Тлеющий уголек (ЛП)

- Эй.

Звук его голоса заставляет мое сердце воспарить. Ашер сидит на моей кровати, с капюшоном на голове, играясь с пером ворона. Окно открыто, и порывы ветра развевают края бумаги и картин, висящих на моей стене.

- Как ты сюда попал? - спрашиваю я, закрывая за собой дверь.

Под капюшоном он отрывает взгляд от пера. - Твой брат впустил меня.

- Так вот что он имел ввиду... - мямлю я и ищу правильные слова. - То, что произошло ранее... с Камероном - я не должна была этого делать.

- Что именно делать? - в его словах есть подтекст. Он кладет перо на кровать, стягивает капюшон с головы и ворошит пальцами волосы.

- Ты действительно хочешь, чтобы я тебе сказала? - я облокачиваюсь спиной на дверь и скрещиваю на груди руки.

Его взгляд прикован ко мне, когда он встает.

- Мне нужно знать - незнание сводит меня с ума. - он слегка меня касается. - Особенно, когда ты так выглядишь.

Я оттираю с руки оставшуюся грязь.

- Я упала с холма.

Он качает головой и медленно подходит ко мне, ближе, устраняя дистанцию между нами.

- Я говорю не про грязь.

- О. - я взглянула на тесьму на рубашке, наполовину расшнурованную. - Он привез меня на озеро, прыгнул в воду и достал мое ожерелье из машины на дне озера.

Удивительно, но он невозмутим.

- И... - он делает еще один шаг ко мне.

- А потом появилось полгорода, и я свалила. Я пошла вниз по шоссе. Автомобиль занесло на меня, и я упала с холма.

Он в миллиметре от меня, и я чувствую жар его тела.

- Машину занесло на тебя?

Я сглатываю комок в горле.

- Вот так я упала с холма.

- Они сделали это нарочно? - спрашивает он.

Я пожимаю плечами.

- Трудно сказать, но возможно.

Он закрывает глаза и глубоко вдыхает. Когда он вновь открывает глаза, его зрачки расширены, осталось только узкое кольцо серого. Он опирается руками о дверь, ловя меня в ловушку своих рук.

- Ты в порядке? - его глаза исследуют мое тело в поисках ран, но все порезы и синяки уже зажили.

Я киваю, не в силах отвести от него взгляд.

- Я же говорила тебе, я ходячее чудо.

Его взгляд опускается к моим губам, и его голос усиливается рычанием.

- Он целовал тебя?

- Что?

- Камерон, - его голос скрипит. - Целовал тебя?

У меня сводит живот, и я облизываю потрескавшиеся губы.

- Ты действительно хочешь знать ответ?

Он проводит языком с пирсингом по краю зубов.

- Мне нужно знать, иначе это сведет меня с ума.

- Он целовал мою шею, - поморщившись, честно признаю я. - И часть груди.

- Это все? - он приподнял проколотую бровь. - Это единственное место, куда он целовал тебя?

Я не понимаю, почему он не решил, что это плохо, потому что так оно и есть. На самом деле, я чувствую себя шлюхой.

- Это единственно место, куда он целовал меня... но я не понимаю, почему ты ведешь себя так, будто это не имеет никакого значения.

- Для тебя это много значило? - спрашивает он. - Тебе... тебе понравилось?

Я обдумываю, что он сказал. Мне понравилось? Честно говоря, обдумав, я понимаю, что те чувства, которые я испытывала с Камероном, базируются скорее на обольщении, чем на самих чувствах. С Ашером в эмоциональном плане все мощнее и интенсивнее.

- Мне нравится, когда меня целуешь ты, - говорю я, пробегаясь пальцами по его рубашке, ощущая твердость его мускулов под ней. - Я не хочу, чтобы он снова целовал меня... только ты...

Его дыхание учащается, и глаза становятся, как у зверя, небольшая полоска серого истончается, оставляя только черный зрачок.

– Могу я поцеловать тебя сейчас?

Почему он всегда сначала спрашивает? Я хватаю его за рубашку и тяну к себе, наши губы податливо соединяются. Его губы не протестуют, и он легко проскальзывает языком в мой рот, наполняя страстью каждую частичку моего тела.

Он подхватывает меня под ноги и поднимает вверх, мои ноги оборачиваются вокруг его талии, затем он несет меня к кровати, и мы вместе падаем. Я чувствую себя живой и бодрой. В данный момент не существует ничего, кроме меня и его.

Мои руки находят молнию на его куртке и начинают расстегивать её. Он понимает намек и наклоняется достаточно, чтобы вытащить руки и сбросить ее. На нем клетчатая рубашка, которую я неуклюже расстегиваю, но он ловит мои руки, останавливая меня.

- Ты уверена, что в порядке? - спрашивает он, затаив дыхание, его губы распухли. - Ты кажешься взволнованной.

Я расстегиваю другую пуговицу.

- Я в порядке.

- Но я не хочу, чтобы мы двигались слишком быстро, - говорит он, пока я расстегиваю пуговицы. - Ситуация и так развивается стремительно, и я боюсь, если мы начнем снова... в горячке... мы не сможем остановиться.

- Ты не хочешь этого? - Господи, пожалуйста, скажи нет.

- Нет, – он проводит рукой по моей щеке. - Но неважно, чего хочу я... Имеет значение только то, чего ты хочешь.

- Я хочу тебя, - говорю я, вдыхая тишину его прикосновений, пока он гладит меня по щеке подушечкой большого пальца. - Я чувствую... я чувствую, что ждала тебя всегда. - это звучит глупо, но это правда, и она заставляет его слегка улыбнуться.

Он медленно расстегивает оставшуюся часть рубашки, выскальзывает из нее и бросает на пол рядом с курткой. Дыхание перехватывает при виде его поджарых мускулов и татуировки, покрывающей гладкую кожу. С правой стороны, прямо на ребре, изображена Ангел с черными перьями за спиной, из её глаз катятся слезы. Её черные волосы откинуты назад и переходят в перья. С противоположной стороны наколота надпись, и я пробегаюсь пальцами по витиеватым буквам:

Чернота сотрясла землю и захватила тела смертных. 

Огонь возник над полями, и голод овладел океанами. 

Смерть победила гнев и Ангела Смерти. Так было суждено, но всегда есть жертва. 

Один прекрасный Мрачный Ангел со смертью в ее крови и на ее плечах объединила их, и единственным выбором она спасет мир. 

Но не так легко отказаться от борьбы.

Он накрывает меня своим телом, каждая наша частичка идеально дополняет друг друга, и я обнимаю его, сжимая плечо, притягивая ближе к себе. Он целует меня, посасывая нижнюю губу, кусая ее, дразнит колечком в языке прежде, чем проложить дорожку из нежных поцелуев ниже, к шее. Мое тело подчиняется ему, задыхаясь от желания и требуя еще больше тишины. Я хочу забыть об этой ночи. Я хочу быть с ним.