Страница 10 из 19
Как дополнительный довод для подкрепления предположений о далеко идущих намерениях папы, П. Чеведден [127] приводит текст из рукописи MS lat. 3881 (XII в., Южная Франция или Северная Испания), хранящейся в Национальной библиотеке Франции, повествующий о решениях Клермонского собора: «Тогда была организована экспедиция, и были собраны конные и пешие воины для того, чтобы вырвать Иерусалим и другие церкви Азии из власти сарацинов»[128]. Этот пересказ приводится в составе кодекса с текстами, относящимися к каноническому праву. В качестве очень косвенного подтверждения это рассматриваться может, но не более того: да, текст, возможно, и составлен вскоре после самого собора, однако в форме пересказа его решений, без претензий на точность формулировок.
Таким образом, можно подытожить: что точно скрывается за формулировками в папских письмах и записями решений Клермонского собора, мы, вероятно, так до конца и не узнаем, и дискутировать здесь можно сколько угодно. Были ли у папы далеко идущие планы по освобождению других восточнохристианских земель, непонятно.
В свете получившихся выводов очень любопытно еще раз обратить внимание на папскую формулировку бед восточных христиан в клермонской речи. Ведь, по версии Фульхерия Шартрского, там говорится о восточных христианах и византийских землях в частности. О трагических новостях из Константинополя упоминает Роберт Реймсский. О бедах в Антиохии говорит Бальдрик Дольский. Сразу о многих восточных землях повествует сравнительно поздняя запись речи в хронике Вильяма из Малмсбери. Если папа в том или ином виде говорил о бедах не только в Иерусалиме, он совершил очень грамотный «рекламный» ход: формально говоря о проблемах значительных восточных территорий, реально он призывал освободить Иерусалим, а остальные земли были нужны лишь для того, чтобы придать проповеди больший колорит. Даже если они отражали неведомые далеко идущие планы понтифика, конкретно тогда, в Клермоне в 1095 г., он вряд ли призывал освобождать что-либо, кроме Иерусалима.
Здесь стоит добавить, что впоследствии, в ходе дальнейших крестовых походов, о бедах той же Византии не говорилось нигде. Как только после первого крестового похода у крестоносцев появились владения на Востоке, затем расширенные в первые десятилетия XII в., о Византии стало не нужно даже говорить. Вся агитация привлекаемой паствы теперь могла быть направлена на удержание завоеванного на Ближнем Востоке плацдарма.
1.1.4. Значимость Иерусалима и Святой земли на протяжении эпохи крестовых походов
После первого крестового похода Иерусалим и Святая земля стали центром внимания пропагандистов крестовых походов. Они всегда продолжали подчеркивать их важность. На всем протяжении крестоносного движения в Палестину они оставались таковыми, а главным обоснованием такой высокой их ценности в первую очередь была их связь с земной жизнью Иисуса Христа. На этом же, как уже было видно по приведенным ранее цитатам, делается основной акцент в записях клермонской речи.
До поражения крестоносцев в битве с войсками Саладина при Хаттине (1187), в результате которого Иерусалим и Святая земля были потеряны, пропаганда подчеркивала наличие угрозы, потенциально нависшей над Иерусалимом, если не защитить Иерусалимское королевство. Главной угрозой выставлялась именно перспектива потерять Иерусалим и Святую землю, а не какой-либо другой пункт.
В булле Quantum predecessores (1145), вышедшей как реакция на потерю Эдессы, папа Евгений III вспоминает, как в первом крестовом походе крестоносцы «освободили от языческих нечистот» (a paganorum spurcitia liberarent) «тот город, в котором наш Спаситель пожелал пострадать за нас» (civitatem illam, in qua Salvator noster pro nobis pati voluit)[129]. Святой Бернар говорит в письме 363 о «земле, которую [Бог] обозначил чудесами, посвятил своей кровью» (quam illustravit miracu-lis, quam dedicavit sanguine proprio)[130]. Похожие рассуждения имеются и в письме 458[131]. В обоих письмах довольно эмоционально говорится и о реальности угрозы осквернения святынь язычниками, если вовремя не прийти Святой земле на помощь[132]. В письме архиепископу Реймса и его подчиненным (1156–1158) папа Адриан IV сообщает, что тамплиеры «защищают от языческих хитростей и преследований» (a paganorum versutia et persecutione defendant) «святые места, которые наш Спаситель обозначил телесным присутствием» (loca sancta, que Salvator noster corporali presentia illustravit)[133]. В булле Cor nostrum (1181), адресованной всем верующим, тот же папа говорит о защите «всех мест, которые Спаситель и Искупитель наш освятил телесным присутствием» (universa loca ilia que Salvator et Redemptor noster corporali presentia dedicavit), и призывает защитить «места, в которых Искупитель рода человеческого захотел для нас родиться и претерпел временную смерть» (loca ilia in quibus Redemptor humani generis pro nobis nasci voluit et mortem subiit temporalem) [134].
Когда Иерусалим и Святая земля были потеряны, именно во имя их возврата провозглашались последующие крестовые походы. В булле Cum ad propulsandam (1193), адресованной английскому духовенству, с предписанием проповеди крестового похода, Целестин III пишет о «языческих нечистотах» (paganorum spurcitia), напоминая также, что речь идет о «земле, в которой стояли ноги Господа» (terra, ubi steterunt pedes Domini)[135]. В письме, адресованном архиепископу Кентербери и его подчиненным Misericors et miserator (1195), где предписывалось проповедовать поход, Целестин III пишет, что Иерусалим «попирается ногами нечестивых и загрязняется их нечистотами» (calcatur pedibus iniquorum et illorum spurcitia inquinatur)[136]. Проповедник Генрих де Альбано восклицает в своем письме светским и духовным властям Германии: «Разве никого не печалит выставление этой Святой земли на попрание языческим нечистотам?» (quis terram illam sanctam… spur-citiis paganorum non doleat exponi?)[137]. В речи епископа Страсбурга в хронике Historia Peregrinorum говорится о значимости Иерусалима и его «выставлении на службу нечестивым языческим обычаям» (civitas sancta Ierusalem… prophanis paganorum ritibus ancillatur)[138]. В булле Иннокентия III Post miserabile (1198), адресованной как светским, так и церковным деятелям различных регионов, говорится про «нашествие [сарацинов] в землю, где стояли ноги Христа» (invasionem illius terre in qua pedes Christi steterunt)[139].
Стоит добавить: начиная с потери Иерусалима в результате завоеваний Саладина, как еще будет отмечено, распространение в пропаганде в качестве иллюстраций мусульманских завоеваний приобрел 78-й псалом, в котором говорится об осквернении наследия Бога язычниками.
Ряд примеров можно продолжить и на материале источников XIII столетия.
В проповеди аббата Мартина накануне четвертого крестового похода говорилось: «Увы! Там, где когда-то святые пророки предсказали пришествие сына Божиего во плоти, там, где Он родился и, будучи мал, захотел представиться в храме, там, где Он проповедовал и учил, часто демонстрировал добродетели и знаки, установил таинство своего наисвятейшего тела и крови, ужиная со своими учениками, пострадал, умер и, погребенный, по прошествии трех дней воскрес, на глазах своих учеников был взят на небо и на десятый день пролил на них Святой Дух в виде огненных языков, там теперь властвует варварство нечестивого народа»[140]. В письме королю Филиппу Августу (1223) папа Гонорий III призывает воспрянуть и освободить землю, в которой «сам Спаситель совершил спасение рода человеческого» (Exurgas et libérés terram illam, in qua salutem humani generis operatus est personaliter ipse Salvator)[141]. В первой проповеди Жака де Витри говорится о необходимости отвоевания места, «в котором Господь телесно обитал, как в отечестве» (in quo scilicet loco Dominus tamquam in patria sua corporaliter habitavit)[142]. Папа Григорий IX в письме духовенству с предписанием проповеди крестового похода (1231) говорит о «Святой земле, посвященной кровью Христа, откуда, как известно, берет начало наша жизнь, спасение и искупление» (Terram Sanctam Christi sanguine consecratam, ubi vita, salus et redemptio nostra noscuntur ori-ginem habuisse[143]. Он же в письме всем верующим Англии (1234) пишет о том, как Святая земля увядает под гнетом «мерзких нечистот и позорных пороков» (spurcitiis detestabilibus et ignominiosis vitiis introductis)[144]. Предписывая францисканцам проповедь очередного похода (1245), папа
127
Chevedden P. Canon 2 of the Council of Clermont. P. 67.
128
Somerville R. The Councils of Urban II. Volume 1. Décréta Claromontensia. Amsterdam,
1972. P. 124: “Tunc etiam expeditio facta est, et constituta est equitum et peditum ad Ierusalem
et alias Asie ecclesias a Sarracenorum potestate eruendas”.
129
PL. Т. 180. Col. 1064 (письмо 48).
130
Bernard von Clairvaux. Sâmtliche Werke. P. 312.
131
Ibid. P. 435.
132
Ibid. P. 312, 435.
133
PL. T. 188. Col. 1537 (письмо 157).
134
PL. T. 200. Col. 1295 (письмо 1504).
135
PL. T. 206. Col. 971, 973 (письмо 102).
136
Radulfi de Diceto Opera Historica. P. 133.
137
Historia de expeditione Friderici imperatoris. S. 11.
138
Historia Peregrinorum. S. 124.
139
PL. T. 214. Col. 308 (письмо 336).
140
Gunther von Pairis. Hystoria Constantinopolitana. P. 112: “Proh dolor! Ubi dudum films Dei venturus in came a sanctis prophetis promissus est, ubi iam natus et parvulus in templo voluit presentari, ubi presens predicavit et docuit, virtutes et signa frequenter exhibuit, cenans cum discipulis suis sanctissimi corporis et sanguinis instituit sacramentum, passus et mortuus ac sepultus post triduum resurrexit, cementibus eiusdem discipulis in celum assumptus est et décima die spiritum sanctum in linguis igneis super eos effudit, ibi nunc prophane gentis do-minatur barbaries”.
141
Epistolae saeculi XIII e regestis pontificum Romanomm selectae. Bd. 1. Berlin [Monumenta Germaniae Historica], 1883. P. 154 (Гонорий III. Письмо 225).
142
Maier С. I Cmsade Propaganda and Ideology. P. 84 (Жак де Витри, первая проповедь, пункт 2).
143
Epistolae saeculi XIII. Bd. 1. P. 349 (Григорий IX. Письмо 433).
144
Matthaei Parisiensis Chronica Maiora / Ed. H. R. Luard. Vol. 3. London, 1876. P. 281.