Страница 13 из 31
Но главной чертой Северной армии отличавшей ее от всех остальных, являлось то, что ее основной цементирующей силой были не столько офицеры, сколько войска интервентов. Их роль наглядно передавали воспоминания ген. В. Марушевского: «Восстания… только подтвердили необходимость наличия в отрядах хотя бы небольшого числа иностранных войск. Здесь важна была не сила, а наличие иностранного мундира, в котором простолюдин видел не только штык или револьвер, но государственную силу, стоявшую за ним. Кроме того, хотя бы небольшая иностранная сила обеспечивала свободу действий каждого войскового начальника, охраняя его жизнь от покушений. С этим надо было считаться и не успокаивать себя теоретическими соображениями о политических вкусах и идеалах нашего мужика»{210}.
Принцип пропорционального состава русских и иностранцев был установлен еще в соглашении союзников с Мурманским Советом от 6 июля 1918 г. Согласно ему из русских «не должны формироваться отдельные русские части, но, поскольку позволят обстоятельства, могут быть сформированы части из равного числа иностранцев и русских»[18]. Но даже через полгода после высадки союзников 1 января 1919 г. в Северной области (Архангельском и Мурманском фронтах) на 7,1 тыс. русских солдат и офицеров приходилось 23,2 тыс. солдат и офицеров интервентов{211}. После проведения принудительной мобилизации на 15 апреля 1919 г. на 24,5 тыс. русских – 21,5 тыс. интервентов{212}. Несмотря на дальнейший рост численности войск интервентов (до 27 тыс.) увеличение русской части армии оказалось невозможным, поскольку доступные мобилизационные ресурсы области оказались исчерпаны.
Боеспособным ядром Северной армии были именно войска интервентов, отмечал Б. Соколов: «Все фронты были в полном подчинении у английского командования… Позиции были заняты главным образом английскими, кое-где русскими силами, русским же разрешалось занимать более глухие и менее ответственные места. Пропуски, проезды… – все это было в руках у союзной комендатуры. Госпитали… были английские, персонал же смешанный, русский и английский. Интендантство, снабжавшее фронт и тыл, было исключительно английским, и русские получали все, начиная с довольствия и кончая обмундированием, с английских складов»{213}.
Северо-западная армия Русская Западная армия была сформирована в октябре 1918 г. при активном немецком участии[19]. Условия формирования северо-западной армии, подписанные в октябре 1918 г., в частности гласили: «Формирование армии будет происходить… под прикрытием германских оккупационных войск… Денежные средства на содержание армии отпускаются германским правительством заимообразно Русскому Государству…» При этом указывалось, что германские войска в наступлении не участвуют…, но «следуют за армией для поддержания внутреннего порядка и престижа власти… После занятия Петербурга объявляется военная диктатура…»{214} В армии первоначально насчитывалось «в общей сложности около 50 тысяч человек (вместе с около 40 тысячами немецких добровольческих частей). При переброске (в Россию, речь шла только о русских частях) осталось лишь 6–7 тысяч человек»{215}.
Член Северо-Западного правительства В. Горн оставил следующее описание этой армии: «Период немецкой учебы оказался весьма краток, а с русской стороны дело велось крайне беспечно и бестолково. Уже тогда, в момент зарождения белой армии, вскрылась одна психологическая черточка, которая сразу возмутила бравых немецких инструкторов. Едва успев надеть погоны и шашку, русские офицеры начали кутить и бездельничать, не все, конечно, но… многие. Немцы только руками разводили, глядя на такую беспечность. Быстро стал пухнуть “штаб”, всевозможные учреждения “связи”, а солдат – ноль. Офицеров в городе многое множество, но большинство из них желает получать “должности”, сообразно с чином и летами. Немцы нервничают, ругаются. Если не изменяет память, так и топчутся на одном месте, пока на выручку не появляются перебежавшие от большевиков на маленьком военном пароходике матросы чудской флотилии и небольшой отряд кавалерии Балаховича – Пермыкина. К этим удравшим от большевиков частям позже присоединились небольшие кучки крестьян-добровольцев, затем насильственно забрали старших учеников гимназии, реального училища, – и армия была готова. Вся затея явно пахла авантюрой, и большинству обывателей даже в голову не приходило, что их жизнь и достояние будут зависеть только от успехов такой армии»{216}.
«Состав армии был до крайности пестрый и какой-то случайный, – отмечал ген. В. Марушевский, – Видно было, что все это нуждается в настойчивой, организационной работе, в огромных материальных средствах, в запасах обмундирования, обуви, теплой одежды. Ничего этого не было»{217}. Северо-западная армия действительно попала в крайне затруднительное материальное положение. Однако переговоры Юденича «с состоятельными соотечественниками (эмигрировавшими в Швецию) результатов не дали…»{218}. Союзники в свою очередь были больше озабочены содействием в становлении новых независимых прибалтийских государств, поэтому «помощь от Антанты, если не считать поставок американской муки, приходила “крохами”. Немецкие оккупационные власти давали значительно больше»{219}.
Численность армии, по данным ее командующего ген. Н. Юденича, к февралю 1919 г. составляла всего 758 офицеров и 2624 рядовых{220}. К сентябрю она достигла численности 27 тыс. человек, а по данным Военного министерства Северо-Запада – даже 59 тыс. человек. «Такая разница между действительным составом добровольческой армии и тем, что значилось на бумаге, объяснялось тем, – отмечает историк А. Шишов, что – …Армейское командование, таким образом, рассчитывало получить от правительства “дополнительные” ассигнования, получаемые им от Антанты»{221}.
Армия Юга России
Ее история начинается с прибытия в ноябре 1917 г. на Дон ген. М. Алексеева. Правда, силы «алексеевской организации», по словам ген. Н. Головина, «были настолько ничтожны, что она была бы сразу задушена местным большевизмом»{222}. Именно поэтому создание всероссийской вооруженной силы, по замечанию П. Милюкова, происходило в «гостях у казаков»{223}. «В Добровольческую армию поступали офицеры, юнкера, кадеты, студенты, гимназисты, и почти не приходило солдат…, – отмечал Головин. – Таким образом, Добровольческая армия с самого начала приобрела характер “офицерской” части, то есть явилась ополчением “патриотически настроенной интеллигентной молодежи”, морально оторванным от народных масс»{224}.
Наибольшим препятствием для создания армии, явилось не противодействие большевиков, а противоборство между командующими, добровольцами и казаками. Сотрудничество добровольцев с казаками началось только после того, как право-либеральные «московские общественные организации совершенно определенно поручили объявить, что руководители противобольшевистского движения могут рассчитывать на моральную помощь лишь при условии, что все они (Алексеев, Корнилов и Каледин) будут работать на Юге России совместно… только после того, как это соглашении состоится и… будет передано представителям Англии и Франции, можно рассчитывать на получение денежной помощи от союзников»{225}.
210
Марушевский В. В…, с. 282–283
18
От имени США соглашение подписал капитан 1-го ранга Бергер, командир крейсера «Олимпия» прибывшего в Мурманск еще 24 мая.
211
Армия. Эвакуация из Северной России, 1919. Лондон, 1920 (на англ. яз.). С. 19–20 (Белый Север, с. 370, прим.)
212
Зеленов Н.П…, с. 212.
213
Соколов Б.Ф…, с. 322.
19
Примечательно, что с немецкой стороны переговоры о создании армии Юденича вели два майора Генштаба Э. фон Клейст (будущий ген. фельдмаршал гитлеровской армии) и фон Тресков (будущий начальник штаба группы армий фон Бока в 1941–1942 гг., стоявший у истоков создания РОА ген. Власова) (см. подробнее Шишов А.В…, с. 294).
214
См. подробнее: Условия формирования русской Добровольческой Армии в Северо-Западных губерниях («Северной Армии»), выработанные на Русско-Германском заседании в Пскове в середине октября 1918 г. (Цит. по: Головин Н.Н. Российская контрреволюция…, т. 2, с. 91–92).
215
Волков С. В…, с. 231;
216
Горн В. Гражданская война на Северо-Западе России. Берлин, 1923. В кн.: Революция и гражданская война в описаниях белогвардейцев. М.: Отечество, 1991, с. 259.
217
Марушевский В. В…, с. 314
218
Шишов А.В…, с. 309.
219
Шишов А.В…, 319.
220
Шишов А.В…, с. 312.
221
Шишов А.В…, 345.
222
Головин Н.Н. Российская контрреволюция…, т. 1, с. 437.
223
Россия на переломе, т. II, с. 59 (Головин Н.Н. Российская контрреволюция…, т. 1, с. 435).
224
Головин Н.Н. Российская контрреволюция…, т. 1, с. 438.
225
Головин Н.Н. Российская контрреволюция…, т. 1, с. 448.