Нечестивец (ЛП)

Лазорил окружил себя несколькими иллюзорными двойниками, чтобы ввести врагов в заблуждение, а затем щелчком пальцев создал искру, которая, увеличившись в размерах, превратилась в огненного гиганта. Неврон взмахнул посохом, и из его длинных рукавов посыпались пауки. Падая на землю, они также вырастали до огромной величины и устремлялись в атаку на ночных ползунов. Первым делом они выпускали паутину, чтобы обездвижить своих врагов, а затем взбирались на их чернильно–черные тела и пускали в ход жвала.

Сзасс Тэм принялся декларировать в той же властной манере, что и раньше, и один из ночных ползунов повернул голову и набросился на своего соседа, вцепившись в него своими челюстями. Извиваясь и терзая друг друга, две твари принялись сражаться, вызвав новую серию сотрясений и грозя задавить всех, кто оказался поблизости.

Барерис пропел песню, и время, казалось, замедлило свой бег, но это была лишь иллюзия, вызванная тем, что острота его восприятия и скорость реакций заметно возросла. Он бросился к ночному ползуну, который только что показался из дыры в дне каньона. Тварь повернула голову в сторону Аота. Боевой маг уже взобрался в седло Джета, но взлететь не успел.

Бард втянул воздух, чтобы разнести ночного ползуна на части боевым кличем, но внезапно краем глаза заметил какое–то движение. Повернувшись, он увидел, что к нему приближается последний из выживших пожирателей. Отступив в сторону, чтобы избежать удара его когтей, он пропустил тварь мимо себя и вонзил клинок ей в спину. Чудовище упало.

Барерис развернулся обратно. Он уже не успевал помешать ночному ползуну атаковать Аота, но, к счастью, командир наемников уже заметил эту угрозу. Когда червь исторг поток холода, Джет, уходя с линии удара, взмахнул крыльями и подпрыгнул, словно кузнечик. С наконечника копья Аота сорвался заряд молнии, и, ощутив его обжигающее касание, ночной ползун содрогнулся.

Атаковав змееподобную нежить, Барерис вонзил ему в спину клинок. Он знал, что ввязываться в ближний бой с такой огромной тварью было чрезвычайно опасно, ведь ночной ползун мог случайно сместиться в сторону и просто–напросто раздавить его своей тушей. Но он полагался на свои отточенные рефлексы.

В течение некоторого времени удача действительно ему улыбалась, и он успел проделать в шкуре ползуна множество сочащихся дыр. Но внезапно тварь повернула к нему голову и издала шипение.

Почувствовав за спиной опасность, бард развернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как перед ним возникла дюжина темных фигур, которые в царившей в ущелье тьме выглядели практически неразличимыми. В воздухе разлился холод, и новоприбывшие набросились на Барериса, словно стая оголодавших волков.

В мгновение ока они окружили его, вцепившись в него своими ледяными нематериальными пальцами, и он на миг испугался, что они смогут одолеть его числом. Но внезапно все они сгинули во вспышке света. Барериса охватила боль, но он остался невредим. Бард кивнул Зеркалу, давая ему знать, что все в порядке. Призрак сейчас выглядел, как Самас Кул, но сжимал в руках не жезл, а меч.

Повернувшись обратно к ночному ползуну, бард вонзил клинок в его тело. Взмыв в воздух, Зеркало избрал своей целью голову твари. Аот сотворил колесо вращающихся лезвий, принявшихся кромсать её плоть. Червь издал вопль, а затем его верхняя половина рухнула на землю, словно подрубленное дерево.

Барерис смотрел на него ещё пару мгновений, чтобы убедиться, что все и в самом деле было кончено, а затем повернулся и обвел поле боя взглядом. К его удивлению, он увидел, что он и его союзники неплохо держатся. Последний из телохранителей погиб, равно как и некоторые демоны Неврона, разрозненные фрагменты чьих гротескных тел усеивали землю. Но несколько ночных ползунов, которые сейчас либо валялись на дне каньона, из–за своих огромных размеров практически полностью перекрывая проход, либо свисали со стен, словно виноградные лозы, также были мертвы, в то время как все архимаги, Аот, Джет и Зеркало остались невредимы.

И все же Барерис чувствовал — что–то не так, и через миг он понял, что именно. Земля продолжала дрожать.

Но никто, кроме него, этого не замечал, возможно, оттого, что все они уже привыкли к тряске, вызываемой проделывавшими в земле тоннели ночными ползунами. Но эти толчки были иными, более ритмичными, и становились с каждым разом все сильней.

Он взглянул вверх как раз вовремя, чтобы увидеть, как начали рушиться горы.

Сверхъестественно острое зрение Аота помогло ему заметить, что полумрак становится с каждой секундой все гуще. Несомненно, это являлось последствием действия каких–то мистических сил, но они не имели никакого отношения к магии, использованной ими во время боя.

Он огляделся. Со скал падали камни, но это было далеко не самое худшее. Стены каньона начали двигаться навстречу друг другу.

Он вспомнил заявление Сзасса Тэма, что Маларк изменил местоположение гор. Очевидно, если этот сукин сын способен на такое, ему ничего не стоит и столкнуть их.

Оглядевшись в поисках Барериса, Аот обнаружил, что, к несчастью, бард находится в самой середине каньона, где камнепад оказался интенсивней всего. Если он попытается спасти его, они оба погибнут.

И все же, если бы это зависело только от него, он бы все равно попытался это сделать, или, по крайней мере, промедлил, охваченный колебаниями. Но Джет расправил крылья и пустился бежать, спеша вывести его из ловушки самым коротким возможным путем.

Аот осмотрелся в поисках кого–то, кому ещё можно было помочь, и увидел Лаллару, которая, шатаясь, пыталась устоять на ногах. Над её головой, следуя за каждым её движением, парил диск алого света, защищавший её от падающих сверху камней.

Он велел Джету сменить направление движения и ощутил ответный всплеск раздражения грифона так отчетливо, словно он был его собственным. Ни один из них не хотел задерживаться здесь хоть на миг дольше необходимого. Но он нуждался в Лалларе. Нуждался в них всех, по правде говоря, но на данный момент лишь она одна находилась в пределах его досягаемости.

Отклонившись в сторону, он подхватил старуху и рывком подтащил к себе. В тот же миг Джет расправил крылья, взмахнул ими, подпрыгнул и взмыл в воздух.

Камнепад не прекращался. Огромный валун разбился о парящий диск, и он после этого исчез. Теперь ничто больше не защищало Аота, Лаллару и Джета от летящих камней. Стены каньона все быстрей и быстрей двигались навстречу друг к другу, стремясь сомкнуться, словно две ладони. Когда Лаллара наконец смогла оценить истинный масштаб катастрофы, она издала невольный вздох.

Аот сомневался, что им удастся выбраться из ущелья, но ощутил яростную решимость Джета. Вложив все свои силы в последний рывок, грифон устремился вперед, пока проход не стал настолько узким, что он уже не мог расправить крылья.

Но к тому времени они уже практически выбрались из ловушки, и сила инерции вытолкнула их в более широкую часть каньона. Аот рефлекторно огляделся в поисках очередной угрозы, но вокруг никого не было. Джет опустился ниже к земле. Нахмурившись, Лаллара оттолкнула Аота, чтобы высвободиться из его неловких объятий.

Развернувшись, он окинул взглядом облако пыли внизу и сплошную массу камня, которая находилась на месте прохода, из которого они только что вылетели. Там ничего не двигалось.

Барерис запел песню, которая должна была переместить его в безопасное место, и ночной ползун повернул голову в его сторону. Барда охватила боль и дурнота, и он рухнул на колени. Похоже, червь использовал на нем одну из своих сверхъестественных способностей. Через миг ему стало легче, но следующая строфа заклинания уже была безнадежно испорчена. Призванная им сила развеялась с бесполезным шипением.

Поднявшись на ноги, он втянул в легкие грязный от каменной пыли воздух и попытался сосредоточиться, чтобы пропеть заклинание снова, хоть и понимал, что, даже если у него все получится, ему, несмотря на продолжавшееся действие чар скорости, все равно не хватит времени на ещё одну попытку.