Человек из морга

— Когда все это может случиться?

Джек пожал широкими плечами:

— Через сутки, как максимум. Но может и раньше. Хорошо бы убраться с острова до циклона.

Я кивнул:

— Да, пересекать пролив в шторм опасно.

— Я не о том, Эл. Нам вообще надо убираться отсюда, и поскорее.

— Кто может помочь нам?

Он усмехнулся:

— Мелани.

— Опять Мелани? — удивился я. — Говори ясней. Циклон или женщина?

— И то, и другое, Эл. В нашем случае это накрепко связано. И очень надеюсь, сделанные тобой фотографии здорово нам помогут.

— V-30 принадлежал лаборатории Гардера?

— Конечно.

— Почему он так интересует тебя?

Берримен снова усмехнулся:

— Я уже говорил тебе, лаборатория Гардера настоящий рассадник лжи. По всем документам лаборатории бронетанкер должен находиться сейчас на базе. Но, видишь, он лежит на дне. Ни в одном близлежащем порту его нет. Это проверено не только Отисом и тобой. Наверное, V-30 накрыло волной, на фотографии не видно никаких повреждений. Мелани Кертрайт сразу после шторма заявила, что V-30 отстаивается на базе, но вот странно, Эл, сразу после шторма в северное горло пролива вошли военные тральщики. Помнишь шар? Ты рассказывал, что встретил на дне пролива зацепившийся за камни шар с грузиком. Это так называемый поплавок Сваллоу. Его вес подбирают так, чтобы поплавок находился на определенной, заранее заданной глубине. Ты встретил один из многих поплавков Сваллоу, запущенных с тральщиков. Все эти поплавки снабжены примитивными передатчиками. Такой, знаешь ли, электрический ручеек в эфире. С помощью поплавков Сваллоу прослеживают подводные течения. Этим, кажется, и занимаются тральщики.

Вот и разгадка электрических ручейков, подумал я. Всего лишь примитивные передатчики поплавков Сваллоу.

Смутные воды… Смутная тень… Смутные, невидимые глазу течения…

— Все лее непонятно, почему затонул V-30, — пожал плечами Джек. — Он уходил на север. Он должен был добраться до базы. У него мощные моторы. Они у него ручной сборки… Нет, наверное, неожиданная волна… Он даже сигнала бедствия не подал…

Выставив на стол все, что нашлось в холодильнике (банка мясных консервов, лимоны, бисквиты, минеральная вода), Берримен устало потер ладонью вспотевший лоб.

— Слушай, Эл. Я изучил твои фотографии. Там эта лужа под ржавой посудиной. Что это такое? Деготь? Асфальт?

— Не знаю, — сказал я. — Но что бы это ни было, оно натекло туда из танков катера.

— Ты так думаешь? — быстро спросил Джек.

— Тут и думать нечего. Там наклон. V-30 лежит выше. Под ржавую посудину просто подтекло. Если бы не каменный барьер, все бы так и ушло еще ниже.

— Как близко ты подплывал к катеру?

— Метров пятнадцать…

И сам спросил:

— Джек, а Отис… Он в курсе наших дел? Насколько он в курсе?

— Ну, кое-что он, конечно, знает, а кое о чем догадывается. У него цепкий ум, даже сейчас. Ты его недооцениваешь, Эл.

— Конечно, — скептически протянул я. — Отис знает все. Он, наверное, точно знает, в какой день был создан Адам.

— Никаких проблем! — Берримен ни с того ни с сего развеселился. — Это была пятница, Эл. Семнадцатое сентября. А год четыре тысячи четвертый. Разумеется, до рождества Христова.

— Он чокнулся? — я имел в виду Отиса.

— Можно подумать, у тебя на все есть более простые и убедительные ответы.

— Нет, — признался я.

— Тогда не цепляйся к Кирку.

Пока мы переругивались, я съел все, что Джек выставил на стол. Только после этого Джек разложил на столе еще не окончательно просохшие фотографии.

— Взгляни сюда. Я взглянул.

В свете фонаря борт бронетанкера глянцево отсвечивал. Ни одна ракушка, ни одна водоросль не пристали к нему. Странно все же. Он лежал под водой два месяца, а выглядел так, будто только что сошел со стапелей.

Мертвенно, странно поблескивала в стороне от катера черная вязкая масса, заполнившая все неровности дна.

— Видишь, — сказал я, ведя пальцем по фотографии, — если бы не этот каменный барьерчик, все стекло бы вниз, на большие глубины.

Джек кивнул.

— Я хотел спуститься ниже, — сказал я, — но надо было экономить воздух. Да и не все ли равно, что там разлито. Что-то вязкое, но текучее, может, смола какая-нибудь. Можно по рабочим журналам выяснить, что именно перевозил в тот день V-30. Для этого даже не надо лезть под воду.

— Ладно, плюнь. Хочешь выпить?

— Плесни.

Джек подал холодный, сразу запотевший стакан и обмахнулся салфеткой:

— Перчатки и нож, ты оставил их в морозильнике?

— Конечно.

— На какой полке?

— Справа. На уровне плеча. Очень удобно. Но, думаю, все там сразу заросло инеем. Чтобы увидеть нож и перчатки, следует очистить полку от инея.

— Тебя никто не заметил?

— Нет.

— Ты уверен?

— Абсолютно.

— А здесь? У пансионата?

— Я чуть ли не час валялся в листве. Никого тут не было.

— А этот свет в проливе, это световое колесо, похожее на подводную карусель… Что это могло быть?

— Не знаю. Спроси у Отиса. О чем-то таком я читал, но давно. И там речь шла об открытом море. Нет, не знаю.

Джек вытянул руку и включил приемник.

Тонкий ручеек пролитого электричества… Поплавки Сваллоу продолжали свой дрейф в глубинах пролива…

— Почему ты так вдруг заторопился, Джек? Боишься, на остров выбросит еще какую-нибудь тварь, вроде этого глоубстера?

— Ты можешь дать гарантии, что такое исключено?

Я хмыкнул:

— Спроси Отиса.

— Напрасно иронизируешь, Эл. Кирк помог мне выстроить общую картину. Он здорово нам помог. Ты представить не можешь, как здорово он нам помог.

— Что это за картина?

Не сговариваясь, мы повернули головы к картине, украшающей стену комнаты. Смерч всасывал в себя испуганные кораблики. Мы рассмеялись.

Отсмеявшись, Джек сказал:

— Кирк раскопал в архивах — такая изнурительная и долгая жара стояла в этих местах почти семьдесят лет назад. Забавно, Эл. Эта тварь, этот глоубстер… Он уже тогда мог считать воды пролива своими.

2

Ни дуновения.

Шторы висели на окнах, как убитые. В небе, одно за другим, как на проявляемой фотопластинке, проступали все новые и новые призраки перистых облаков. Высота, на которой они росли, была ужасной. Я это чувствовал.