Страница 16 из 22
- Куда едем? - пробормотал я.
- К шефу. Поговорить он с тобой хочет.
- Развяжете?
- Да мы тебя и не завязывали. Таким тебя дружки твои выдали. Аккуратно упакованным, - вмешался сидящий за рулем. - Да мы уже приехали.
Все тело ныло. И словно одеревенело.
Молодцы выволокли меня из машины и, заботливо придерживая, поставили на попа.
Уже совсем стемнело. Серой громадой выплывали из тьмы зловещие очертания герровского дома. Настроение у меня ухудшилось - насколько это было возможно.
- Развяжите, - потребовал я. И осторожно добавил: - Олигофрены.
То ли слова мудреного они не знали, то ли обращаться со мной им велели поаккуратнее, только Кутя щелкнул лезвием выкидного ножа и перерезал веревки. Освобожденный, я дернулся, вырываясь из рук "олигофренов", и тут же рухнул, слабо двигая затекшими, атрофированными ногами.
- Во рванул! - насмешливо прокомментировал Кутя, рывком приподнимая меня за шиворот. - Куда собрался, болезный? Паспорт-то у меня.
В больной голове забилась надежда. Если говорят о паспорте, значит, не все потеряно - на том свете его вроде не требуют. Наглея, я кинул вопрос:
- А бабки где? Где ствол?
- Чего не было, того не было, - успокоил второй качок. И добавил: Ползи, шеф ждет.
Кое-как я доковылял до парадного входа - когда-то входа в трактир. Навалившись на тяжелую дверь, с трудом открыл ее. В запущенном зале под единственной лампочкой сидел господин Ступин. Соизволив меня заметить, он вежливо осведомился:
- Как добрались?
Рассудив, что сразу меня убивать не будут, я послал президента на три буквы. Никак не отреагировав на мое приветствие, Ступин поинтересовался:
- Как вы себя чувствуете?
- Не твое собачье дело, мокрушник.
- Я вас не понимаю...
- Поймешь, когда вышак дадут.
- Скажите, а не могли бы вы выражаться на понятном мне языке? Я ведь блатным не владею.
- Научишься! - успокоил я Ступина. - Там у тебя и академия будет, и колледж, и даже курсы гимназисток.
- Хы-хы-хы! - захрюкал за спиной Кутя. И сразу заткнулся, напоровшись на холодный хозяйский взгляд. Как бы извиняясь за неуместное свое веселье, он основательно съездил мне по уху.
- Перестань, - остановил экзекуцию Ступин. - Что с вами? Кто вас избил? Вы? - Он глянул на Кутю.
- Нет, шеф, мы и пальцем его не тронули. Наоборот, вытащили. Там его местный бобик вообще мочить хотел.
- Ясно. Иди принеси коньяк.
- Так... э... ехать надо, Владимир Леонидович, э... в магазин.
- Кутя, там в бардачке осталось.
- Так пролилось. Вот, все коленки замочил, - суетился Кутя, тряся штанинами.
Его коллега злорадно скалился, ожидая кульминационной точки Кутиного позора.
- Геннадий, привезите, пожалуйста, бутылку хорошего коньяка и чего-нибудь съестного. Вы же, Кутилов, покурите на свежем воздухе. Заодно проверьте, не болтается ли кто из посторонних.
Когда дуболомы исчезли, Ступин протянул мне сигарету. Прикуривая, спросил:
- Зачем вам это?
- Что?
- Почему в яму оконную залезли?
- От вас прятался.
- А почему?
- Вы убийца!
- Послушайте, я ничего не понимаю. Что за чушь? И вообще, что вы здесь делаете?
Ступин начинал злиться. И это было не так уж плохо - что-нибудь да прояснится. Хотя, с другой стороны, играть с ним не следовало. Наверняка еще одна парочка его мясников сидела за какой-либо из четырех дверей, ведущих из этого зала. Да и сам здоров бычок. А кроме того, я углядел у него под мышкой довольно внушительную рукоять револьвера. Под стать, наверное, был и ствол.
- Почему вы здесь? Кажется, мы договорились забыть ту историю!
- Ту я забыл, но появилось множество новых, забыть которые я не вправе.
- Яснее, пожалуйста.
- Можно. Дайте сигарету.
Прикуривая от его зажигалки, я с жадностью затянулся сигаретой. И затягивался до тех пор, пока алая пирамидка табака не выросла до двух сантиметров. Затем неуловимым движением ткнул сигаретой Ступину в глаз. И тут же, падая на пол, дернул на себя президентовы ноги. Я никогда не слышал, как ревет стадо бизонов, но думаю, именно так, как заревел Ступин. Не давая ему прийти в себя, я выдрал у него из-под мышки здоровенную "ДУРУ" и, приложившись рукояткой к черепу страдальца, положил конец его мучениям.
Кутя появился первым. И тотчас же принялся палить в меня из пушки, еще более внушительной, чем у хозяина.
- Убьешь, сука! - заорал я, нырнув за ящик, сообразив, что бьет он металлическими пулями.
А вот мой трофей оказался газовым. Это меня и спасло. Кутю скорчило после первого же выстрела. Кашляя и заливаясь соплями, он закрутился волчком, опрокинувшись на пол, засучил крепенькими ножками, что-то бубня и матерясь.
Падая, он выронил пистолет, и я тотчас подобрал его. Затем осмотрелся, ожидая появления новых членов бригады. Но пока никто не появлялся. Со словами "не жуй жвачку, скотина" я на всякий случай въехал Куге каблуком в лоб. Он даже не вырубился как следует, только соплеотделение с кровью стало интенсивнее да мат громче. Я для контроля поднес к его носу ствол и снял с его ремня наручники. Защелкнув один из браслетов на Кутином запястье, я подтащил его к хозяину и вторым кольцом соединил "сладкую парочку". А ступинские бандюги все не появлялись. Нужно смываться, решил я, загостился. Да и президент начал проявлять признаки беспокойства.
Еще два-три штриха - и я уйду. А если мне не помешают, будет просто замечательно. Одну за другой я обследовал все три подозрительные двери ничего, кроме запаха плесени и мышиного кала.
- Перестаньте валять дурака и отцепите от меня этого болвана! Неожиданно резкий голос Ступина заставил меня вздрогнуть и прервать начатое исследование.
- Как самочувствие? - участливо, как и он давеча, осведомился я.
- Если я потеряю глаз, то подам на вас в суд. Увечье, истязание... и что там еще... В общем, ответите за все.
Я радостно засмеялся:
- Неужели вы надеетесь отсюда выйти?
- А почему бы и нет?
- Потому, любезный мой, что последуете за Князем, Чио-сан, несчастной Лииной матерью и за псом. А пропуск выпишу я.
Очевидно, Ступин мне поверил. Забыв о боли, он резко приподнялся:
- За что? Какой пес?
- Мой пес, которому вы, подонки, отрезали голову и упаковали труп в коробку из-под немецкой игрушки.
И тут выдержка изменила Ступину. Приложив одну руку к глазу, а другой волоча своего телохранителя, он зарычал:
- Ты что? Кого убил?.. Ты что... Да ты охренел, что ли?
- Я - нет. Что вы здесь делаете? Зачем приехали сюда? Отвечайте!
- Дом этот дерьмовый купил.
- Вот-вот. Зачем он вам?
- Мне он на хрен не нужен, но Князев уже внес задаток. А вот зачем он понадобился ему, это я и сам хотел бы знать.
Что-то уж больно правдиво он излагает. На всякий случай к его здоровому глазу я поднес пистолет.
- Врешь. Зачем тебе дом? Отвечай.
- Не нужен он мне, клянусь!
- Зачем убил Князева, Чио-сан и Лиину мать?
- Лиину мать? Убили? Когда?
- Ты мне лапшу на уши не вешай, стреляю!
- Стой! Стой! Не знаю я ничего, клянусь. Да скажи хоть ты, болван! Он затормошил прикованного к нему Кутю.
Качок, по-прежнему отхаркиваясь и отплевываясь, только затряс свободной рукой.
- Гончаров, да поймите же и поверьте: о собаке и Лииной матери я впервые слышу. Мы только сегодня прилетели - я, Геннадий и этот идиот. Взяли под залог машину, встретились с продавцом и... остальное вы видели сами.
Если он врал, то очень профессионально, лучше меня.
- Зачем Князеву этот дом? Если б я знал! Говорил, что откроем здесь филиал фирмы, с магазином "Дамское счастье". Только для женщин. Но за такие деньги я бы нашел ему как минимум два помещения.
Опять выявлялся стройный ряд звеньев - событий, причин и мотивов - с одним только "но"...
Из этой цепи, если поверить в искренность Ступина, выпадал он сам. И выпадая, напрочь рвал замечательно выстроенную мной версию. И все тогда выглядело бессмысленно и глупо. Последний князевский смех, перетянутая шнуром шея Чио-сан, безмятежная купальщица Катерина...