Страница 8 из 12
- Пришёл навестить больных моего взвода и помочь им выздороветь! - объяснил Владимир, ожидая от генерала "разноса".
- Вот, господа штаб-офицеры, посмотрите на этого юного офицера! Он только начал свою военную карьеру, а заботится о вверенных ему солдатах больше, чем вы! - укоризненно сказал кому-то Келлер.
Только сейчас в полумраке барака Головинский увидел стоящих за командиром дивизии полковника Чеславского, войскового старшину Печёнкина - командира Первого Оренбургского казачьего полка и полковника Черемисинова - командира Десятого уланского Одесского полка.
- Вы видите, господа, корнета Головинского! Он игнорирует опасность заразиться! Думает о своих солдатах! А вы, господа?
- Корнет, это вы, на днях, обезвредили группу неприятеля, пытавшуюся обстрелять дивизию на марше в ущелье?
- Так точно, ваше превосходительство! - чётко ответил Владимир.
- Господин полковник, завтра, не позднее полудня, у меня должно лежать представление на награждение корнета Головинского! - приказал Чеславскому Келлер.
- Слушаюсь, ваше сиятельство! - отдал честь Чеславский.
- Господа офицеры, с сегодняшней ночи вы, все, будете лично нести дежурство в холерных бараках! - резко, без перехода, обратился к штаб-офицерам, стоявшим рядом с ним.
- Ваше сиятельство, но мы же командиры полков! - возмутился войсковой старшина Печёнкин, невысокий мужчина с загоревшим лицом.
- Выполнять мой приказ, господа! - оборвал его Келлер и направился к выходу из барака.
Возвращаясь из холерных бараков к себе на квартиру Владимир думал:
- Не приведи, Господи, мне заразиться какой -нибудь болезнью! Лежать где -то в лачуге, где темно и нет свежего воздуха. Это же хуже, чем ад! Умереть в бою! Это - достойная смерть для офицера! Ох, как прав унтер-офицер Петровский! Как он прав!
Войдя в дом, Головинский достал из походной сумы икону Христа Спасителя и принялся молиться. Он просил у Всевышнего о выздоровлении всех солдат, заболевших холерой.
Три дня Десятая кавалерийская дивизия стояла в городе Санок. Старинный польский город с древней ратушей, центральной площадью, вымощенной огромными булыжниками и костёлом, который возвышался над всеми домами, очень понравился Владимиру. Особенно поразили его горы и леса в округе.
Три дня отдыха и спокойствия. Офицеры первого, второго и третьего эскадронов Десятого гусарского Ингерманландского полка находились на постое в просторном доме директора почты и телеграфа.
За это время все гусары взвода Головинского, заболевшие холерой, поправились, и Владимир , узнав об этом, почувствовал душевное облегчение.
Вечером за ужином Барбович сообщил:
- Господа, у меня новость! Но это секрет! - ротмистр перешёл на шопот, - завтра наша дивизия выступает на Риманов!
- Ну и что? - равнодушно спросил Трегубов Первый.
- Как что, господин штабс-ротмистр! - удивился Васецкий, - ведь Риманов находится в конце ущелья, ведущего к Дукленскому проходу! А он, как вы все знаете, является природным коридором через все Карпатские горы в равнины Венгрии. Если наша кавалерийская дивизия, а за ней другие части, быстро пройдут через проход, то через несколько дней мы будем в Будапеште. А там и до Вены рукой подать!
- Правильно мыслишь, корнет! - похвалил Васецкого ротмистр Барбович.
- Так тогда получается, что и войне конец! - восхищённо воскликнул Эмних.
- А я всегда был уверен, что война долго не продлится! - удовлетворённо подумал Головинский.
Утром 20 сентября Десятая кавалерийская дивизия выступила из Санок в направлении города Риманов.
В авангарде дивизии шёл Десятый гусарский Ингерманландский полк. Город Риманов был взят с хода. Противник бежал, почти не оказав сопротивления.
Вечером того же дня весь личный состав Десятого гусарского полка расположился на ночлег в деревне Вздув, находившейся в десяти верстах к северу от Риманова.
Вздув оказался маленькой деревней, но вот усадьба местного помещика являлась настоящим
замком. Конюшни были огромными, и там разместили всех коней полка. Офицеры со всеми удобствами поселились в центральном доме. Обходя бесчисленные комнаты, Владимир наткнулся на библиотеку. На полках стояли ряды и ряды книг.
- Боже мой, откуда же в этой дыре такие сокровища! - замер он от восторга.
Головинский нашёл невысокую стремянку и, забравшись на неё, принялся листать толстые фолианты. Книги были на французском, английском, немецком языках. Особенно поразили его труды по истории и культуре древнего Египта.
Целый день полковые товарищи Головинского играли в карты, а он не выходил из библиотеки, наслаждаясь чтением.
- Вечером, сели за длинный стол, который был накрыт в огромном зале, ужинать.
Подполковник Опатович заметил:
- Вот видите, господа офицеры, как в офицерском собрании: все вместе. Можем выпить и закусить! - и он рассмеялся довольный своей остроумной шуткой.
- Господин полковник, а почему мы здесь сидим? Мы теряем же драгоценное время и фактор неожиданности! Ясно же всем, что австрийцы "не спят", а собирают, или уже собрали, необходимые силы для "закрытия" Дукленского коридора. Надо продвигаться вперёд! На Венгрию! - с недоумением спросил командир второго эскадрона Барбович.
- Что я вам могу сказать, господин ротмистр? Я и сам обеспокоен нашей бездеятельностью... Время уже потеряно. Фактор неожиданности тоже... Ждём приказа. - С нотками отчаяния в голосе ответил Чеславский.
Утром, наскоро позавтракав, Головинский ушёл в библиотеку. Здесь он обнаружил журнал Британского исторического общества со статьями о медицине в древнем Египте. Чтение настолько увлекло Владимира, что он отказался от обеда.
- Головинский, на ужин тебе приглашает сам командир полка! - появился Эмних.
- Ты шутишь? Меня приглашает полковник Чеславский? Или разыгрываешь? - не отрываясь от чтения, ответил он Виктору.
- Да! - хитро улыбаясь, подтвердил Эмних.
- Постой, постой! Это же меня, наверное, будут принимать в полковую семью? - догадался Владимир.
- Наконец, понял! - рассмеялся Виктор и вышел.
Стол был шикарный: колбасы, окорока, шампанское и даже коньяк. Все с удивлением смотрели на это роскошь и переглядывались. Один только штабс- ротмистр Луговой молчал и довольно ухмылялся.
Были тосты... Пили много, а Владимиру наливали больше всех.
- Господа офицеры, продолжим наше офицерское собрание в другом месте. Прошу всех следовать за мной в "гусарскую комнату"! - Резко поднялся из-за стола полковник Чеславский.
В кабинете бежавшего с австрийцами помещика - хозяина этого замка - жарко горели свечи. Корнеты Дунин-Жуховский и Яровенко внесли большой серебряный жбан. Ротмистр Барбович влил в него пять бутылок красного вина, а наверх положил две скрещенные шашки. На них Луговой поставил голову сахара, и Барбович начал обильно её поливать ромом.
- Гасите свечи! - раздался голос Опатовича.