Ферт

Клара тоже улыбнулась в ответ, мгновенно выхватывая револьвер и направляя на Дару. Тот успел дернуться, но Гид уже говорил, вскочив на ноги и подняв обрез:

— Тебе нельзя убивать, но твой сын вполне на это способен, Зиккерт. И мы способны.

— Можешь проверить нашу решительность, — Клара продолжала улыбаться Зиккерту. — И если ты сейчас, спокойно и быстро, не объяснишь, отчего создающие протезы врачи глупы, а пользующиеся ими люди безумны, он убьет твоего сына. Как безумец... А я придушу тебя — как врач, стремящийся стать последним дураком.

— Мне не страшна смерть, — лучезарно улыбнулся Зиккерт.

— Даже сына? — спросил Гид.

Дару открыл рот и закрыл, даже не взглянув на отца.

— Нам просто надоело слушать эту чушь, — ласково произнесла Клара. — Нам плевать на твою власть и твои байки. К слову, записи все же придется показать, а читать мы умеем. Так что же говорил Дроэдан о нас?

— Наказание постигнет любого, кто возомнит себя равным матери-природе...

Зиккерт не боялся совершенно, или крайне умело прикидывался. Добрый малый Зиккерт! Абсолютно уверенный в своей правоте и абсолютно счастливый! Он говорил и говорил, объясняя все. И то, что было, и то, что есть сейчас. И даже чуть-чуть заглядывая в будущее... Светлое, непременно светлое, — если жить будут так, как учил Дроэдан. Зиккерт сам верил во все, о чем болтал.

«Мы совершенны, как совершенен мир, и никто не вправе вмешиваться в текущее существование». Гиду очень хотелось отрезать Зиккерту ногу и руку и проверить, с каким настроением он встретит свою новую жизнь.

— Я понимаю твою боль, друг мой, — врал Зиккерт, безоговорочно себе веря. — Ты боялся смерти, а в предстоящей жизни видел себя беспомощным калекой... Ты не знал, что все данное нам — все приводит к счастью. Теперь знаешь.

Лицо его сияло. Гид уже не целился, просто смотрел на старейшину, опустив руку. Дару мог убить двух гостей, которые повели себя далеко не лучшим образом, но ничего не предпринимал.

Вот тогда и пришло понимание того, что все это — сон. Сон и бред. Светлый Эден, добрый Зиккерт, молчаливый Дару с жалостью во взгляде, удивленная Клара... Она тоже видит сон.

— Простите, — выдавила девушка, поднимаясь. — Простите. У вас нет ни врачей, ни защитников, кроме... одного, духа Дроэдана. И тем не менее, вы до сих пор живы, — она усмехнулась раз, два, и на миг прижала ладонь к губам.

— У нас есть охотники, — неожиданно заговорил Дару. — Мы хорошо стреляем и добываем еду... Многие ящерицы, змеи, крысы... Вы должны знать...

— И тем не менее, на охотников никогда никто не нападал? — Клара зажмурила глаза на пару мгновений. Дару покачал головой. — Мы знаем... Пару дней назад на нас напала какая-то шестиногая тварь... Мы убили ее и съели. Это был сильный риск, но страх подохнуть от голода оказался сильнее. Это я о еде... А вот нападения, с ними интереснее... Мой город, мою проклятую дыру, мой маленький дохлый мирок неплохо охраняли обычные люди, так похожие на вас. И их, таких похожих, часто приносили ко мне ранеными и умирающими. Очень часто... — одной рукой Клара вцепилась в край собственной куртки, а другой словно бы не нашла места, и непроизвольно поднесла к шее, и теперь царапала ногтями собственную кожу. Гид опустил ее руку и крепко сжал ладонь, заставляя вернуться в реальность.

— Вчера мы столкнулись с монстром, — Клара смотрела в никуда. — Он напоминал человека, но без нижней челюсти... Ее пробили клыки верхней, я полагаю. Я, правда, не знаю, что бы он делал с нашими трупами, но видеть нас живыми явно не хотел. И вот выясняется, что вы здесь... просто верите в своего духа и живете в безопасности!

Гид перевел взгляд на Дару. Ему точно не примерещилась жалость в его взгляде.

А Зиккерт по-прежнему счастливо улыбался.

— Вот видите! — воскликнул он. — Вы уже начинаете понимать! А поживете здесь несколько дней, ощутите покой и радость — и окончательно убедитесь в правильности нашей жизни! А вскоре, Гид, ты сам будешь удивляться тому, как когда-то решил пользоваться этой жуткой «мясорубкой» и беречь испорченную ногу.

— Испорченную?..

— Пойдемте! — почти крикнул Дару. Столкнувшись с бешеным взглядом Гида, он лишь отчетливо скрипнул зубами и упрямо продолжил: — Пойдемте, я покажу вам дом, где вы сможете отдохнуть. У нас много воды и достаточно еды. Мы рады гостям и будем счастливы принять вас в свою общину, но никто никогда не станет препятствовать вашему уходу. И здесь вы действительно в безопасности.

Гид на миг прикрыл глаза и глубоко вздохнул.

Покинув дом старейшины первым, он встал, оглядывая новый город безо всякого выражения. Дару подумал, что так выглядят слепцы, и словно в подтверждение его мыслей Гид медленно протянул перед собой руку и сгреб пальцами пустоту. Город не принимал его. В сияющем желтом мареве из пыли, песка и солнечного света Эден казался ожившей картиной... А Гид, со своей грязной одеждой, покалеченной ногой, пулеметом... Гид был осколком или тусклым лезвием — готовым безжалостно искромсать с таким трудом раскрашенное полотно.

Гид действительно был слепцом. Он не видел в Эдене ничего и совсем не чувствовал себя спокойно. Дару это заметил.

— Здесь вы действительно в безопасности, — с открытой неприязнью повторил он и молча развернулся.

И все же сущей глупостью было бы не воспользоваться гостеприимством обитателей Эдена. Эти обитатели, эти люди, с улыбками, каких Гид не видел ни у кого и никогда, не таясь и не страшась выглядывали из домов, останавливались на ходу, чтобы внимательней рассмотреть двух странников, и не знали, что можно им сказать. Они просто радовались за случайных гостей и за себя. Не было обменщиков с горами разнообразного хлама, как в мертвом поселке, не было сумасшедших стариков и хмурых патрульных, как в Призраке, не было подозрительных взглядов и многозначительных ухмылок... Только свет.

Эден предлагал дом и свободу уйти, когда вздумается. Здесь была вода. Вновь, как в Призраке, сохранившиеся коммуникации — следы былой роскоши. Гид жалел, что никогда не видел карт старого мира. Он бы ходил от точки к точке, ведь люди охотнее остаются рядом с прошлым.

— Отчего он так разозлился? — прошептала Клара, кивнув на спину идущего впереди Дару. Пару раз его останавливали жители, но путники не вслушивались в чужие разговоры. — Не злился, когда мы угрожали ему, а сейчас... — она жестко усмехнулась. — Он очень хочет тебя ударить.

— Мы засомневались в его городе.

— Он не похож на сумасшедшего, как его отец, — Клара с сомнением хмыкнула.

Подумав немного, Гид с ней согласился. Дару отличался не только от отца, но и от всех встреченных жителей Эдена, с их сияющими лицами и спокойными взглядами. Темное пятнышко на солнце.

— Прости нас, — сказал Гид, когда парень снял засов с двери низкого, кособокого домика. — Мы не привыкли видеть столько... счастья. И не привыкли верить ему.