Страница 16 из 18
В Сунском районе Кировской области, со слов местной жительницы Н. В. Мальцевой, недавно было записано: «По дороге от Курчума до Мурино есть участок дороги у “рощи” (там есть лес), там очень часто случаются аварии на одном и том же месте, в основном автомобильные катастрофы»[153].
Несколько подобных легенд зафиксировано С. С. Михайловым, который изучал Гуслицы – местность на востоке Подмосковья. Это истории о двух «проклятых местах» на дороге, где постоянно случаются автомобильные аварии, причём со смертельным исходом. В народных рассказах фигурирует «белая невеста», появление которой накануне аварии всегда означает, что прямо сейчас произойдёт нечто страшное. Про неё говорят, будто это и вправду была невеста. Как водится на свадьбах, повозка с нею быстро мчалась. И когда повозка перевернулась, невеста погибла. С тех пор её призрак показывался людям в соседнем лесу, и часто такие встречи оканчивались смертью людей. Потом там проложили асфальтовую дорогу, и «белая невеста» стала являться автомобилистам. В авариях погибали только юноши и молодые мужчины. (О «белой невесте» или «белой даме» ходят легенды и в других местах Подмосковья.) Ещё в Гуслицах рассказывают про закопанных в насыпи шоссе убитых солдатах того стройбата, что в 1970-х гг. прокладывал эту дорогу. Вот неприкаянные мёртвые стройбатовцы, дескать, и мстят проезжающим. А ещё там есть «кладбища удавленников» и прочие «нехорошие» места. Людей, проходящих поблизости от них, может часами «водить»[154].
Дорога представала перед путником пространством странноватым, таинственным, изобилующим мороками и опасностями. Обстоятельства передвижений решительно поменялись, однако многое из традиционного восприятия дороги и поныне остаётся с нами и в нас.
Глава 2. Напутствия, дорожные приветствия, молитвы и обереги
Путники поравнялись. Линдин гость глянул встречному в глаза и сказал:
– Здорово, дедок!
Котомочный старик старых своих с влажными веками глаз не отвёл, брякнул было «Здорово, корова…», но опомнился и, понимая, чт о говорит, ответил:
– Бог тебе, чуженин, навстречу – здравствуй и ты тоже.
Напутствие и дорожное приветствие
И в доавтомобильную эпоху езда по бесконечным российским дорогам бывала нелегка, а то и смертельно опасна. В народе говорили: «Попостись, помолись, да и в путь соберись!»; «Не помолившись Богу, не езди в дорогу»[155]. Отправление в дальний путь было серьёзным событием, которое нужно было хорошенько подготовить, причём требовалось заручиться помощью сверхъестественных сил.
Русские этикетные формулы – напутствия и дорожные приветствия – могут быть интересны как неотъемлемая часть словесного (лексико-фразеологического) отражения дорожной традиции. Их суть и смысл определяла тогдашняя дорожная повседневность.
Известный писатель и этнограф С. В. Максимов (1831–1901) отмечал, что по всей России отъезжающего напутствовали: «Счастливый путь!», а на Севере: «Никола в путь, Христос подорожник!» А вот что Максимову говорили в Западной Сибири – в Тобольской губернии, когда он выезжал с крестьянского двора, куда завернул по дороге:
«Угостивши “на доброе здоровье”, меня проводили обычным для святой Руси и вековечным напутствием:
– Счастливого пути!
– Добрых встреч! – подговорил кто-то сбоку.
Неровен час – на грунтовых дорогах всякая беда может случиться: настукает бёдра и спину на глубоких ухабах, которые в Сибири называются нырками; в ином месте выбросит из саней; в лесу нахлещет лицо сосновыми ветками. Летом колесо сломается, а починить негде; лошади пристанут посреди дороги, а сменить их нечем; мост провалится, они все такие непрочные, и т. п. Я сел в кошеву. Ямщик оглянулся: всё ли-де готово, ладно ли уселся, не забыл ли чего?
– С богом! – отвечаю я ему.
– С богом – со Христом! – проговорил он и ударил по лошадям.
– Скатертью дорога! – подговорил кто-то со стороны.
– Буераком путь! – подшутила разбитная девушка из гостивших и угощавшихся прях»[156].
Выражение «скатертью дорога!» появляется здесь в контексте вполне уважительных напутствий, однако звучит оно уже несколько иронично и тем самым переключает речевую ситуацию, переводя её в насмешку. Между тем изначально это выражение явно было обычным добрым напутствием, указывающим на желательность того, чтобы дорога была ровной и гладкой, как скатерть[157]. Уподобление пути-дороги: скатерти, половику, ткани, отрезу материи, верёвке, нити – древнее и хорошо засвидетельствованное у русских и у многих других народов, как древних, так и современных[158]. В славянских загадках скатерть символически обозначала дорогу или поле[159].
В поэме И. С. Аксакова «Бродяга» (1846–1850) есть это традиционное сравнение:
Подарком умершей бабке-повитухе в Полесье был рушник или фартук. Его клали к ней в гроб или же отправляли для неё на «тот свет» с другим покойником. По заключению Г. И. Кабаковой, такой подарок преподносился, во-первых, оттого, что «ткань и есть “женские деньги”». А во-вторых, потому, что отрез ткани «более всего соответствует миссии повитухи», поскольку про неё говорят, что она «дарогу стлала рибёнку в путь»[161].
Следы вполне серьёзного употребления выражения «скатертью дорога!» сохранились, к примеру, у П. И. Мельникова-Печерского в романе «В лесах» (вторая половина 1850 – начало 1870-х гг.): «Путь вам чистый, дорога скатертью!..»; «…Дорога тебе скатертью – Бог в помощь, Никола в путь!»[162] У него же в рассказе «Медвежий Угол» (1857) дважды повторено обычное для XIX в. сравнение гладкой, хорошей дороги со скатертью: «Что за дорога туда! Ровная, гладкая – ни горки, ни косогора, ни изволочка, – скатерть-скатертью»; «Хороша дорога в Чубаров – скатерть-скатертью»[163]. Вот и герой поэмы Н. А. Некрасова «Кому на Руси жить хорошо» (1860–1870-е гг.) старик Савелий рассказывал, что прежде крепостные крестьяне из его деревни жили себе поживали за чащобами и болотами, никто к ним добраться не мог – ни помещик, ни власти. Потом провели туда дорогу, и всё стало по-другому: «А ныне – барин под боком, // Дорога скатерть-скатертью… // Тьфу! прах её возьми!..»[164] Один из персонажей романа «Хлеб» (1895) Д. Н. Мамина-Сибиряка так судил о выгодах отправки товаров по железной дороге, а не гужевым транспортом: «Главное, не ест перевозка, – нет месячных распутиц, весенних и осенних, нет летнего ненастья и зимних вьюг, – везде скатертью дорога»[165]. У него же в рассказе «Гроза» (1885, из цикла «Уральские рассказы») в речи неграмотной старушки это выражение использовано для характеристики счастливых возможностей: «Ведь нынче что, жить да жить барышням надо, да господа благодарить, потому везде скатертью дорога: и в телеграф, и в учительши, и в разные конторы…»[166] Подобным образом в «Сократе Иваныче» Мамина-Сибиряка (1899, из цикла «Сибирские рассказы») оно приведено в авторской речи: «С университетским дипломом в кармане ему, конечно, везде была скатертью дорога, но он вернулся на родной Урал…»[167] И в его очерке «Отрава» (1887, из «Уральских рассказов»), напутствие «Скатертью дорога…», произнесённое кланявшимся и лебезившим перед начальством мужиком Вахрушкой при отъезде экипажа «вашего высокоблагородия», судя по контексту описанной ситуации, тоже прозвучало уважительно[168].
153
Сунские легенды и предания. С. 35.
154
Михайлов С. С. Современные предания о «нехороших» местах на территории исторической местности Гуслицы // ТК. 2012. № 3. С. 87–89.
155
Даль В. Пословицы русского народа. М.: Рус. книга, 1993. Т. 1. С. 532; Его же. Толковый словарь живого великорусского языка. М.: Гос. изд-во иностранных и национальных словарей, 1956. Т. 1. С. 473.
156
Максимов С. В. Крылатые слова. М.: ГИХЛ, 1955. С. 267–269.
157
Бирих А. К., Мокиенко В. М., Степанова Л. И. Русская фразеология. Историко-этимологический словарь: ок. 6000 фразеологизмов. 3-е изд., испр. и доп. М.: Астрель: АСТ: Люкс, 2005. С. 639.
158
Фрейденберг О. М. Поэтика сюжета и жанра. М.: Лабиринт, 1997. С. 201.
159
Ясинская М. В. Скатерть // СД-5. С. 12.
160
Цит. по: Михельсон М. И. Русская мысль и речь. Своё и чужое. Опыт русской фразеологии: сборник образных слов и иносказаний. М.: Русские словари, 1994. Т. 2. С. 258.
161
Кабакова Г. И. Отец и повитуха в родильной обрядности Полесья // Родины, дети, повитухи в традициях народной культуры / сост. Е. А. Белоусова; отв. ред. С. Ю. Неклюдов. М.: РГГУ, 2001. С. 125.
162
Мельников П. И. [Андрей Печерский]. В лесах // Мельников П. И. [Андрей Печерский]. Собр. соч.: в 8 т. М.: Правда, 1976. Т. 2. С. 251; 1976. Т. 3. С. 368.
163
Его же. Медвежий Угол // Там же. 1976. Т. 1. С. 187–189.
164
Некрасов Н. А. Кому на Руси жить хорошо // Некрасов Н. А. Полн. собр. стихотворений: в 3 т. Л.: Сов. писатель, 1967. Т. 3. С. 151. Ср. суждение из заметок нашего современника, жителя мегаполиса, который восхищался Россией как единственной страной, «где бы ты отъехал от миллионного города всего два часа и попал бы в самую первозданную глушь…» По его словам, другая бы власть, «шустрая, понаделала бы разных дорог, привела бы всё в порядок и всё бы испортила, а тут идёшь неделями и вокруг восхитительная глухомань, подгнившие, рухнувшие мосты, провалившиеся дороги, оставленные деревни, и всё заросло травой и кустарниками…» (См.: Щепанская Т. Б. Культура дороги в русской мифоритуальной традиции XIX–XX вв. М.: Индрик, 2003. С. 37).
165
Мамин-Сибиряк Д. Н. Хлеб: роман // Мамин-Сибиряк Д. Н. Собр. соч.: в 8 т. М.: ГИХЛ, 1955. Т. 7: Черты из жизни Пепко. Хлеб. С. 356.
166
Его же. Гроза: из охотничьих рассказов // Там же. 1958. Т. 3: Горное гнездо. Уральские рассказы. С. 360.
167
Его же. Собр. соч. в 10 т. М.: Правда, 1958. Т. 5: Сибирские рассказы. С. 267.
168
Его же. Отрава: очерк // Мамин-Сибиряк Д. Н. Собр. соч.: в 8 т. Т. 3. С. 341.