Страница 26 из 93
того момента, когда они оказываются в Испании и видят Ирландию с башни Брегона,
рассказ обрывается такими словами «А теперь да будет разрешено нам прервать эту
повесть, дабы поведать о пяти племенах, заселявших ранее Ирландию». Таким образом,
мы возвращаемся в другую начальную эпоху, когда — независимо от того, что
происходило в библейских странах, — Ирландия еще была пуста и не имела четкой
формы, а затем постепенно узнаем о том, как она была последовательно заселена пятью
племенами и приняла свой окончательный облик и очертания, как появились на ней
первые жители, как возникла ее культура.
После этого отступления мы вновь возвращаемся в Испанию на башню Брегона и перед
нами разворачивается дальнейшая история гойделов и их славных боевых походов.
Однако все должно иметь свои корни, поэтому родословные пяти племен, как и
родословная сыновей Миля, возводятся к библейскому Ною, и для ученых весьма
соблазнительно было объявить всю книгу «плодом средневекового вымысла». Как нам
кажется, при этом не стоит забывать, что монахи или поэты, составлявшие книгу, жили
в эпоху, которая гораздо ближе к дохристианскому миру, чем наша. Материалу, с каким
мы имеем здесь дело, свойственны традиционные архаические черты, столь хорошо
знакомые нам по мифологическим системам других народов, и чем больше мы его
анализируем, тем больше
фиг. 3. Половина Конна и половина Муга
склоняемся к тому, что составители отдавали себе отчет в характере материала, который
они пытались примирить с христианским учением.
Как упомянуто выше, до прихода гойделов в Ирландию имели место пять вторжений:
(1) Кессар,
(2) Партолон,
(3) Немед,
(4) Фир Болг и
(5) Туата Де Дананн — Племена богини Дану.
Прежде чем перейти к обсуждению индивидуальной и коллективной символики этих
вторжений, назовем их основные черты. Ирландия «времен» этих «захватов» сильно
отличалась от той Ирландии, которая предстает перед нами из описаний, относящихся
уже к исторической эпохе. Мы возвращаемся вспять, в доисторическую древность, когда
остров еще не вполне оформился географически, когда его девственная земля не была
поделена на области, а холмы, озера и мысы еще не имели имен. С точки зрения
мифологической, ничто по-настоящему не существует, пока оно не «оформлено», не
«определено» и не названо, вот почему в тех фрагментах «Книги захватов Ирландии»,
где рассказывается о возникновении тех или иных особенностей рельефа, об
установлении границ и о назывании частей острова, безусловно, просматриваются
важные части космогонического мифа. Когда Партолон прибыл в Ирландию, там было
только три озера и девять рек. Еще семь озер возникли уже при нем, другие четыре —
во времена Немеда, а еще три — при Племенах богини Дану. Как правило, озера
появлялись там, где рыли могилу для погребения того или иного персонажа, и возникшее
озеро, естественно, получало затем его имя. Другой повторяющийся мотив становления
рельефа — расчистка земель. Так, Партолон расчистил четыре долины, Немед —
двенадцать и т. д. В «Книге захватов» говорится, что, когда Партолон высадился на
острове, там была только одна древняя долина под названием Эльта; расчистил ее сам
БогТворец, и в ней не росло ни деревца, ни куста. Все повести о «захватах» пронизаны
мотивами о возникновении и назывании рек, холмов, долин, озер и мысов — так
обретает свой облик сама земля, храня память о тех героях, которые жили и умерли наней
и нашли в ее недрах последнее пристанище. Раздел земли — другой аспект того же
процесса творения и наречения, и не случайно выделение каждой области в ирландской
традиции имеет свое мифологическое обоснование. Мы уже говорили о том, что сыновья
Миля поделили всю Ирландию на две части, однако еще раньше она была поделена на
четыре части сыновьями Партолона, на три — потомками Немеда и на пять —
племенем Фир Болг. Как говорится в одной из версий саги, «как делают все и каждый,
они поделили Ирландию». «Да пребудет отныне и навеки Ирландия поделена так, как
поделили ее Фир Болг».
Эти завоевания определили и возникновение многих элементов повседневной культуры,
таких, как земледелие, строительство домов, торговля, размол зерна, сбивание масла и т.
д. К ним же восходят и установление королевской власти, и отправление правосудия, а
равно ученость, поэзия, искусства и ремесла, боевые кличи, игра в шахматы и в мяч,
конные состязания и проведение собраний. Много внимания «Книга захватов» уделяет
описанию того, что, когда и кем было использовано, изобретено или сделано впервые.
Скрупулезно перечислены по именам первый ступивший на землю Ирландии, первый
умерший, первый ставший королем, первый вынесший то или иное суждение и т. д.
Таким образом, один за другим даются прототипы всего, что имеет место на земле. Как и
другие традиционные культуры, кельтское общество не могло нормально
функционировать без опоры на целый набор установленных прецедентов. Так, например,
спор о границах не мог быть разрешен на основании целесообразности; необходимо было
пригласить самых старых и самых ученых мужей, чтобы вспомнить, как именно
изначально поделили Ирландию. Как только удавалось воспроизвести исходную модель,
спор прекращался, «ибо не может быть иначе, если было установлено так, и да пребудет
так вовеки». То, что потребность в архетипических прецедентах подобного рода
сохранялась даже тогда, когда древняя традиция была прочно вытеснена христианством,
отчетливо заметно по заклинаниям и ворожбе шотландских арендаторов. Лечение
непременно увенчивается успехом, а повседневные труды обретают значимость, если все
это рассматривается как повторение того, что некогда делали святые или члены Святого
семейства:
Я омываю свое лицо
Девятью лучами солнца,
Как Мария омывала
Сына Густым молоком...
Я зажигаю огонь,
Как Сын Марии зажигал его...
Я срываю этот нежный тысячелистник,
Как Христос срывал его своею рукой…
Таков путь всех древних культур. Человеческая жизнь обретает смысл лишь благодаря
тому, что каждый ее шаг — повторение того, что некогда, в самом начале бытия, уже
было сделано богами. «Реальность постигается только через повторение, через
сопричастность; все, что совершается без должного образца, — бессмысленно, т. е.
лишено реальности». И достаточно вспомнить мифологию древних греков, как станет
ясно, что эти образцы не сводятся к таким, которые имеют нравственное оправдание, —
они соотносятся с любыми ситуациями, в каких может оказаться человек.
Рассказывается, что однажды Партолон отправился ловить рыбу, оставив свою жену и
Тобу, своего слугу, охранять остров. Жена Партолона соблазнила Тобу, и так в Ирландии
случилась первая супружеская измена. Когда совершили они этот грех, их охватила
великая жажда, так что пили они из всех чаш Партолона и не могли ее утолить. Когда
Партолон вернулся домой, он ощутил на краях всех чаш вкус их губ и, разгневанный их
преступлением, убил собачку своей жены. Это было первое проявление ревности в
Ирландии. Затем Партолон начал укорять жену, но в ответ она сказала ему, что во всем
виноват он сам, ибо не могли они поступить иначе, оказавшись в подобной ситуации:
произошло то, что и должно было произойти:
Мед с женщиной, молоко с кошкой,
Пищу со щедрым, мясо с ребенком,
мастера с острым резцом —
оставлять одно с другим всегда опасно.
«Опасно оставлять эти вещи рядом». Поэтому правильно хорошенько следить за ними с
самого начала. «Не на нас ложится этот позор, но на тебя». Таков был первый приговор,
произнесенный в Ирландии и получивший название «право жены Партолона»; в нем