Хороший ученик

Камнем преткновения стало желание части кентавров переселиться на другие территории — как раз те, которых им не могли предоставить, — и возможность контролировать климат, о чем я впервые услышал от Нордманна.

Сперва я решил было встретиться с тем самым представителем из Управления, но потом передумал — лучше все‑таки выслушать их самих, а заодно воспользоваться возможностью прогуляться по Запретному лесу.

Перед своим походом я заглянул к Хагриду.

— Кентавры… — ворчал лесник, с такой силой вороша дрова в камине, что из очага во все стороны летели искры. — Не знаю, что ты там вычитал в своих бумажках, но за это время люди были здесь лишь раз. Да и то… приперся какой‑то хлыщ из Министерства, всё свои ботинки боялся испачкать. С тех пор не знаю, как уж они там общаются. — Он повернулся ко мне. Лицо у него было серьезным. — Я тебе так скажу: кентавры хоть и вздорный народ, но и их припекло: пришлось, видишь, даже к людям обращаться.

— Припекло? — переспросил я. — Что ты имеешь в виду?

— А ты сходи, посмотри, — Хагрид махнул кочергой в сторону леса. — Здесь, в окрестностях, еще ничего, а вот у гор, где самая их территория… Только палочку свою держи наготове. Дальше фестраловых пастбищ я уже давно не захожу, — мрачно добавил он.

Слова Хагрида, большую часть своей жизни проведшего в Запретном лесу, внушали беспокойство, которого не чувствовалось в однообразных отчетах и стенограммах, текстах сухих и не особо информативных. Я покинул его дом, обещая заглянуть на обратном пути и поделиться впечатлениями.

Несмотря на середину дня, в Запретном лесу начинали сгущаться сумерки. Забираясь все дальше в глубь, я без труда находил нужные тропки, вспоминая характерные деревья, на которые когда‑то ориентировался в своих путешествиях. Дойдя до поляны, где на меня напал патронус, я остановился в раздумье. Специально искать кентавров мне не хотелось — они наверняка заметят меня раньше и вряд ли пройдут мимо, — так что для начала я решил отправиться к акромантулам, о которых Хагрид умолчал, а я не спрашивал.

Ступая по мокрому снегу и обнажившейся на пригорках сырой земле, я добрался до гнезда за тридцать минут, хотя по моим воспоминаниям оно должно было находиться ближе. Удивительно, но арахнидов там не оказалось. Паутина, окружавшая вход и нависавшая крышей над глубоким оврагом, давно порвалась и сгнила; с веток свисали лишь длинные черные клочья, говорившие о том, что здесь уже давно никто не живет. Я побродил по оврагу, заглянул в полузасыпанные норы и повернул назад. Наколдованные мной световые шары выхватили из сумрака выход к лесу и ожидавшую меня там одинокую фигуру.

Это был кентавр средних лет с темными каштановыми волосами, застывший, словно изваяние, у ближайших к оврагу деревьев. На его широком лице не было написано никаких эмоций, однако агрессивным он не выглядел — скорее, наоборот.

— Зачем ты вернулся? — негромко спросил он, когда я подошел ближе.

— Мы знакомы? — Я чуть пристальнее вгляделся в его лицо.

— Ты меня не помнишь, — ответил кентавр. — Но мы помним всех.

Что ж, такое вполне могло быть, учитывая, что я худо–бедно знал только Фиренца и Бейна.

— Выясняю детали нападения на школу. Несколько дней назад какие‑то люди и дементоры пытались разрушить гробницу Дамблдора. Предположительно они шли через лес…

Кентавр сделал шаг вперед и повторил свой вопрос:

— Зачем ты вернулся?

На этот раз я промолчал. Если в первые секунды мне казалось, что поблизости могут скрываться другие кентавры, теперь я так не считал. Здесь не было ни кентавров, ни кого бы то ни было еще. По пути сюда мне не попадалось ни звериных троп, ни следов, ни ночных птиц. Никаких признаков жизни. Даже акромантулы пропали.

— Я тебя помню, — сказал я, подумав. — Ты был тогда с Сильваном.

Лицо кентавра оставалось бесстрастным — он все еще ждал ответа. Объяснение с нападением на Хогвартс его не устроило, а значит, не устроит и любое другое, касающееся палочки Смерти. Лгать посланцу Сильвана и вероятному союзнику не стоило — услышав ложь, он мог просто повернуться и уйти; тогда я останусь ни с чем, как люди из Министерства… а Бруствер окажется прав.

— Я вернулся отдать долги. И забрать то, что должны мне.

— Хорошо, — спустя несколько долгих секунд ответил кентавр. — Теперь идем. Я тебе кое‑что покажу.

Он развернулся и направился прочь от оврага. Недолго думая, я последовал за ним.

Сперва кентавр шел на северо–запад, затем повернул на север и взял курс к горам. Мы шли довольно долго; я едва успевал за своим проводником, и на каком‑то этапе мне стало жарко. Я расстегнул куртку, однако это не слишком помогло. Уже собираясь немного поколдовать, я вдруг сообразил, что дело не во мне — температура повышалась в лесу.

Я послал шары облететь окрестности. Снега не было; всюду виднелась голая земля, сырая, как и стволы деревьев. Еще через минуту начался мелкий дождь.

Мой проводник молчал, но теперь я видел, отчего Хагрид больше не чувствует себя здесь как дома. Лес изменился. Он был странно безжизненным, в нем пахло землей, но несмотря на тепло и дождь, трава на этой земле не росла.

Вскоре за деревьями забрезжил тусклый зеленоватый свет, и через несколько секунд кентавр остановился.

Небо закрывали низкие темные облака, и все, что я видел перед собой, это далекое непонятное свечение. Кентавр медленно поднял руки, изобразив пальцами серию быстрых жестов, и мне стало ясно, что сейчас грядет — с подобным колдовством я был знаком.

Над слоем облаков во все стороны побежали зарницы. Волосы на моем теле встали дыбом от атмосферного электричества, и в следующую секунду с неба на землю обрушился ливень молний.

Это был действенный и эффектный способ осветить территорию, которая оказалась вполне достойна такого представления.

Мы находились на краю пологой возвышенности, где кончался Запретный лес. Впереди простирался голый склон холма; внизу была широкая речная долина. За рекой лес появлялся вновь — но лес, непохожий на тот, по которому мы недавно прошли. Между деревьями плавал зеленоватый туман, чье свечение я видел в темноте. Ветви были покрыты листвой, стволы исчезали в тумане, то ползавшем по земле, то вздымавшем вверх длинные изогнутые языки. Далеко на горизонте высились черные силуэты гор.

Молнии исчезли так внезапно, что на секунду я ослеп, погрузившись во тьму. Спустя несколько секунд глаза приспособились, и я разглядел тусклый свет шаров, висевших у меня над головой.

— Торговаться не в наших правилах, — сказал кентавр, поворачиваясь, — но если ты поможешь нам, мы поможем тебе.

Я смотрел на зеленый туман.

— Вы действительно думаете, что я могу вам помочь?

Некоторое время кентавр размышлял над ответом.

— Да, — наконец, сказал он. — Мы так думаем.

— Но если с этим ничего не может поделать Сильван…

— Сильван может и делает, — перебил меня кентавр, — но силы его не безграничны. Он сдерживает продвижение, однако за последние годы захваченная территория увеличилась в несколько раз.

— Кто еще об этом знает? — спросил я, имея в виду их представителя в Министерстве. Кентавр понял меня правильно.

— Думаешь, люди утруждали себя подобными прогулками? Они боятся. Боятся леса, нас, темноты. Сюда никто не приходил, разве что ваш лесник, но дело не только в этом. — Кентавр вновь помолчал. — То, что увидят они, и то, что увидишь ты — разные вещи.

С этим было не поспорить.

— Пауки ушли за реку? — спросил я.

Кентавр кивнул.

— Некоторые иногда возвращаются. Ты бы их не узнал.

Он не стал меня провожать и скрылся за деревьями, росшими вдоль края холма, а я в сопровождении двух шаров направился к замку.

Гнетущее ощущение пустоты и царившей в Запретном лесу безжизненности немного развеяло стадо фестралов, мирно бродивших среди деревьев. Когда я шел мимо, они подняли вытянутые головы, оглядев меня круглыми белыми глазами, и вернулись к своим нехитрым занятиям, продолжая пастись у сооруженных Хагридом кормушек.