью и осторожно поставил рядом с собой.
— Ну вот… — серьезно проговорила Гейя, перетягивая волосы лентой. — Обещана была скука, а тут тебе и приключения, и природа. Даже на руках носят.
Они засмеялись. Нет, чего там говорить, нормальная внучка была у правителя.
— И что теперь в программе нашего пикника, равный Лен?
Во сне Гейя разметалась. Щеки, обычно бледные, порозовели. Прядь волос закрыла губы, но, видно, сон ей снится хороший. Улыбается. Беско отмечает, что уже совсем рассвело, и дождь прекратился. Похоже, день будет неплохой. «Огарок лета» — короткая изумительная пора осени. Когда воздух недвижим и все, что не успело доцвести, дотянуться, дорасти, бросается наверстывать упущенное. Когда в ожидании грядущих холодов теплеет душа, отдаваясь последнему цветению.
Беско знает название тому чувству, которое возникло у него к этому ребенку-женщине. Невозможность происходящего и желание кружат голову, вытягивая мысли в серебристые нити, подобные тем, что летят в воздухе и остаются висеть навсегда в хвойных лапах…
В снах Гейи появляется страдание. Губы стиснуты, и брови сведены. Застонав, она резко отшатывается от кого-то во сне, сбрасывает волны парашюта. Беско отводит глаза. Но Гейя уже проснулась. Проследив его взгляд, она медленно уползает в шелк.
— Во сне я некрасивая.
Ей кажется, что она может быть некрасивой. Беско молчит, глядя на нее. Это ее беспокоит, как беспокоит все, что она не может объяснить.
— Что на улице?
Она знает, как рассеивают внимание.
— На улице хороший день. Звери — мелкие.
— Отвернись.
Оставшись один, Беско медленно одевается, выходит из палатки. Гейя далеко за спиной, но он видит ее. После случая с топтуном он не выпускает ее из вида.
— Давай никуда не пойдем сегодня…
Она говорит в спину Беско.
— Давай. — Воля покинула Лена. Он живет между небом и землей.
— Сколько можно идти? Мы устроим сегодня стирку.
Конечно, они устроят стирку.
— А другого растения мыльного нет? У меня все белье зеленое.
Мыла незеленого в лесу нет. Только струг-трава.
— Нарви, пожалуйста.
Хоть весь лес. А топтун и впрямь напугал основательно. Раньше с удовольствием рвала и струг-траву, и сбор для Васты. А он тоже хорош — оставил одну. Все не давала покоя мысль о спрятанном передатчике — ощупывал один за другим швы ее костюма.
Визг Гейи чуть не убил его. Как оказался рядом, не помнил. Когда понял в чем дело, вроде легче стало.
Герой детских сказок топтун. Мохнатые лапы и рост около двух с половиной метров.
Беско, чувствуя, как от испуга за Гейю проваливается, останавливается сердце, стоит перед топтуном, приходя в себя.
— Топа… — наконец говорит он. — Иди, Топа… Топа, Топа, уходи! — Не сходя с места, он хлопает гиганта по носу.
Стучит кулаком по широкому лбу.
Постанывание Гейи за спиной. Испугалась.
Немудрено. Когти черные — в три пальца шириной. И есть не будет. Просто потрогает: «Что за девочка в лесу?»
— Сказочный классический сюжет.
— Бежим, Лен… Бежим!
Вот тебе отношение женщин к вековому опыту. «От топтуна не убежишь».
Однако любопытный топтун попался. Непуганный. Тут зверье ни иглы, ни лучемета не знает. Хозяин, чтоб тебя разорвало.
— А ну, пошел! — кричит фельдфебельским голосом Беско.
Топтун делает шаг навстречу. Отчаянный визг Гейи сверлит уши. Топтун испуганно вскидывает лапами.
«Вот же упрямый, не своротишь, как танк…»
Руки Беско скользят по горлу зверя. Сухожилия, вены, кости, пульсирующее, огромное — в человеческую голову сердце… Выше — аорта.
Кулак Лена стискивает выскальзывающую, пульсирующую трубку. Эффект превосходит ожидание. Топтун рухнул, словно подкошенный. Передние лапы — в метре от людей.
Все! Любопытство исчерпано полностью. Ничего хорошего в двуногих нет! Вскидывая толстые круглые лапы, улепетывает, круша кустарник на пути.
Гейя на все вопросы получила однозначный ответ. Это она — ее ультразвуковой визг произвел такое действие. На мгновение она поддается внушению. Пытается проверить логикой: «Но он ведь не сразу упал? Ответ: Ему нужно было время, чтобы осознать».
Однако с той поры далеко не отходит.
Беско выбрал ей место для купания. Теперь он должен сторожить. Главное — занять руки. С помощью грубого ножа, найденного в аварийном комплекте самолета, Лен режет вилку из трезубца одолень-древа. Это стыдно, но у него трясутся руки. Он уже знает, что — главное дать им занятие. Интересно, сколько он продержится? Это не может кончиться, как с остальными. Это будет во всех отношениях бесчестный поступок. И бросить нельзя, и остаться нельзя. Зять вурдалака должен быть упырем! Тихий плеск и смех.
— Я тоже буду скоро зеленая, как лягушка.
Беско молчит, зная, что нужно молчать.
— Лен…