Страница 23 из 36
Поэтому шлите к нам вашего посла безо всякой опаски, морем или сушей, дайте ему полномочия заключать договоры по всяким делам, дабы утвердить между нами дружбу и понимание лучшим образом, каким это только будет возможно.
А по прибытии посла вашего ко двору нашему мы прикажем нашему совету обсуждать с ним все, что будет касаться этого дела, и о чем они договорятся, то и будет выполнено, чтобы представители наши пришли к соглашению с вашим послом.
А сверх того, дозволяем вашим послам и гонцам свободно приезжать в наши владения по морю и по суше и возвращаться назад со всеми своими людьми и имуществом безо всякой заминки и задержки. Мы дозволили также, чтобы ваши купцы ходили со всякими товарами в наши земли, а именно морем к Холмогорской пристани [Havre de Colmagret][86], а сушей во все наши владения, и возвращались назад свободно безо всякого урона и задержки, и все это лишь силой настоящего письма.
Мы благосклонно приняли Франсуа де Карля, слугу вашего, которого мы видели самолично, и отправляем Вам его назад с настоящим письмом.
Дано при нашем дворе в Москве, в год от сотворения мира 7094 (1586), в месяце октябре.
В это время в России годы считались по константинопольскому календарю, согласно которому первый год христианской веры соответствует 5508 году от сотворения мира. Год начинается 1 сентября, соответственно, 1585 год начался 1 января 7093 года и закончился 31 декабря 7094 года. Первое января 7094 года (пятого месяца календаря) было первым днем 1586 года. 7094 год начинается 1 сентября 1585 года и заканчивается 31 августа 1586 года. Видимо, ошибка вызвана тем, что копиист или переводчик не обратил на это внимания. Таким образом, наиболее вероятная дата – октябрь 1585 года, если, конечно, нет ошибки и в документе значится 7094, а не 7095 год. Жордания не сомневается в том, что письмо было написано в 1585 году, а французские историки продолжают придерживаться 1586 года (либо по невнимательности, либо понимая, что на самом деле речь идет не о 7094 годе). Это обстоятельство многое меняет: в зависимости от даты, когда было написано письмо, оно может являться причиной или следствием путешествия Жана Соважа. Оба варианта могут быть логически объяснены (см. параграф IV.3в).
Пьер Рагон и Франсуа де Карль практически не оставили следов, но они упоминаются в рукописях космографа Андре Теве (см. главу VI).
Ниже приводится жалованная грамота французским купцам, известная во Франции как «первый торговый договор» между Францией и Россией[87]. В ней упоминается Никола де Ренель, один из спутников Жана Соважа («И поверьте, что месье Колас и дю Реннель были более раздражены тем, что вынуждены столько пить, чем тем, что пришлось отдать столько денег», абзац 6).
Жалованная грамота царя парижским купцам[88]
1587 год
Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа, и Святой Преславной Троицы Единобожией, и всех святых праведников и праведниц, и всего, что Он содеял по доброте своей, могуществу и человеколюбию, коему Он даровал все вещи, и Которого мы признаем за Бога нашего, и Который создал нас в этом мире своей мудростью, и сделал наследниками тела и слова своего через Господа нашего Иисуса Христа, живущего с Отцом и Духом Святым на небесах, и Кто держит все в руце своей в мире сем.
Мы, государь царь и великий князь Федор Иванович всея Руси, Владимирский, Московский, Новгородский, царь Казанский и Астраханский, государь Псковский, великий князь Смоленский, Тверский, Югорский, Пермский, Вятский, Болгарский, государь и великий князь Новагорода Низовския земли, князь Черниговский, Рязанский, Полоцкий, Ростовский, Ярославский, Белозерский, Ливонский, Удорский, Обдорский, Кондийский и всея северные страны повелитель, вам, нашим управителям, наместникам и другим начальникам нашего наследного города Новгорода, и Пскова, и Холмогор, и новой крепости Архангельской, Вологды и Ярославля, повелеваем, согласно прошению, представленному нам Никола де Ренелем и Гийомом де Ла Бистратом, от имени и по поручению господина Жака Парана и его сотоварищей из Парижа, и других их компаньонов, работающих на вышеназванную компанию[89], дать им бумаги на право прохода в вотчины наши, чтобы везти товары на кораблях и торговать в Холмогорах и новой крепости Архангельской, в Вологде, Ярославле и в нашем наследном городе Новгороде, и Пскове, и нашем городе Москве, в коих поименованных местах мы дозволяем, как уже указано, торговать, когда они придут со своим товаром в наш город Новгород, во Псков, в Холмогоры, в Вологду, в Ярославль или Москву, и вам, наши подданные, управители, наместники и другие начальники, приказываем предоставить им свободную торговлю, чтобы они платили лишь половину от той пошлины, что платят другие иноземцы во всех поименованных городах согласно повелению нашему, по той причине и во уважение того, что они были первыми французами, которые когда-либо отваживались прибыть в Архангельск для того, чтобы производить торговлю в нашей стране. Если привезенные ими товары будут выгодны для царства нашего, и если они пожелают явиться в город наш Москву, пропустите их, не чиня им никаких обид и помех, но, напротив, оказывая им покровительство и помощь, взимая лишь пошлину согласно нашему вышеуказанному приказу, с которого по желанию список сделаете в вашей приказной книге, и отдайте им их названные письма, не медля ни дня, ибо такова наша воля. Дано в Москве, нашем наследном городе, в год семь тысяч девяносто пятый, двадцать третий день марта 1587 года.
Это письмо скреплено красным воском, на двойном шелковом шнурке, с царским гербом, а на обратной стороне написано: Милостью Божией, царь и великий князь Феодор Иоаннович всея Руси.
Получено в Москве в марте 1587 года.
Письмо Генриха IV царю о Мельхиоре де Мушероне (1589)[90], французском торговом агенте в Московии
Это письмо обращает на себя внимание тем фактом, что Генрих IV написал его в первые месяцы своего правления. Он стал называться королем Франции 2 августа, после убийства Генриха III. Это был апогей гражданской войны, враги короля контролировали столицу и большинство французских провинций, шансы на победу, казалось, были незначительны. Тем не менее даже в этой ситуации он нашел время на то, чтобы написать Федору Иоанновичу письмо, в котором он попросил о дозволении двум агентам французской торговой компании выехать из России.
СИЯТЕЛЬНЕЙШЕМУ И ДОСТОЙНЕЙШЕМУ ГОСУДАРЮ, НАШЕМУ ДРАЖАЙШЕМУ ДРУГУ, ВЕЛИКОМУ ГЕРЦОГУ РОССИИ, ВЛАДИМИРСКОМУ И МОСКОВСКОМУ, КЕСАРЮ КАЗАНСКОМУ И АСТРАХАНСКОМУ.
Высочайший, достойнейший и могущественнейший государь, наш дражайший и возлюбленнейший брат и кузен, приветствуем тебя с братской дружбой и любовью. Наши дражайшие… купцы, наши подданные и вассалы, сообщили нам, что около четырех лет назад они послали в ваш город Москву Мельхиора де Мушерона, своего агента, чтобы он там жил, вел переговоры и торговал, чтобы благодаря ходу и обычаям этой торговли наши страны, провинции и подданные могли бы пользоваться товарами друг друга. Чему с тех пор вышеназванный агент всегда содействовал, получая средства, товары и добро названных купцов, его хозяев, которые послали ему большое число товаров. Он тоже посылал товары в наши края; они выгружались в наших городах Кане и Гавре. И поскольку эти купцы желают, чтобы Мушерон, их агент, явился перед ними, чтобы дать им отчет, и указал причины расходов, ведения дел и управления их добром и товарами, осуществленных им с указанного момента в подвластных вам землях, они желают и того, чтобы… их служитель, который сейчас находится в Москве, вернулся назад, что и нам было бы весьма приятно; тем не менее, услышав, что Вы или люди из вашего совета принудили Мушерона построить дом в ваших владениях и строго запретили выходить из него без вашего на то дозволения, они нас покорнейше просили и умоляли, чтобы мы написали Вам в их защиту; и мы охотно согласились, поскольку уверены в Вас, ведь мы получили те письма, которые Вы нам присылали ранее, в которых Вы выразили вашу приверженность добрым отношениям и братской дружбе между нами, и свободному доступу и торговле наших подданных, без каких-либо помех; и мы желаем поддерживать и сохранять всё это, насколько это будет возможно. В силу вышеуказанных причин мы просим Вас со всей возможной сердечностью, чтобы, из любви к нам, Вы позволили Мушерону и… отбыть из вышеуказанного места и подвластных вам земель, дабы вернуться назад, и дать отчет хозяевам о торговле и управлении, которые они вели там, и с этой целью приказать им выдать необходимый паспорт и пропуск; мы уверяем Вас, что будем всегда рады сделать подобное в отношении ваших подданных, когда они захотят прийти торговать в наши земли, ежели ваша добрая дружба и наши отношения того потребуют. Мы молим Бога, о высочайший, достойнейший и могущественнейший государь, чтобы Он простер на Вас Свое святое и достойное покровительство.
86
Вероятно, имеется в виду Архангельск.
87
BnF, ms. fr. 4600, f. 186. Это единственный известный экземпляр текста. Опубликована в Bulletin de la Société de l’Histoire de Paris et de l’Île-de-France, 1884, tome XI, р. 132; позднее в [RAM], p. 15.
88
К сожалению, как и в случае с письмом Федора Иоанновича, нам не известен русский текст договора, поэтому можем дать лишь его перевод с французского.
89
Nous, grand empereur et grand duc, Théodore de Hehan, de toutes[s] les Russye[s], de Velodinière et Moscovie, de Nonegrot, empereur de Cazan et Astracan, seigneur de Plescovie, duc de Smolensquo et de Aversequie, de Jongoisquie, Permesquie, Vasquie, Bolgarie, du païs bas de Nonegoroda, de Chernigue, de Razan, Polisquie, Rostruye, Jhieruslane, Veloserquie, Livonie, de Ordorie, Obdorie, de Condye, et de tout les païs Sbiére et du Nort, à vous noz gouverneurs, lieutenans, et autres officiers de nostre héritière ville de Nonegrot et Plesco, Colmogrot et chasteau neuf de Arcange, de Volgueda et de Jheruslane, mandons que, suivant la resqueste à nous présentée par Nicollas de Renel et Guillaume de La Bistrate, pour et au nom du seigneur Jacques Parent et ses asosiés de Paris et autres leurs commis, faisant pour ladicte compaignie…
90
Recueil des lettres missives de Henri IV, publié par M. Berger de Xivrey, 1846, t. III, p. 113.