Страница 27 из 36
Нужно было бы добавить, что датчане считали всю Арктику своим охотничьим заповедником, а русские знали Шпицберген под именем Грумант. Многие баски приходили сюда по приглашению голландцев – били китов под нидерландским флагом.
Но, несмотря на молчание Двора по поводу северных походов, тайна была раскрыта; и англичане, обеспокоенные нашими планами захвата полярного пролива, послали целую эскадру на Шпицберген, которую они называли Землей короля Иакова и считали своей. Наши корабли, преследуемые судном «Тигр» адмирала Бенджамина Джозефа и всей сворой «Московской компании», были вынуждены платить выкуп или были захвачены[107].
Те самые Мушерон и Ле Мэр в 1609 году помогали французским мореплавателям, действовавшим, впрочем, в совсем другом направлении: они отправлялись в Индию вокруг мыса Доброй Надежды и Африки. После планов по устройству гарнизонных городов в Арктике был издан приказ, что мыс Доброй Надежды становится французской колонией; из него надеялись сделать важный перевалочный пункт на пути в Индию. В 1610 году к мысу Доброй Надежды прибыли два вооруженных корабля, снаряженных в Дьеппе. И пусть проект французской колонии на мысу Доброй Надежды осуществился не в большей степени, чем проект французского гарнизона в полярном проливе, эта экспедиция проложила торговый путь французским судам.
Таким образом, Франция не сумела создать постоянную компанию для торговли с Россией. А ведь все было так просто – надо было всего лишь ухватиться за руку помощи, которую так настойчиво протягивал Шарль де Данзей. Чуть позже, узнав, что место уже занято, французы начали строить совершенно безумные планы в отношении Арктики.
А вот что рассказывает об Исааке Ле Мэре Ян Виллем Велувенкамп. Уроженец города Турне, он родился в 1559 году. Его отец, Жак Ле Мэр, уже вел торговлю с Россией через Нарву. После завоевания Турне Александром Фарнезе, герцогом Пармским, он бежал в Антверпен, где женился на Марии Вальравен, которая родит ему 22 детей. После падения Антверпена[108] в 1585 году он обосновался в Амстердаме, а в 1601 году официально стал гражданином этого города. Он начал торговую деятельность с импорта соли в Балтику и экспорта зерна на юг Европы (в 1606–1607 годах он зафрахтовал более сорока кораблей, нагруженных пшеницей в Данциге или Голландии, и направил их в Италию). Он также стал одним из крупнейших торговцев рыбой, работая с Испанией и Англией. В 1594–1600 годы ему принадлежали двадцать кораблей, ходивших в Архангельск (или треть от всего числа пришедших туда голландских судов), некоторые из которых везли товары оттуда напрямую в Португалию или Венецию. А в 1599 году вместе с Марком де Фогеларом, Жаком де Беларом и Жераром Рейнстом он основал Ост-Индскую компанию (известную также как Новая Брабантская компания). После того, как Гудзон в 1609 году повернул на запад, он решил основать Южную компанию, что и было осуществлено в 1614 году. Его компания открыла новый путь в Ост-Индию через мыс Горн и Джакарту на острове Ява. Двое его сыновей принимали участие в экспедициях. Один из них, Якоб, возглавивший плавание, умер в пути, а Даниэль вернулся на родину. В честь своего отца Якоб дал имя Ле Мэр проливу около мыса Горн, который, в свою очередь, получил название от города Хоорн, где располагалась штаб-квартира компании. Исаак Ле Мэр умер в 1624 году.
II.7. Наследие Жана Соважа
Путешествие Жана Соважа позволило французам составить более точное представление о регионе, до тех пор почти неизвестном: «Этот опытный ученый старательно вел бортовой журнал, ставший настоящей лоцией региона между Северной Норвегией и южным берегом Белого моря. Эта лоция, попав в руки нормандских картографов, стала надежным инструментом для создания северных карт. Таким образом, начиная уже с первого путешествия французов в Ледовитое море, нормандская картография этих областей стала более точной и подробной»[109].
Текст Жана Соважа, видимо, был заказан космографом Андре Теве или компанией, зафрахтовавшей судно, и не предназначался для публикации. Поэтому о нем не вспоминали более 350 лет. Оригинальная рукопись неизвестна, осталось всего две копии в Национальной библиотеке. Одна из них была опубликована в 1855 году под редакцией Луи Лакура. Версия Луи Пари, датируемая 1834 годом (и переведенная на русский язык в 1841-м), основывается на неизвестной авторской рукописи, оставшейся ненайденной. Крымская война (1854–1856), в которой Франция, Англия и Турция сражались против России, отодвинула эти записи в тень, поэтому путешествие изучалось совсем немного.
После поражения Франции в 1870 году политическая ситуация кардинально изменилась. Чтобы выйти из международной изоляции, Франции были необходимы союзники, и она пыталась сблизиться с Россией. После русско-турецкой войны 1877–1878 годов Россия тоже нуждалась в союзниках: позиции Германии, Австро-Венгрии и Англии ее совсем не радовали. Начавшееся сближение привело к франко-русскому союзу, который был ратифицирован в 1894 году. Во Франции началось увлечение Россией, еще усилившееся после визита царя Николая II, встреченного весьма радушно. Символом этого союза стал мост, построенный в Париже в 1896 году и получивший имя Александра III, отца Николая II. Сложившаяся ситуация способствовала новому интересу к коротенькому рассказу Жана Соважа, которым восхищались тем более, что другие посвященные России свидетельства XVI–XVII веков имеют критический настрой.
Таким образом, под пером Шарля де Ла Ронсьера архангельская попойка превращается в первый тост франко-русского союза[110]. Автор не забывает упомянуть о дьеппском моряке и в своей «Истории французского морского флота». Луи Делаво, первый французский посол в Норвегии, получившей независимость в 1905 году, написал длинную статью для книги «Французы на Севере», включив в нее обширные выписки из рукописи Жана Соважа. Андре Ле Глей тоже воспроизвел большую часть его повествования в своем труде «Историческая основа франко-русского союза»[111], опубликованом по случаю визита Николая II в Париж. Аббат Антьом много раз цитирует текст Жана Соважа в своем труде о морских картах и нормандских мореплавателях. Жан Соваж цитируется и в книге Эмиля Омана «Французская культура в России (1700–1900)»[112]. Наконец, Поль Буайе издает и снабжает примечаниями «Словарь московитов» (который мы приводим в следующей главе).
С начала Первой мировой войны Балтийское море оказывается под контролем Германии, проливы под контролем Турции, а Архангельск вновь становится единственными воротами в Россию, и о нем узнает вся Франция. Луи Делаво посвящает ему длинную статью в «Корреспонденте» в июне 1916 года: «Истоки Архангельска».
Революция 1917 года положила конец франко-русскому союзу, и коротенький рассказ Жана Соважа канул в Лету так же быстро, как перед тем был оттуда извлечен. Его отголосок есть в «Истории французского языка» Фердинанда Брюно, более обширные выдержки появляются в книге Луи Рео «История русского искусства» (опубликованной в 1922 году). В 1959 он вновь частично воспроизводится в книге Марты Эмманюэль «Франция и полярные исследования». Так или иначе, но рассказ упоминается редко, главным образом в работах и статьях, адресованных специалистам[113].
Пришлось дождаться четырехсотого юбилея этого путешествия, 1986 года, чтобы появилась глубокая статья, объединяющая все, что о нем известно. Мы обязаны этой работой Мишелю Мерво, профессору Руанского университета[114]. Статья была переведена на русский язык Александром Лавровым в 1993 году. Мишель Мерво сравнил две копии, хранящиеся в Национальной библиотеке, и напечатал новую версию книги, которую опубликовал совместно с Жан-Клодом Роберти[115]. Мишель Мерво обращает внимание, что это путешествие во многом было первым. Возможно, взятые по отдельности, эти достижения не слишком важны, но в сумме они дают очень много. Это было первое путешествие французов в Архангельск; первый рассказ француза, побывавшего в России; первые письма, которыми обменялись французский и русский монархи; первый торговый договор; первый франко-русский словарь…
107
Charles de La Roncière. Histoire de la marine française, t. IV, p. 281.
108
Антверпен находился в центре Нидерландов, одной из самых высокоразвитых европейских стран (в XVI веке находившейся под скипетром испанского короля), и был торговым центром всей Европы. Ситуация изменилась с началом Реформации. Северные Нидерланды (Голландия), приняв протестантизм, восстали против католического короля Испании, и началась война, которая продлилась восемьдесят лет (с 1568 по 1648 год) и в которой успел поучаствовать даже брат французского короля герцог Франциск Алансонский. В результате войны Голландия получила независимость и стала величайшей торговой державой, а Южные Нидерланды (будущая Бельгия) остались под испанской властью. Антверпен оказался в южной половине страны, но устье реки Шельды, на которой он стоит, захватили северяне. Доступ к Антверпену оказался затруднен, и новым центром европейской торговли стал Амстердам. В Голландию массово переезжали протестанты и просто купцы с юга. Поэтому неудивительно, что многие из нидерландских первопроходцев, добравшихся до Архангельска, родились на юге Нидерландов, а умерли на севере.
109
Albert Anthiaume. Cartes marines… t. I, p. 306.
110
Название статьи, опубликованной в январе 1903 года в католическом журнале «Корреспондент».
111
André Le Glay. Les origines historiques de l’Alliance franco-russe. Paris: Champion, 1897.
112
Émile Haumant. La culture française en Russie (1700–1900). Paris, 1913.
113
Обратим внимание также на очень глубокие работы на русском языке: Гиви Жордания. Очерки из истории франко-русских отношений конца XVI и первой половины XVII вв. Тбилиси, 1959; а также на статьи Инны Любименко. На английском языке существует интересная книга Вальтера Кирхнера: Walter Kirchner. Commercial relations between Russia and Europe 1400–1800. Bloomington: Indiana University, 1966. Наконец, на французском, упомянем Пьера Жаннена: Pierre Jea
114
Michel Mervaud. Un Normand en Russie au XVIe siècle (pour le 400e a
115
Michel Mervaud, Jean-Claude Roberti. Une infinie brutalité, l’image de la Russie dans la France des XVIe et XVIIe siècles. Paris: Institut d’études slaves, 1991.