Страница 33 из 65
Ашер выстукивает пальцем по губам, и я ловлю Эми за облизыванием своих губ, когда она смотрит на него.
- Что именно означают «устрицы из Скалистых Гор»? - спрашивает он ее.
Я сдерживаю смех, когда лицо Эми искривляется в замешательстве.
- Ну... я думаю, они что-то вроде мяса. Не уверена, какое именно, но мне нравится. - она давит концом ручки на подбородок.
Я качаю головой Ашеру.
- Ты не хочешь их. Поверь мне.
Она стреляет в меня острым взглядом.
- Они не плохие. Я имею в виду, мясо немного жестковатое, но они хороши на вкус. - мне ее жалко. Отчасти. Она наклоняется над столом и её сиськи практически вываливаются из майки. - Выбирай, сладкий, все, что захочешь, ладно? - говорит она Ашеру.
Взгляд Ашера встречается с моим.
- Мне нравится знать, что я ем.
Ухмыльнувшись, я наклоняюсь над столом и на ушко шепчу ему, что такое «устрицы из Скалистых Гор».
Он выпячивает глаза, пока я откидываюсь назад.
- Так, я буду воду, картошку фри и гамбургер с дополнительной порцией соуса.
- Я буду куриный сэндвич и колу, - я закрываю меню, и Эми вырывает его у меня из рук. У Ашера она более деликатно берет меню и идет к окну заказов.
- Спасибо, - говорит он с улыбкой.
Я опускаю локти на стол.
- За что?
- Не позволила мне съесть это дерьмо.
Мы смеемся, а затем снова наступает тишина. На сцене женщина в ярко красном платье и ковбойских сапогах поет песню Фэйт Хилл "Этот поцелуй" (американская певица в стиле кантри, обладательница премии «Грэмми»), обвив своей ногой микрофонную стойку. В целом, картина очень глупая, но я начинаю расслабляться, как будто я, наконец-то, вернулась домой после трех лет.
- Мой отец и я обычно ходили сюда, - наконец говорю я сквозь громкую музыку.
Он обращает свое внимание на меня, переплетая перед собой пальцы.
- В самом деле? - он смотрит на грубый народ, атмосферу дыма и выстроившихся в баре байкеров. - Сколько тебе было лет?
- Мне было четыре года, когда он в первый раз привел меня сюда и продолжал приводить, пока не исполнилось шестнадцать - пока он не умер, фактически, - говорю я. - Мой отец действительно любил свой "Джек Дэниелс".
- Так делал и мой отец... Ну, ладно, вообще-то это был Джим Бим. - он делает паузу, и его улыбка мягкими невидимыми поцелуями прикасается к моей коже. - Видишь, это было не так сложно, и мы узнали, что у нас есть что-то общее.
- Я социально не ограничена, - возражаю я, вытирая соль со стола. - Просто мне нравится мое пространство... по личным причинам.
- За исключением, когда мы были в изостудии, - дразнит он.
- Да, я виню в этом пары краски, - парирую я игриво. - Они долбанули меня по голове.
Уголки его губ дергаются в улыбке, он скрещивает руки на столе и наклоняется.
- Я знаю, ты любишь свое личное пространство, и это мне в тебе нравится. Ты не из тех, вечно хихикающих и пытающихся запустить пальцы в мои волосы.
Я удивлюсь, если он говорит о Рэйвен.
- Некоторым парням нравится это.
- Нет, не нравится. - он проводит языком по зубам, и я закусываю губу, чтобы сдержать стон. - Я хочу, чтобы ты дала мне шанс. Я хочу, чтобы ты впустила меня в свою жизнь и позволила себя узнать.
Мою грудь сжимает от восторга, но, к счастью, мой голос звучит ровно.
- Что ты хочешь знать обо мне?
Он вертит перечницу в руках.
- Как давно ты знаешь Рэйвен?
Я пожимаю плечами.
- С нашего рождения.
- Она все время ведет себя так... - он замолкает.
- Развратно? - заканчиваю я за него.
Он смеется и это самый прекрасный звук, который когда-либо слышали мои уши.
- Я собирался сказать, как чокнутая, но подумал, что это будет звучать довольно грубо. Она немного впечатлительная… и вся эта история с Гарриком. Как она вообще с ним познакомилась?
- На той же вечеринке, где я познакомилась с ним, - объясняю я. - Но я понятия не имею, почему она была с ним школе в тот день.
Он поджимает губы и изучает трещины на столе.
- Когда Гаррик удерживал тебя около школы... Ты выглядела так, будто собираешься упасть в обморок.
- Просто мне не нравится находиться рядом с людьми, - я ерошу пальцами свои волосы и смотрю на сцену с караоке в углу.
Он скользит рукой по столу и переплетает наши пальцы.
- Но ты не возражаешь, когда я прикасаюсь к тебе. На самом деле, у меня появилась мысль в голове - и, пожалуйста, дай мне знать, если я дал маху с ней - что я немного тебе нравлюсь.
Я пожимаю плечами.
- Думаю, можно сказать и так... Ты заставляешь меня чувствовать спокойствие и возбуждение, в зависимости от того, что мы делаем.
- Спокойствие и возбуждение, да? - размышляет он. - Это хорошо, верно?
- Это очень хорошо, - я улыбаюсь, и его глаза опускается на мои губы.
- У тебя красивая улыбка, - говорит он, проводя по своим губам языком. - И красивые губы. На вкус они очень хороши.
Моё сердце гулко стучит в груди.
- Ты льстишь мне.
- Я серьезно. - подушечкой большого пальца свободной руки он ласкает мою нижнюю губу. - Эти губы такие чертовски мягкие... Я не мог перестать думать о них с тех пор, как поцеловал тебя.
Я не уверена, играет он или искренне мил.
- Спасибо… я думаю.
Он смеется, удивленный, и отстраняется, когда официантка прерывает нас нашей едой.
- Вот и я, дорогой. - она протягивает перед Ашером его еду, затем с громким лязганьем опускает передо мной мою тарелку. - Если тебе что-то понадобится, дай мне знать.
- Я думаю, у нее есть кое-что для тебя, - говорю я, обмакнув фри в соус.
Ашер выглядит так, будто вот-вот засмеется.
- Ты думаешь?
- Ага. - я убираю лук со своего куриного сэндвича. - Почему ты смеешься?