Страница 46 из 68
Однако его это не успокоило.
— Что значит — за другой? В субботу утром, в пижаме я должен идти за другой газетой? Почему же вы не хотите ловить преступников?
Лифт произнес приглушенное «динь», давая знать, что он прибыл, но меня это уже не интересовало, мне в голову пришла мысль. Такое со мной происходит время от времени. Большинство мыслей не поднимаются на поверхность — может быть, потому, что я слишком много времени занят не ими, а своими безуспешными попытками казаться человеком, — но эта медленно всплыла и, словно пузырек воздуха в грязи, звонко лопнула у меня в мозгу.
— В субботу утром? — спросил я. — А вы помните, сколько было времени?
— Конечно, я помню, сколько было времени! Я им звоню и говорю: «Десять тридцать, суббота, утро, а мальчишка мою газету ворует!»
— А почему вы решили, что это мальчишка?
— Да видел я в глазок, вот почему! — заорал он. — Я еще должен в коридор выходить, чтобы делать за вас вашу работу? Хрен вам!
— Вы говорите «мальчишка», — невозмутимо продолжал я. — А сколько ему было лет?
— Слушайте, мистер, — явно сдерживая эмоции, ответил он, — для меня всякий, кому нет семидесяти, мальчишка. А этому, наверное, около двадцати, и у него болтался рюкзак такой, они все их носят.
— Вы можете описать мальчишку? — спросил я.
— Ну я же не слепой! — огрызнулся старик. — Когда он поднял мою газету, я увидел у него татуировку, они все себе такие делают, прямо на шее, сзади.
Я почувствовал, как холодные пальцы пробежались по моей шее, и хотя знал ответ, на всякий случай поинтересовался:
— А что за татуировка?
— Идиотская, японский символ какой-то. Мы для этого, что ли, дерьмо из япошек выбивали, чтобы теперь ихние каракули шлепать на наших детей?
Похоже, он еще только входил в раж, и меня восхищала его жизнестойкость в таком почтенном возрасте, но я понял, что уже пора передать его соответствующим властям, представленным здесь моей сестрой. Чувство удовлетворения загорелось во мне тусклым светом, не только в предвкушении, что я предоставлю ей подозреваемого лучше, чем бедный Дискриминированный Декстер, но, главное, сброшу старого пердуна на нее в качестве небольшого наказания за подозрения в мой адрес.
— Пошли, — сказал я старику.
— Никуда я не пойду, — уперся тот.
— Хотите пообщаться с настоящим детективом? — спросил я, и долгие часы, которые я провел, тренируя улыбку, окупились, потому что он нахмурился, огляделся по сторонам, а потом сказал:
— Ладно, пошли, — и последовал за мной туда, где сержант Сестренка буравила глазами Камиллу Фидж.
— Я тебе сказала: уйди отсюда, — бросилась она на меня со всей теплотой и обаянием, которые можно было ожидать от нее.
— Ладно, — ответил я. — А свидетеля с собой забирать?
Дебора разинула рот, потом закрыла, снова открыла и закрыла еще несколько раз, как будто пыталась понять, как дышат рыбы.
— Не смей… это тебе не… чтоб тебя черти взяли, Декстер! — наконец собралась она с мыслями.
— Смею, это мне да, и я уверен, так они и сделают, — ответил я. — А пока — этот пожилой джентльмен имеет кое-что сообщить.
— Какого дьявола ты меня пожилым назвал? — возмутился дед.
— Это детектив Морган, — сказал я в ответ. — Она здесь главная.
— Баба? — сердито проворчат он. — Неудивительно, что они никого не могут поймать. Баба-детектив.
— Обязательно расскажите про рюкзак, — наставлял его я. — И про татуировку.
— Какую татуировку? — требовательным тоном спросила она. — Вы о чем говорите, черт вас возьми?
— Следи за языком! — сказан старик. — Стыдно!
Я улыбнулся сестре.
— Приятной беседы, — пожелал я.
Глава 26
Заявлять с уверенностью, что меня снова пригласили на вечеринку, я бы не стал, но и уходить слишком далеко и упускать шанс соблаговолить принять извинения у сестрицы мне не хотелось. Поэтому я отошел к входной двери бывшей квартиры Мэнни Борка, где меня можно было заметить при надобности. К сожалению, убийца не стал красть гигантский шар блевотины неизвестного животного с постамента у двери.
Меня интересовало, сколько времени понадобится Деборе сделать логические выводы, когда она узнает о татуировке на шее. Мои размышления были прерваны громким голосом моей сестрицы. Она, используя официальные выражения, поблагодарила старика за его помощь и попросила звонить, если он вспомнит что-то еще. А потом они оба подошли к двери, причем Дебора крепко держала старикана за локоть, чтобы вывести вон.
— А как же быть с моей газетой, мисс? — запротестовал он, когда она открывала дверь.
— Сержант Мисс, — поправил его я, и Дебора бросила на меня угрожающий взгляд.
— Позвоните в редакцию, — посоветовала она. — Там вам возместят. — И с этими словами она практически выставила его за дверь, где он еще какое-то время стоял, дрожа от злости.
— Плохие парни побеждают! — крикнул он, а затем, ко всеобщему счастью, Дебора закрыла дверь.
— А он прав, знаешь ли, — сказал я ей.
— Знаешь ли, поменьше эмоций поэтому поводу, — огрызнулась она.
— А вот ты, наоборот, могла бы проявить их побольше, — возразил я. — Это же он, тот самый бойфренд, как его там?
— Курт Вагнер, — напомнила она.
— Похвально, — заметил я. — Ценю твое усердие. Значит, это был Курт Вагнер, и ты это знаешь.
— Ни хрена я не знаю, — призналась Деб. — Может быть, это совпадение.
— Ну конечно, — скептически сказал я. — С точки зрения математики может быть, что солнце встанет на западе, но такого не происходит. Кто тогда?
— Это чертов хрен, Уилкинс, — сквозь зубы процедила она.
— Надеюсь, за ним ходит «хвост»?
Она фыркнула:
— Ну да. Но ты же знаешь этих ребят. Решат вздремнуть или отойдут отлить, зато потом будут клясться, что все время сидели на посту. А тот парень, за которым их поставили смотреть, тем временем порежет наших девочек-припевочек.
— Ты все еще считаешь его убийцей? Даже при том, что этот парень с татуировкой был здесь тогда же, когда убили Мэнни?
— Ты тоже тут был, и в это же время, — напомнила она. — И потом, это преступление не похоже на другие. Смахивает больше на плохую имитацию.
— Тогда как сюда попала голова Тэмми Коннор? — поинтересовался я. — Нет, Деб, это Курт Вагнер, это должен быть он.
— Ладно, — сдалась она. — Может, и он.
— Может? — спросил я с удивлением. Все указывает на парня с татуировкой, а Дебора стоит и рассусоливает.
Она долго смотрела на меня, и это был взгляд, полный отнюдь не теплой сестринской любви.
— А может, и ты, — сказала она.
— Ну давай арестовывай меня, — в сердцах предложил я. — Умнее ничего не придумала? Капитан Мэттьюз будет просто вне себя от счастья: ты произведешь арест, а пресса вознесет тебя на небеса, потому что ты арестовала собственного брата. Умопомрачительное решение, Дебора. От этого даже настоящему убийце поплохеет.
Деб ничего не сказала, просто развернулась и ушла. Подумав несколько секунд, я тоже пришел к выводу, что это лучший выход. И последовал ее примеру, только в противоположном направлении — вон из квартиры, назад на работу.
Остаток дня оказался более продуктивным. Двое белых мужчин были найдены мертвыми в «БМВ», припаркованном на обочине шоссе Пальметто. Кто-то пытался украсть машину, увидел два трупа и позвонил в полицию, предварительно забрав с собой магнитолу и подушки безопасности. Причина смерти была налицо — множественные пулевые ранения. Газетчики называют такие убийства бандитскими разборками, потому что это дешево и практично. Тела и салон были в буквальном смысле изрешечены свинцом и залиты кровью, как будто убийца долго не мог разобраться, из какого конца ствола стрелять. Судя по входным отверстиям пуль в окнах машины, я удивился, каким чудом не пострадали другие автомобили, проезжавшие мимо.
По логике вещей, чем больше занят Декстер, тем удовлетворительнее его состояние, а кровищи в машине и на тротуаре хватило на несколько часов работы, но неудивительно, что счастливее от этого я не стал. Со мной и так случилось много непонятного, а теперь еще и размолвка с Деб. Было бы не совсем точно сказать, что я люблю Дебору, потому что любить я не способен — скорее я к ней привык, — поэтому предпочел бы, чтобы она болталась рядом и радовалась моим успехам.