Страница 22 из 36
Никола дю Ренель не был первым марсельцем, отправившимся в Арктику. Его знаменитым предшественником являлся Пифей, который, совершив плавание вокруг Британских островов, возможно, отправился к Полярному кругу вдоль норвежских берегов, предположительно доплыв, до Исландии. Это путешествие состоялось около 325 года до нашей эры.
Что до Жермена Коллада (которого Жан Соваж называет Колас), Луи Делаво задается вопросом, не является ли Коллад искаженным Коларди. В самом деле, в Руане жили итальянские банкиры с такой фамилией.
Жак Паран, основатель этой северной компании, тоже был шерстяным фабрикантом. Сукно составляло весьма значительную часть тогдашней европейской торговли. Это был основной товар, который англичане продавали в Московии. Процитируем Делаво еще раз:
Жак Паран происходил из парижской семьи, которая сперва разбогатела на торговле сукном, а затем приобрела финансовые и судейские должности. Известно, что именно так, шаг за шагом, порой весьма быстро, скромные семьи (например, Кольберы) оказывались в рядах аристократии. Многие из них, прекратив заниматься коммерческими операциями, продолжали интересоваться ими в качестве вкладчиков; поэтому магистраты и крупные чиновники приняли важное участие в создании торговых и колониальных компаний и мануфактур, чему способствовали Сюлли, Ришелье, Мазарини и Кольбер.
Жак Паран был весьма значительным купцом, который среди прочего вел торговлю и в Балтийском море. Именно трудности балтийской торговли, должно быть, убедили его попытать счастья за Нордкапом и вести торговлю с Россией напрямую. В шведских национальных архивах имеется письмо, датированное сентябрем все того же 1586 года, отправленное королем Франции королю Швеции в защиту «Жака Парана и сотоварищей», которых шведы хотели заставить платить подати, противоречившие привилегиям, которыми в Швеции располагали французские купцы (Archives nationales de Suède, Gallica, vol. 524).
В книге, посвященной истории портового города Гавра, имеется примечание:
Позднее его (Никола дю Ренеля) можно обнаружить вместе с Гийомом де ла Бистрад в компании, основанной Жаком Параном, расположенной в «приходе Сен-Жермен-л’Оксерруа, на улице Сент-Оноре» чтобы торговать «в странах Россия, Московия, Псков, Рене[76], Ри[77], Нарва, Данциг и в других городах, подчиняющихся великому императору Московии, королям Швеции и Дании». Доверенность от 28 апреля 1590 года[78].
Гийом де ла Бистрад, выходец из семьи крупной парижской буржуазии, вне всякого сомнения, находился на корабле Жана Соважа и явился в Москву, где вместе с Ренелем представил просьбу Жака Парана о жалованной грамоте, которая дала бы право торговать в России.
В письме, адресованном королеве Англии, король Генрих IV упоминает о Никола дю Ренеле, один из кораблей которого, «Катрин» (порт Роскоф), был в 1592 году захвачен английским судном. Направлялось ли оно в Архангельск? В любом случае, король Франции просит вернуть Никола дю Ренелю и его давнему компаньону Жану Рикетти их добро, о чем они подают прошения на протяжении уже шести лет. В 1595 году Генрих IV написал и письмо царю Федору I, в котором рекомендует ему Мельхиора де Мушерона, представляющего компанию Жака Парана в Москве. Чтобы иметь возможность выехать во Францию на встречу со своими компаньонами, Мушерону было необходимо дозволение царя. Известно лишь три письма Генриха IV к царю[79]. В том же году Жак Паран был арестован в Ла-Сьоте[80] по просьбе консулов Марселя, и никакими сведениями о северных компаниях позже 1595 года мы не располагаем[81]. Французы упустили первую возможность проложить дорогу в Архангельск одновременно с голландцами и англичанами. Основной причиной этого была слабость государства, обессиленного нескончаемыми религиозными войнами. Как мы скоро увидим, самыми многочисленными купцами в Московии наряду с англичанами были голландцы. Их звали де Фогелар, де Мушерон, Дю Мулен… это была первая волна гугенотской эмиграции[82].
Первый документ, который мы приводим ниже – письмо царя королю Генриху III. Оно датируется 1585 (или 1586) годом. В этом письме сообщается, что Петр Рагон (или Рагуз), вероятно, француз, живущий в Московии, отправлен в Париж, чтобы объявить королю о восшествии на престол Федора Иоанновича, сына Ивана Грозного. Петр Рагон вернулся в сопровождении французского эмиссара Франсуа де Карля. Как считает историк XIX века Альфред Рамбо, Франсуа де Карль может считаться первым французским послом в России (см. главу VI). Он прибыл с целью добиться от царя, чтобы тот разрешил французам торговать в Московии и открыть факторию в Колмагре (Холмогорах, под которыми подразумевается Архангельск – порт, находящийся вниз по течению от Холмогор).
Таким образом, купцы, сопровождавшие Жана Соважа, были первыми, кто смог воспользоваться дарованной царем привилегией. Они получили особую жалованную грамоту, дающую право торговать в России, подписанную лично царем в марте 1587 года (во французской историографии ее называют франко-русским торговым договором). Это второй документ, который мы воспроизведем. Затем мы приведем четыре письма Генриха IV.
Многие документы извлечены из двух источников: труда Альфреда Рамбо[83], который мы обозначим [RAM], и «Повести временных лет», переведенной Луи Пари и вышедшей в двух томах в 1834 году. В этой книге содержится множество исторических документов (например, вторая версия рассказа Жана Соважа), а также весьма интересный словарь по России. Два тома Луи Пари мы будем обозначать как [PAR1] и [PAR2].
Другой француз на Севере в то же время
Читая норвежские книги, посвященные этому региону и этой эпохе, мы лишь однажды находим упоминание о французском корабле на широтах Вардё. Но это упоминание представляет Францию в еще худшем свете, чем трое довольно симпатичных проходимцев из предыдущего рассказа. Речь идет о Филиппе Дефо, пирате из Дюнкерка, который атаковал и ограбил великое множество кораблей в самом начале 1600-х годов, порой выбрасывая их экипажи в море. Он был схвачен и казнен в Бергене, в Норвегии, в 1605 году.
II.5. Исторические документы, так или иначе связанные с путешествием
Это первое известное письмо, которым обменялись монархи России и Франции[84]. Оно помечено октябрем 1586 года по французскому календарю и октябрем 7094 года по календарю русскому (который соответствует октябрю 1585 года). Мы вернемся к этому вопросу позднее. Под «Холмогорской гаванью» имеется в виду Архангельск (вплоть до 1613 года его называли Новые Холмогоры). К сожалению, оригинал письма не сохранился, мы его приводим в обратном переводе с французского.
Письмо царя Феодора I Иоанновича
октябрь 1586 года
Восхваляем единого Бога, создавшего все сущее, благословляем его песнопениями и большой честью и чтим его в трех образах: во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа, нашего Бога единого, который доверил нам крепко держать скипетр христианства и защищать Его избранный народ, и воздаем ему честь и вечную славу.
Наш государь, император и великий князь Федор, сиятельнейшему и достойному всяческих похвал возлюбленному брату Генриху, королю Франции, и проч., приветствие и братскую дружбу выражает.
Мы послали к Вам нашу грамоту с нашим толмачом Петром Рагоном, дабы известить Вас о состоянии наших дел и для того, чтобы услышать о вашем добром здравии, на каковую нашу грамоту Вы послали ответ с упомянутым нашим толмачом и прислали вместе с ним дворянина, слугу вашего, по имени Франсуа де Карль, дабы осведомиться о состоянии нашего здоровья. Он вручил нам письма, что Вы нам отправили, где Вы пишете, что носите великий траур о смерти усопшего нашего господина и досточтимого отца, великого императора и могучего государя Иоанна, императора всех русских (и мы были признательны узнать об этом)[85]. Кроме того, Вы поздравили нас с тем, что Богу было угодно воздвигнуть нас на престол усопшего нашего господина и отца, сделав нас, после его смерти, властителем всех этих стран; тем самым Вы проявили самую братскую любовь и дружбу. Более того, Вы пишете, что желали бы укрепить и умножить любовь и братские отношения с нами, и с этой целью намереваетесь в более удобное время прислать к нам вашего посла, с поручением и полномочиями установить дружбу и братские отношения и сделать торговлю купцов свободной, дабы приезжали и уезжали с обеих сторон безопасно и безо всяких помех, так, чтобы наши купцы могли покупать всякие товары в ваших землях и странах, а ваши купцы в наших. Мы тоже желаем укрепить таким образом дружбу и братские отношения, дабы еще умножить нашу дружбу и братство.
76
Возможно, Ревель: буквы n и v в рукописях часто можно перепутать.
77
Возможно, Ниен, находившийся на территории современного Санкт-Петербурга.
78
Ph. Barrey. Le Havre-Maritime du XVIe au XVIIIe siècle. Paris, 1917. В цитируемом отрывке приведены многочисленные названия кораблей, зафрахтованных Ренелем, но ни один из них не мог быть кораблем Жана Соважа.
79
Во втором письме король просил разрешить выехать во Францию миланскому лекарю, проживающему в Москве, в третьем напоминал о неоплаченных долгах Лжедмитрия I французскому купцу, проживающему в Москве.
80
Город в Провансе, недалеко от Марселя.
81
Но корабли продолжали приходить в Архангельск. Так, в 1604 году туда пришли три французских корабля.
82
Лютер (1483–1546) написал свои 95 тезисов в 1517 году, а Кальвин (1509–1564) опубликовал «Наставление в христианской вере» в 1536-м.
83
Recueil des instructions do
84
К сожалению, русский оригинал письма не сохранился. Мы вынуждены приводить письмо в обратном переводе с французского языка [PAR1], с. 381 или [RAM], с. 14. Оригинал и перевод этого письма утрачены. Французы приводят его со ссылкой на Николая Новикова (Ancie
Первые попытки к установлению франко-русских связей, по-видимому, датируются началом XVI века, но они ни к чему не привели. Можно увидеть их след в 1518 году в письме Франсуа де Бордо (посла Франции в Дании) Франциску I: «Сир, король [Дании] сказал мне, что сделает все возможное по отношению к императору России, как Вы его просите, и сообщит Вам результат; он беспокоится об этом потому, что его об этом просил покойный король Людовик [XII]. (Sire ledict Roy m’a dict qu’il fera son possible envers l’Impereur de Russie comme luy mandez et qu’il vous en fera sçavoir ce qu’il l’a meu a s’en grementer a esté que le feu Roy Louis l’en avoit prié). – Bibliothèque nationale, fonds français, ms. 15966, ff. 216–221.
85
В июне 1584 года французский двор действительно пребывал в трауре по поводу кончины младшего брата короля, Франциска Анжуйского. Учитывая, что Грозный умер в марте, новости добрались до Франции как раз к лету. Видимо, оба траура слились в нечто единое. Выражаю благодарность за это предположение Владимиру Владимировичу. Шишкину.