Сердце Ведьмы

Например: 'А где поела?', или что‑то похожее.

— Я останусь здесь на некоторое время, Арханиэлиус вернётся обратно, а у остальных сама спроси, — передавая эстафету на беседу с гостями, ответила она.

Больше половины присутствующих я вообще видела впервые, кого‑то уже знала, но настолько плохо, что даже имени не помнила. У меня с памятью всегда не особо было. Потому просто продолжила дальше пялиться в свою тарелку.

— А Ева вам хотела что‑то рассказать, — ленивым тоном, беря вилку в левую руку, сказал Артур.

Значит‑таки, решил взять инициативу в свои руки.

Ну, вот кто его просил?! Не при всех же!

— И что же? — мать вонзила недоверчивый острый взгляд в сторону Артура.

Причём, судя по глазам, будь её воля, она бы вонзила в него не только взгляд. Вот и вилка, согнутая пополам в её руке говорила о том же.

— Вчера я…, — запнулась, пытаясь подбирать слова тщательнее, — общалась с одним оборотнем и он…, — договорить мне не дали.

— Общалась? — деловито уточнил отчим.

— В домино играла, — с совершенно серьёзным выражением лица ответил за меня Артур.

Мама поморщилась, с трудом принимая сказанное, но всё же промолчала.

— Он…, ну — был немного пьян…, — продолжила мямлить, нервно перебирая в руках край салфетки.

— Немного? — переспросил отчим.

— Пьян? — дополнила слово отчима мать.

Поймала на себе укоризненный взгляд Артура. Сделала вдох поглубже. Эх, была, не была!

— Он был в хлам, если уж на то пошло. И пытался меня убить. Артур вмешался.

Всё, на этом источник моей многословности иссяк.

— А что там Артур делал? — спросил заинтересованно уже Александр.

— Мимо проходил, — сурово отрезал Артур.

— Тоже в домино собирался поиграть? — добил елейным голосом тот, кому я вообще‑то больше всех здесь доверяла.

— Оборотень собирался её инициировать, — проигнорировал укол от отчима в свой адрес Артур.

Моя инициация — это вообще самый трудный вопрос в нашей семье. Ведьма может получить мощный импульс для воссоздания магического резерва, позволяющего колдовать на энергетическом уровне при сильном эмоциональном потрясении. Но, поскольку я и так с детства живу в обстановке сильного эмоционального потрясения — то так просто инициировать мой резерв не получается никак. Мы перепробовали кучу вариантов, даже пробовала с парашютом прыгать — не помогло. В общем, я — бездарность.

И тут я заметила, как мама побледнела. Она сделала пару глубоких вдохов, прикрыла глаза на мгновенье. В такие моменты точно знаю, что её лучше не трогать, но всё равно не смогла удержаться.

— Мам, да в норме всё. Честно, — подошла и обняла её за плечи.

Она у меня очень эмоционально неустойчивая — чуть что, так может ненароком ураган вызвать. А теперь, когда семья Ашерро ожидала пополнение — так вообще кошмар, что творится. Мама, наконец, выдохнула, а вместе с этим отпустила и все сметающие сознание чувства.

— Идём, — сухо скомандовала архимаг Де Алькарро.

Вот такая, мгновенно взявшая себя в руки, внешне абсолютно спокойная и излучающая уверенность, несмотря ни на эмоции, ни на желания — моя мама и есть та, про которую оборотень сказал 'та самая из рода Де Алькарро'. Правда остальные вместо эпитетов спокойная и уверенная применяют чаще — холодная, высокомерная, расчётливая, надменная…. Думаю, продолжать не стоит, там ещё много чего говорят, в чём лично я не находила истины никогда.

В кабинете матери, во всю стену по правую сторону от входа от пола до потолка висела картина, специально написанная на заказ одним известным итальянским художником. Полярное сияние — это одно из самых красивых и, можно сказать, даже в чём‑то мистическое проявление атмосферных явлений. Его необычные формы, изменчивость цветов и оттенков всегда вводили лично меня, наблюдающей за ним, пусть даже и на куске холста, в состояние, схожее с немым шоком. Ещё это довольно необычно смотрелось на фоне английского выдержанного своим спокойствием интерьера — словно огромное цветное пятно розовато — лиловых и сине — зелёных оттенков. Нравилось абсолютно всем, ну кроме Арха — он вообще сюда очень редко заходил, и часто хмурился, ловя мамин задумчивый взгляд на полотне. Вот и сейчас, мама села в кресло, немного помолчала, рассматривая явление природы с таким взглядом, что мне показалось, будто она пыталась найти там что‑то новое.

— Почему не сработала защита? — она перевела проницательный взгляд в мою сторону.

Когда архимаг Де Алькарро так смотрела, у меня складывалось такое ощущение, что прямо в душу заглядывала. Врать в таком случае становилось уже просто не возможно.

— Я была в клубе и не заметила кроющие амулеты, — ответила честно.

Выбора всё равно нет. Ведь помимо вышеуказанного фактора, следует ещё учесть то, что если я изложу как можно подробнее, то и разобраться с этим можно будет быстрее.

— Он пытался тебя убить или пытался инициировать?

Передо мной уже не мама, а дознаватель на допросе важного свидетеля.

Опустила глаза в пол, не зная как бы помягче преподнести спрашиваемое. Маме это не понравилось. Что ещё хуже, она поняла причину моего молчания. Глаза болотного цвета потемнели почти до черноты. Такое у неё бывает, и я вроде как должна уже свыкнуться, но всё равно это пугало — как будто это уже не моя мама, а та её тёмная часть, которую я не хочу знать. Та часть, которую боятся все, без исключения. И даже Арх. Говорят, сама Бездна прикоснулась к ней, в то время когда она однажды смогла переступить порог смерти и вернуться обратно.

— Как далеко он зашёл?

Её властный холодный тон вынудил отвечать.

— Он не успел. Артур свернул ему шею, — пробормотала себе под нос, не в силах поднять лицо.

Одновременно с этим побледнела от ощущения близости к истинной тьме и тут же покраснела в смущении от темы разговора. Напротив меня висело зеркало, так что увидеть, как выгляжу, не составило труда.

— Ты испытываешь привязанность к этому архивампиру, — не спрашивала, а утверждала мама, неодобрительно прищуривая веки.

— Он спас мне жизнь, — подняла глаза, возмущённая таким отношением матери. Даже забыла, что мы не об этом разговаривали изначально. — Конечно, я благодарна ему!

Пусть он ей и не нравится по неизвестным мне причинам, но хотя бы благодарность за мою жизнь могла бы выразить!

Чуть склонив голову влево, слегка сведя брови, но не хмуро как прежде, а скорее насмешливо, она внимательно смотрела на меня около минуты, а потом улыбнулась, чтобы ещё через мгновение снова стать такой, как в начале разговора.

— Артур жесток, честолюбив, безжалостен, холоден и кровожаден, — сделала паузу, — он охотник, Ева. Пусть и дьявольски привлекательный, но охотник. Помни об этом, голос звучал безжалостно, но уголки её губ дрогнули, словно она сейчас заплачет.

— Я не собираюсь за него замуж, мама! — вскрикнула, досадуя о чрезвычайной опеке.

— Это ты сейчас так говоришь, — невозмутимо продолжила она.

Щекотливая тема, которая рано или поздно возникает между детьми и их родителями ничуть не смущала её, и даже, как мне показалось, была ей весьма интересна. В отличие от меня.

— Блин, да у меня даже первого поцелуя не было никогда, мама — а мне девятнадцать! Надеюсь, ты помнишь, что в моём возрасте некоторые девушки уже давно не только целованные ходят?! Сколько было тебе, когда ты решила связать свою жизнь с Арханиэлиусом? — решила кинуть ей самый серьёзный козырь из всех, что у меня был, чтобы нелицеприятный разговор закончился побыстрее.

Мама даже побледнела немного. Вообще‑то про возраст напоминать женщине неприлично, тем более, что возраст моей матери не поддаётся определённому числу. Внешне она выглядела не больше двадцати восьми, в теории ей скоро будет сорок, а по факту уже шестнадцатый век как идёт. В общем, козырь оказался весьма сильным.

— Хорошо.

Её кулаки сжались так, что костяшки побелели, а за окном уже начал гулять небольшой шторм. Теперь разговор был неприятен не только моей персоне.