Страница 34 из 65
Он поливает кетчупом свой бургер.
- Потому что, вероятно, ты права, но у нее нет шансов. Она не в моем вкусе. - он смотрит на убранный лук на моей тарелке. - Ты не любишь лук?
- Ты говоришь это так, будто я только что призналась, что ненавижу шоколад, а лук и шоколад на двух совершенно разных уровнях.
- Да, лук гораздо лучше.
- Можешь съесть его, если хочешь. - я придвигаю свою тарелку к нему. - Все мое - твое.
Он поднимает лук, наклоняет назад голову и кидает его в рот.
- Позже, я собираюсь обнять тебя. - его глаза темнеют от желания.
Покалывающие ощущения закручиваются внутри, между бедер, и я прочищаю горло, чтобы отвлечься, прежде чем откусить немного от своего куриного сэндвича.
- Итак, тебе нравится группа From Autumn to Ashes (также FATA, американская группа из Нью-Йорка)?
Он смотрит вниз на свою рубашку.
- Да, я приобрел эту рубашку на одном из их концертов. Они довольно хороши. Ты слышала, как они играют?
- Не в живую, - я закидываю фри в рот. - Но я скачала множество их песен.
Он впивается в свой гамбургер, и капелька кетчупа остается у него на губе. Вновь всплывает желание наклониться и пососать его губу, в то время как он сознательно облизывает ее, смотря на меня, будто знает, о чем я думаю.
Мы с жаром смотрим друг на друга, и желание пульсирует в наших телах. Это что-то, чего я не понимаю, потому что я едва знаю его, но я не хочу, чтобы это ощущение пропало.
- Ну, и чем же можно здесь заняться? - Голос Ашера звучит высоко, и он откашливается. - Кроме как болтаться в баре.
- Ты спрашиваешь не того человека, - говорю я ему. - Честно говоря, единственное, что я делаю - это хожу с Рэйвен на её вечеринки.
- Да, что это такое? - он выбирает листик салата из своего гамбургера. - Не похоже, что тебе действительно по вкусу вечеринки. Или все-таки по вкусу?
- Нет, но...
- Но Рэйвен – да, и она - босс, - заканчивает он за меня.
- Она не босс... хорошо, ну, может, есть немного, но у неё такой характер.
Он медленно жует, и я очарована тем, как двигается его рот.
- У меня был друг в Нью-Йорке, который был немного властным, и, наконец, однажды, я послал его к черту. И знаешь, мы все равно остались друзьями.
- Я уверена, ты не сказал катиться к черту, - замечаю я. - Ты кажешься слишком милым для этого.
Улыбка играет на его губах, и он ворует еще лука с моей тарелки.
- Я?
Я делаю глоток колы.
- Так про какой секрет ты мне пытаешься сказать?
- У меня есть... плохая сторона. - он колеблется. - Однако она пока ещё не вылезла наружу.
- Ну, я думаю, у всех есть стороны, которые редко выходят наружу, - я помешала соломинкой свой напиток.
Он кивает.
- Как насчет тебя?
Безумие.
- Я не знаю...
- Тебе не нужно делиться со мной, если ты не хочешь этого. - он делает глоток воды. - Я не заставлю тебя делать то, что тебе не хочется.
Кажется, в его словах есть скрытый смысл.
- Итак, ты хочешь стать художником?
Его челюсть плотно сжимается.
- Мой отец был художником, и он передал свой дар мне.
- У тебя расстроенный голос из-за этого. Ты боролся со своим отцом или что?
- Мой отец редко бывал с нами, но я люблю рисовать - это помогает мне выплеснуть свои чувства.
- Я знаю, о чем ты. - я думаю об его рисунке ангела и интересно, что он чувствовал, когда рисовал его - не удивлюсь, если он знает про Ангелов. - Вот почему я пишу стихи.
- Я бы с удовольствием прочитал твои стихи, - говорит он.
Я опускаю глаза на сэндвич, и волосы падают мне на лицо.
- Обычно, я не даю людям читать их. Ну, кроме Рэйвен, но она только читает то, что я пишу на своей стене. – и ещё Камерон, но это было случайно.
- Ты пишешь на стенах? - он сыплет соль на картошку и ставит шейкер обратно на поднос с краю стола. - Это уже кое-что, что ты позволила мне увидеть.
- Конечно. - я убираю волосы за ухо. - Там на стене и картины тоже есть - Рэйвен и мой брат.
Он вытирает салфеткой руки.
- Может быть, ты будешь достаточно доброй и позволишь мне как-то украсить её?
- Например, твоей картиной грустного ангела.
- Ты хочешь этого? Рисунок ангела, который будет всегда висеть на твоей стене?
- На ней уже есть один. Рэйвен повесила его, когда нам было восемь. - я ещё откусываю от своего сэндвича. - И мой брат повесил на нее Мрачного Жнеца, кто знает, по каким причинам, таким образом, у меня есть хорошая версия Смерти и Дьявола. - сказав это вслух, я подумала о книге, которую читала; о борьбе между добром и злом - между Ангелом Смерти и Мрачным Жнецом. Эта битва у меня на стенах.
Ашер выглядит поникшим.
- Но только кто из них добро, а кто зло?
Это очевидный ответ, но мои губы отказываются произносить слова, и образ моего воображаемого детского друга всплывает у меня в голове.
Подошла официантка со счетом. Я пытаюсь оплатить свою половину, но Ашер не позволяет. Пока мы ждем официантку, чтобы она принесла нам сдачу, в бар зашли двое мужчин, привлекших мое внимание. Они выделяются своими деловыми костюмами и модными стрижками. Тот, что выше, имеет светлые волосы и темные глаза, которые кажутся очень знакомыми. Чем дольше я на него смотрю, тем больше понимаю, что он немного состаренная версия Камерона.
Ашер взглядом находит их и его глаза темнеют. Мужчина возвращает ему такой же, полный отвращения, взгляд.
- Ты их знаешь? - я киваю головой в сторону двух мужчин.
Взгляд Ашера остается на них, пока он качает головой.
- Нет, не знаю, - говорит он сквозь зубы. Он отводит взгляд и выглядит диким.
- Ашер, что случилось? - я начинаю поворачивать голову обратно к мужчинам, но мужчина с длинными каштановыми волосами и коренастым телом спотыкается о барный стул, указывая на меня пальцем.
- Не ты ли та девушка, убившая своего отца? - мямлит он, спотыкаясь о свои шнурки.