На пути Кортеса

- А продержатся ли до той поры? Крепостица то у них так себе, одно название - с сомнением протянул Лыков - пока маскоги войско соберут, сколько времени пройдет. Можем не поспеть.

- На все воля божья - перекрестился воевода - только сам понимаешь некого им в помощь отправлять. Сколь ни то да продержатся и нам дадут время на сборы.

- Да, что же вы такое говорите? - не выдержав, вскочила со своего места Светлана - как можно? Там же люди, женщины, дети. А вы их уже списали! Со счетов сбросили! Мы должны сделать все, чтобы их спасти!

- А коли я с войском в поход уйду, казачков выручать, а нехристи сюда ударят. Здесь то кровушки побольше прольется. Ты об сем матушка и не подумала? - хмуро огрызнулся воевода - или наших баб да детишек тебе и не жаль вовсе? Да разве ж у меня душа за православных не болит? Или я чурбан, какой? Да просто нельзя по-иному.

- А если охотников кликнуть? - внезапно предложил безопасник - думаю вместе с моими людьми сотню-другую набрать можно. Взять все суда, которые есть в нашем распоряжении, прорваться к крепости.

- Охочих людишек наберем. А кто поведет их? Я города не оставлю, полковник тоже здесь нужен, кто оборону крепить будет? Да и чем там сотня-другая поможет?

- Я поведу! - вновь взвилась Светлана - сама поведу!

- Ты? - воевода расхохотался - ох уморила сударыня. Прямо бой баба! А не боишься?

- Боюсь! До жути боюсь! Но если нельзя по-другому, то я и саблю в руки возьму...

- Сударыня, да будь я проклят, если позволю вам изображать собой Орлеанскую Деву и рисковать собой в этой безумной авантюре - утратив свою обычную невозмутимость, подскочил со своего места фон Пфорцхайме - клянусь святым распятьем, я сейчас же обращусь с призывом к нашим торговцам! Не захотят отдавать добровольно, силой соберу все, что может держаться на воде и через три, самое позднее четыре дня, выступлю в поход. Обещаю, мы вывезем оттуда всех, до последнего человека, даже если все дикари, которые есть в Новом Свете, вознамерятся помешать нам.

- Благодарю вас Пауль - женщина одарила безопасника очаровательнейшей улыбкой - вы истинный рыцарь и храбрый офицер.

- Ну, значит, на том и порешим - подводя итог сказанному, хлопнул ладонью по столу Охрим - а ты Светлана Лексевна, чем саблей махать, вот что сделай. Людишек, коих сюда привезут, накормить и разместить надо где-то. Да и раненых мыслю немало у них, больницу и лекарей упредить и подготовить. Вот и поезжай, распорядись, все при деле будешь. И дурные думки из головы уйдут. А то ишь, развоевалась. Ни дать, ни взять, баба амазонская, про коих мне как-то супруг твой байки рассказывал.

- Конечно, Охрим Иванович, сделаю все, что нужно - Светлана поднялась и стремительно направилась к выходу, обернулась, кивнула головой - до свиданья господа.

Поджидающий у крыльца воеводского терема возок подхватил нашу героиню и стремительно умчал ее по пыльным улицам взбудораженного тревожными известиями городка к новым делам и заботам.

ГЛАВА 3. В которой читатель, наконец, встречает наших героев, а те в свою очередь считают деньги.

Солнечный луч, отразившись от стекла раскрытого настежь окна проник в комнату, и запрыгал шаловливым солнечным зайчиком, играя на резных дверцах большого дубового бюро, медных, надраенных до ослепительного блеска канделябрах с толстыми огрызками оплавленных восковых свечей. Потом перебрался на оружие, развешанное на стене поверх большой шкуры пумы и застыл на корешках книг плотно угнездившихся в большом шкафу.

Для современного наблюдателя, если бы таковой появился бы в столь ранний час в рабочем кабинете главы Новороссии, заседание правительства княжества скорее напомнило бы утреннюю планерку у главы какой-нибудь небольшой фирмочки, настолько просто и естественно держались и вели беседу присутствующие. Не хватало только чашек с чаем и кофе на столе. Да и собственно перед кем было чиниться, если присутствовали в залитой ярким светом небольшой горнице "все свои". Во главе стола, как и положено руководителю восседал сам Великий князь Новороссии - Егор Ляшков. К описываемому нами моменту "стукнуло" нашему герою уже тридцать семь лет, и вот уже не гибкий, спортивный юноша - студент явился перед глазами любопытного читателя, но крепкий, казалось весь отлитый из стали, закаленный в трудах и сражениях, умудренный опытом былых лет муж: воин и правитель, в самом рассвете сил и возможностей.

Рядом с мужем, небрежно присела на широкий подлокотник его кресла великая княгиня Татьяна. Прожитые в средневековье годы, рождение троих малышей, не только не лишили некогда юную выпускницу медицинского института города Н-ска, прежнего очарования молодости, но сделали из нее настоящую красавицу, любящую мать для своих детей, заботливую и мудрую правительницу для поданных и верную помощницу вечно занятому государственными делами супругу.

К слову сказать, и остальные члены все этой теплой компании бывших студентов из века двадцать первого, ровно пятнадцать лет назад неведомо каким образом очутившиеся в суровом шестнадцатом столетии, уже разменяли свой четвертый десяток и в разной степени, кто в большей, кто в меньшей, изменились и внешне и внутренне.

Пусть рыжая шевелюра Лехи Емелина заметно поредела, а лицо украсилось морщинами, и шрамом, но фигура его: невысокая, сухощавая; живой, любознательный ум, и неунывающий характер остались прежними. Впрочем, кое-что все-таки добавилось. В нужный момент маска некоей веселой, незлобивой бесшабашности вдруг слетала с него, обнажая свирепый оскал опасного хищника, готового мертвой хваткой вцепиться в горло врага. А врагов этих, тайных и явных у главы министерства государственной безопасности Новоросского княжества за пятнадцать лет неустанных трудов на ниве разведки и контрразведки накопилось предостаточно.

Ну и еще одним, уже упомянутом нами участником совещания, сидевшим как раз напротив четы Емелиных, был министр обороны и единственный в Новом Свете генерал - Серега Корнев. Человек, когда-то в молодости, за свои не маленькие габариты и свирепый в бою нрав, получивший от индейцев почетное прозвище "Стоящий Медведь", с годами стал еще больше походить на подарившего ему столь славное имя, зверя. Теперь это был огромный, двухметровый, обритый что называется "под ноль", могучий детина с плечами - косой саженью, бочкообразной грудью, начинающим заметно выпирать брюшком, бревнооподобными руками и ногами и окладистой, роскошной, но рано начинающей седеть бородой.

Собравшиеся, перекидывались между собой ничего не значащими фразами, но о делах пока не говорили ожидалось прибытие главного княжеского казначея, доклад которого собственно и был темой сегодняшнего совещания малого княжеского совета.

- Здравствуй Лен, заходи - Егор дождался, пока слуга закроет снаружи дверь кабинета, поднялся навстречу вошедшей гостье.

- Привет всем - в нарушение всех мыслимых и немыслимых правил дворцовых этикетов Живчикова дружески чмокнула подставленную щеку - бородищу то отрастил. Скоро вон Сергея догонишь. Тань, как только такое безобразие терпишь?

- Да уж не Лехина "эспаньолка" - улыбнулся Ляшков, машинально провел рукой по заросшему подбородку - сама понимаешь нам православным, с "босым рылом" невместно, а все эти новомодные европейские примочки мне как-то не идут.

- Как ты говоришь? "Босым рылом"? Надо запомнить - рассмеялась Лена.

- Ну, рассказывай, с чем пожаловала? Новости хорошие или как?

- Расскажу, расскажу - женщина перецеловалась со всеми присутствующими и принялась раскладывать своим счета и гроссбухи на столе, размещаясь по левую руку от княжеского кресла.

Некогда пухленькая, подвижная как ртуть, шустрая на слова и поступки "Живчик", изменилась кардинально. Не только возраст наложил свой отпечаток на внешность и характер этой нашей героини, но и весьма ответственная должность главного казначея. Теперь это была статная, уверенная в себе величественная дама с довольно привлекательным, но весьма серьезным и волевым лицом, властная и решительная, способная не только крепко держать в кулаке всю финансовую систему княжества и своих подчиненных, но и кажется даже собственного мужа, скромненько притулившегося рядом со своей второй половинкой. Впрочем, внешняя скромность и покорность Алексея была лишь видимостью, на самом же деле в семейном тандеме Емелин - Живчикова, главную роль играл все-таки он, а грозная казначейша, супруга своего очень уважала и даже втайне побаивалась.