Страница 20 из 31
Поэтому «разжигать» казачье восстание нередко приходилось силой. Примером в данном случае может служить приказ командующего Донской армией ген. Денисова от 26 апреля 1918 г.: «Высылается карательная экспедиция, дабы силой оружия прекратить вредную пропаганду и заставить заблуждающихся (казаков) в настоящий тяжелый момент встать на защиту края… Всякое уклонение или держание нейтралитета будет беспощадно караться вооруженной силой»{340}.
«Подъему Дона, – отмечал ген. Н. Головин, – способствовало еще и одно “внешнее” условие, сильно облегчающее это выступление: март-апрель – это время вторжения германо-австрийских войск в Южную Россию и их подхода к западной границе Области Войска Донского»{341}. Не случайно именно на этом факте акцентировал свое письмо Вильгельму II атаман Войска Донского П. Краснов: «Благодаря дружеской помощи войск Вашего Императорского Величества создалась тишина и на юге Войска и мною подготовлен корпус казаков, для поддержания порядка внутри страны и воспрепятствованию натиску врага извне»{342}.
Германо-австрийская интервенция стала той внешней силой, которая превратила отдельные очаги казачьих восстаний в организованное казачье движение. «Донское казачество, – констатировал Головин, – могло продолжать борьбу против большевиков только при союзе с немцами»{343}. Для немцев поддержка казачьего сепаратизма с началом Гражданской войны стала одной из составляющих политики направленной на ослабление России, оттеснения ее на Восток от основных зернопроизводящих районов России и от Черного моря. Германо-австрийское командование оказывало казакам всю возможную помощь от поставки вооружений до прямой военной поддержки. Без этой помощи отдельные казачьи выступления никогда бы не достигли размаха гражданской войны.
Восставшие казаки в свою очередь с трудом проводили различия между большевиками и иногородними. В донесении правительственной разведки сообщалось: большинство людей «пришли к убеждению, что “иногородние” и “большевики” – это синонимы»{344}. Эта данность определялась целями казачьего восстания, говоря о которых, красный командарм А. Егоров отмечал: «отстаивая свои экономические интересы, донское казачество стремилось к самостийности и готово было смотреть на иногородних как на иностранцев. Атаман Краснов откровенно проводил эту политику, которая получала местно-патриотический оттенок. По его словам, Каледина погубило доверие к крестьянам, знаменитый паритет. Дон раскололся на два лагеря: казаки – крестьяне… Там, где были крестьянские слободы, восстания не утихали… Попытки ставить крестьян в ряды донских полков кончались катастрофой… Война с большевиками на Дону имела уже характер не политической или классовой борьбы, не гражданской войны, а войны народной, национальной. Казаки отстаивали свои казачьи права от русских»{345}.
Нередко казаки просто сражались с ближайшими селениями иногородних. В Сибири, по словам члена правительства Колчака Гинса, крестьяне объясняли причины восстания: «мы не большевики, мы против казаков»: «Привилегированное сословие казаков, пользуясь военным положением, чинило под видом борьбы с большевиками насилия над мирными крестьянами, и последние, не видя на местах сильной власти, которая могла бы их защитить, начинали повсюду партизанскую борьбу. Власть отвечала на это репрессиями, и война разгоралась»{346}.
Главная проблема, по мнению Деникина, заключалась в том, что казачество в вопросе «о наделении землей иногородних» «оставалось совершенно непримиримым…»{347} Что касается «воли» в казацких землях, сохранивших со времен самодержавия основы самоуправления, то для иногородних проблема заключалась в получении политических прав наравне с казаками. Однако, несмотря на то, что «казачья декларация» «вручала судьбу России Учредительному собранию, тут же, – указывал Деникин, – Дон у себя лишал права участия в управлении (иногородних) большую половину неказачьего населения…»{348}
Выделение казаков в особую привилегированную социальную группу имело целью не только сохранение их земель, но и служило для лидеров казацкого движения объединению всех социальных слоев казачества на шовинистической основе. Как же воспринимали такое отношение к русским лидеры Белого движения? – «Добровольческая армия и кубанское правительство спорили по множеству вопросов…, – отвечал на этот вопрос П. Кенез, – но нет записей о том, что армия была против такого обращения с иногородними, их русскими земляками. Армия и казаки заключили союз за счет неказачьего населения Войска»{349}.
Наглядно этот факт отразил сам Деникин в своем положении об управлении областями, занимаемыми Добровольческой армией, в котором говорилось: «Все граждане Российского государства, без различия национальности, сословия и вероисповедания пользуются… равными правами гражданства. Особые права и преимущества, издавна принадлежащие казачеству, сохраняются в неприкосновенности»{350}.
Однако союз этот оказался временным, поскольку казаки сами с оружием в руках искали свою «волю»: по словам атамана П. Краснова, «Деникин не хотел отрешиться от старого взгляда на казаков, как на часть Русской армии, а не как на самостоятельную армию, чего добивались казаки и за что боролись»{351}. «Казаки ненавидели своих союзников, а офицеры не переносили проявления казачьего сепаратизма», – отмечал Кенез{352}. «У добровольцев с офицерами Донского войска отношения были тяжелые, драки и поединки не прекращались…» – признавал В. Шульгин{353}.
«У меня четыре врага, – говорил П. Краснов, – наша донская и русская интеллигенция, ставящая интересы партии выше интересов России, мой самый страшный враг; генерал Деникин; иностранцы – немцы или союзники, и большевики. И последних я боюсь меньше всего, потому что веду с ними открытую борьбу, и они не притворяются, что они мои друзья»{354}.
Противостояние добровольцев кубанскому сепаратизму, ищущему поддержку даже у Украины, достигло такого накала, что в июне 1919 г. сотрудником деникинского «Особого совещания» был застрелен председатель Кубанской Рады Н. Рябовол. После заключения между Кубанью и Горской республикой договора, направленного против деникинской армии, Деникин приказал отдать полевому суду всех лиц, подписавших договор. В ноябре 1919 г. был пойман один из подписантов – священник Калабухов, и по приказу Деникина повешен. Кроме этого Деникин разогнал Кубанскую Раду и принудительно выслал 10 ее членов, вместе с войсковым атаманом Филимоновым, в Турцию.
Одновременно противостояние между казаками и добровольцами нарастало и с другой стороны, оно выражалось прежде всего в том, что П. Краснов не видел возможности продвигаться вглубь России ввиду «решительного отказа их (казаков) бороться и спасать Россию в полном одиночестве»{355}. Мало того, отмечал Деникин: среди казаков распространялось движение «оставить ряды Добровольческой армии, которая является виновницей Гражданской войны. Ибо… давно можно было бы окончить войну и примириться с большевиками, устроив в России народную республику…»{356}
340
ГАРФ. Ф. 1257, оп. 1, д.5, л.2. (Холквист П. Как казаки стали «контрреволюционерами»…, с. 100, 117.)
341
Янов Г.П. Дон под большевиками весной 1918 года и восстание станиц на Дону// Донская Летопись, №№, с. 19, 20. (Головин Н.Н. Российская контрреволюция…, т.1, с. 390).
342
Письмо атамана Краснова, Императору Вильгельму II (Цит. по: Головин Н.Н. Российская контрреволюция…, т.2, с. 44).
343
Головин Н.Н. Российская контрреволюция…, т.2, с. 411.
344
РГВА. Ф. 39456, оп. 1, д.60, л.104. См. подробнее: (Холквист П. Как казаки стали «контрреволюционерами»…, с. 111.)
345
Краснов Л. Н. Всевеликое войско Донское, с. 221. (кн.: Алексеев С. А. Начало гражданской войны, 1926, с. 148); (Егоров А. И… с. 63–64.)
346
Гинс Г.К…, с. 431.
347
Деникин А. И. (III).
348
Деникин А. И. Поход на Москву… с. 434.
349
Кенез П…, с. 222.
350
Временное положение об управлении областями занимаемыми Добровольческой армией Деникин А.И. Очерки русской смуты, Т. III, с. 267–269. (Цит. по: Головин Н.Н. Российская контрреволюция…, 2 т., с. 309.
351
Краснов П. Всевеликое войско Донское // Архив Русской революции, т. V c. 278–280. (Цит. по: Головин Н.Н. Российская контрреволюция…, 2 т., с. 589)
352
Кенез П…, с. 159.
353
Жуков Д. Жизнь и книги В. В. Шульгина (Шульгин В. В…, с. 42)
354
Краснов П. Всевеликое Войско Донское // Архив Русской революции, т. V, с. 198. (Цит. по: Головин Н.Н. Российская контрреволюция…, т.2, с. 427).
355
Краснов П. Всевеликое Войско Донское // Архив Русской революции, т. V, с. 242. (Цит. по: Головин Н.Н. Российская контрреволюция…, т.2, с. 423–424).
356
Деникин А. И. Поход на Москву… с. 444.