В поисках Джейка

— Внимание, — прогремел с небес голос, усиленный мегафоном. — Вы нарушаете часть четвертую Уложения о Рождестве™. Немедленно разойдитесь, иначе вы будете арестованы.

К моему немалому удивлению, это обращение было встречено дружным хриплым ревом. Люди начали скандировать. Сначала я не мог разобрать слова, но постепенно они делались все четче.

— Чье Рождество? Наше! Чье Рождество? Наше!

Длинное слово «Рождество» не очень хорошо ложилось на маршевый ритм.

Я миновал знакомую мне группу, их не раз показывали в выпусках новостей: это были радикальные феминистки-рождествианки, все в белом, с морковками на носу — они называли себя «sNOwMEN». Мимо меня пронесся какой-то коротышка, на бегу он бормотал:

— Длинноват, длинноват. — Вдруг он остановился и заорал: — Все, в ком росту пять футов два дюйма и ниже приглашаются в Маленькие Помощники Санты, устроим хорошее веселье! — Другой коротышка тут же начал ему сердито что-то выговаривать. До меня донеслись слова «шутка» и «высокомерное отношение».

Люди вокруг ели Рождественский Пудинг™, уплетали ломтики жареной индейки. Некоторые давились брюссельской капустой, из принципа. Кто-то протянул мне мясной пирожок.

— Благословен буди, — рявкнул прямо над моим ухом молодой языческий радикал и сунул мне в руки листовку с требованием, раз уж мы завоевали праздник обратно, немедленно переименовать его в Солстисмас[29]. Но его оттерла прочь группа мускулистых балетных в нарядах щелкунчиков и фей-драже.

Я уже приближался к месту праздничной вечеринки, а толпа все не редела, наоборот, только росла. Значит, здание окажется в окружении. Как же я войду внутрь?

В толпе стремительно двигались какие-то люди. «Черт, полиция», — подумал я. Но это оказались не полицейские. Это была группа агрессивно настроенных юнцов, они били стекла любых автомобилей, которые попадались им по пути. На них были наряды Санта-Клаусов™.

— Ёрш твою медь, — буркнул кто-то рядом. — Это же Красно-Белый Блок.

Было очевидно, что КББ вышли на улицу с намерением побузить как следует.

— Валите отсюда! — крикнул кто-то им, но те не обращали внимания.

И тут я увидел полицейских, они собирались в боковых улицах. Красно-Белые выманивали их оттуда, швыряя в них бутылками и вопя:

— Ну, давайте, выходите, кто смелый! — словно сбрендившие фанаты Футбола™.

Я стал отставать от толпы. Повертел головой и увидел: точно, вот он, игрушечный магазин «Хэмлиз». Здесь и должна была состояться вечеринка. Вооруженные охранники, которые обычно стояли у двери, наверняка давно сбежали, напуганные творящимся на улице хаосом. Подняв голову, я увидел в окнах перепуганные лица.

«Я тоже должен быть там, — подумал я. — С вами». Это были приглашенные. Дети и их родители, осажденные демонстрантами со всех сторон, ожидали прибытия полиции.

А вот и она, моя Энни, кричит и машет мне, стоя под козырьком на крыльце магазина. Взвыв от радости, что вижу ее живой и невредимой, я припустил к ней.

— …Что здесь происходит? — кричала она. Вид у нее был напуганный. Святочное подразделение уже окружало провокаторов из Красно-Белых, ритмично стуча резиновыми дубинками по обтянутым мишурой пластиковым щитам.

— Черт знает что, — прошептал я. И обнял ее одной рукой за плечи. — Здесь сейчас будут большие неприятности, — сказал я вслух. — Приготовься бежать.

Но, пока мы стояли там, на крыльце, и напряженно думали, что делать, случилось нечто невероятное. Я моргнул, и тут, откуда ни возьмись, появился юноша в длинном белом одеянии. Никто не успел и руку протянуть, чтобы остановить его, а он уже протиснулся между рядами Красно-Белых и полицией.

— Он с ума сошел! — крикнул кто-то, но вся огромная толпа, сотни и сотни людей, которые запрудили улицу, начали затихать.

Человек в белом запел.

Полицейские двинулись к нему, Красно-Белые хотели отпихнуть его в сторону, но его голос поднялся до таких заоблачных высот, что все невольно замерли. Никогда еще я не слышал ничего красивее.

Он взял одну ноту, неземной чистоты. Подержав ее несколько секунд, он продолжил:

— О, малый город Вифлеем, ты спал спокойным сном…

Он умолк, а все вокруг тянули шеи, ожидая продолжения.

— Когда рождался новый день в безмолвии ночном…

Затихли Красно-Белые. Все кругом затихли.

— Внезапно тьму рассеял небесный, дивный свет…

Тут уже остановились и полицейские. Сначала они опустили дубинки. Потом, один за другим, отставили щиты.

— Родился Тот, кого народ ждал много, много лет…

Появились еще фигуры в белом. Они спокойно подошли к своему товарищу и встали бок о бок с ним. Я даже вздрогнул, поймав себя на том, что, оказывается, заслоняю рукой глаза. Было нечто неумолимо повелительное в этих высоких, удивительно красивых, загадочных юношах, явившихся неведомо откуда. Белизна их одеяний ослепляла. У меня даже дыхание перехватило.

И тут они запели все хором.

— В тиши ночной дар неземной спустился к нам с высот. Людским сердцам Господь всегда дары в тиши дает…

Полицейские прислушивались, один за другим стягивая с себя шлемы и опуская их на землю. В их наушниках тревожно квакало начальство.

— Неслышно и незримо, средь шума, бурь и гроз… — Тут певцы взяли паузу, и мне буквально до боли в сердце захотелось услышать продолжение. — Готовым ждать Его, принять является Христос.

Полицейские улыбались, их глаза блестели от слез, а вокруг них валялись на земле брошенные щиты и палки. Солист поднял руку. Оглядел брошенные полицейскими средства нападения и защиты. И обратился к Красно-Белым.

— Незачем было начинать с драки, — сказал он им, и те пристыженно опустили глаза. Он подождал.

— Вас все равно побили бы. А теперь, — продолжил он, — когда эти идиоты разоружились сами, зададим им жару. — И он рванулся вперед, а за ним и все его товарищи по хору, хлопая подолами своих одеяний, как один, навалились на полицейских.

Бедные безоружные копы сначала только глаза вытаращили, но, видя, что дело не шуточное, развернулись и бросились наутек, а вся толпа с ревом погналась за ними.

— Мы — Закрытое Общество Поющих Геев-Радикалов! — перекрывая рев толпы изумительным своим тенором, прокричал солист. — С гордостью сражаемся за народное Рождество!

Его друзья начали скандировать:

— Мы — здесь! Мы — хор! Привыкайте!

— Вот это, я понимаю, настоящее рождественское чудо! — сказала Энни. Я так крепко прижал ее к себе, что она прошептала: — Папа, все в порядке, отпусти меня.

Позади орала толпа, захватывая улицу за улицей.

— Вечно из-за этих Красно-Белых одни неприятности, — буркнула Энни. — Выдумали красивый лозунг — «стратегия напряжения» — и прикрываются им, черт их дери. А на деле обыкновенные авантюристы и анархисты, вот они кто.

— Ага, — поддакнул парнишка рядом с ней. — Причем половина из них — полицейские осведомители. Их же сразу видно. Кто громче всех кричит «Бейте!», тот и есть коп.

Я прямо онемел от этого разговора, только знай себе мотал башкой от одного к другому, как болван на теннисном матче.

— Чего?.. — выдавил, наконец, я.

— Да ладно тебе, па, — сказала Энни. И клюнула меня в щеку. — Иначе бы ты меня ни за что не отпустил. А еще пришлось заставить тебя идти сюда пешком, чтобы мы не оказались здесь слишком рано. Не то сидели бы сейчас там взаперти, как эти. — И она кивнула на несчастных призоносцев, облепивших окна верхнего этажа «Хэмлиз». — А потом мне пришлось от тебя сбежать, ведь по доброй воле ты тоже не разрешил бы мне присоединиться к маршу. Пошли. — И она взяла меня за руку. — Теперь, когда полиция больше не стоит у нас на пути, можно продолжать марш к Даунинг-стрит.

— Да, но ведь сейчас самое время, чтобы смыться…

— Папа, — сказала она. И строго на меня посмотрела. — Я так радовалась, когда ты выиграл этот билет. Без него я и мечтать не могла о том, чтобы попасть сюда.

— Тебя кто-то схватил, я видел, — сказал я.