Ночной охотник

Лилиана растворялась в воцарившемся покое, исчезали мысли и чувства, она переставала осознавать себя.

— Брат, — донеслось эхо откуда-то из-за тьмы, заставляя вспомнить: она пришла сюда не за спокойствием вечности.

В темноте пронеслись образы недавнего прошлого, блеклые, похожие на выцветшие фотографии.

«Ты не веришь мне, и я понимаю, — снова слышался голос Саррока. — Тебя обманывали с тех пор, как вывезли из того города. Ты спрашивала, жив ли брат, искала доказательства его смерти, и находила лишь пустые слова. И ты поверила им, ведь иного не оставалось. Те, кто утверждал, что твой брат убит, не видели его тела. Они сами обмануты. Хочешь отыскать истину? Найди её в себе».

Маг улетел много дней назад, оставив Лилиану в растерянности на острове и ничего толком не рассказав. Услышав от неё ответ на свой вопрос, он сразу же, сияя от удовольствия, вскочил на мантикору и устремился в небеса. Уже будучи в воздухе крикнул, что скоро вернётся.

«Скоро» — понятие растяжимое. Она успела позабыть о Сарроке за открытием многочисленных тайн острова. О, ей было чем заняться! По вечерам, греясь у магического пламени, горящем в камине под руинами древнего дворца-храма, дух смотритель острова в обличии чёрного ворона рассказывал ей о величии Аллирана, о Богах Света и Тьмы, о возникновении Четырёх Миров, а дни напролёт она, вооружившись факелом, исследовала полуобвалившиеся залы, счищая мох с расписных стен и освобождая из-под мусора скульптуры, реалистичность которых поражала до глубины души. Девушка трепетала пред огромными, чудовищными и вместе с тем прекрасными статуями богов, в чьих формах оставалась толика космической Силы, и восторгалась каменными изваяниями героев и красавиц, скромно занимающих стенные ниши почти в каждом зале. Она дивилась растрескавшимся, и всё же сохранившим магическую роспись куполам, находясь под коими, казалось, будто над тобой разверзлась усеянная звёздами пропасть или устланное изменчивыми облаками небо.

Остров походил на разрушившуюся от времени могилу, в коей погребли знания минувших тысячелетий. Слава и величие аллирской цивилизации нашли здесь последний приют.

А потом возвратился Саррок.

«Вспомни брата», — вновь раздалось затихающее эхо вдалеке, вырывая Лилиану из цепких лап образов недавнего прошлого. Им на смену пришли воспоминания сначала смутные, а затем более чёткие о брате. Вот он на первом звонке, когда она пошла в первый класс, вот он помогает ей выполнять домашку, вот они играют, вот он студент… Чёрный провал. Гибель родителей. И снова брат, как-то вдруг в один момент повзрослевший.

Полуразваленная башня посреди леса, и они с Сашей вдвоём. Деревня троллей и морлоков, обучение у зверомастера. Глаза брата — такие понимающие, в уголках светится добрая улыбка. Они единственное, что есть в этой темноте, кроме Лилианы и мельтешащих огненными бабочками на задворках памяти воспоминаний.

«Тебе знакома магия крови, маленькая госпожа? — звучит эхом голос Саррока из вчерашнего дня. — Сила, текущая в венах, соединяет тебя со всеми твоими кровными родственниками и теми, с кем ты поделилась ею. Астрально ваши судьбы связаны красной нитью. По ней можно, если постараться, узнать, жив ли родич и где он. Углубись в себя, возьми нить, отыщи по ней брата, и убедишься в моей правоте. Я научу тебя Сумеречному Сну, в нём ты найдёшь ответы и развеешь сомнения».

Лилиана окунулась в сашины глаза, отгородившись от всего лишнего — воспоминаний, темноты, наставлений мага. Круговорот новых и вместе с тем знакомых расплывчатых образов закружил, превращаясь в тоннель. Девушка двинулась по нему, влекомая возникающими перед ней глазами брата и желанием узнать, где Саша сейчас. Дальше, дальше… за пределы окружающей картины чужой жизни темноты… глубже. Во Тьму Внешнюю, Тьму Предвечную.

Продувающий насквозь холод и вязкая чернильная субстанция встретили Лилиану. К холоду добавилось покалывание, будто от укусов массы крошечных существ.

Саша здесь, в этом бездонном колодце. Он и не он одновременно, человек и сущность иного порядка.

Вскрикнув, девушка очнулась от обернувшегося кошмаром Сумеречного Сна. Она сидела на алтарном возвышении в древнем зале, над ней простирал двенадцать своих рук бог ночного света и сновидений Морнгейл. Малая чаша из померкшего за тысячи лет металла у его когтистых ног была наполовину полна кровью — подношением за помощь в путешествии по Сумеречному Сну.

— Нашла брата, маленькая госпожа? — дотронулся сзади до плеча Лилианы Саррок.

— Он, — девушка запнулась, подбирая слова, — жив. Но изменился, как ты и говорил.

Маг нагнулся, прикосновением исцелив рассечённое запястье девушки, из которого сочилась кровь в чашу, и улыбнулся.

— Чувствуешь?

Лилиана кивнула, проглотив подступивший к горлу комок. Она знала: брат где-то там, за морем, в аранье. Его тёмное холодное пламя обжигало и на расстоянии в сотни лиг.

Саррок легко подхватил девушку на руки и зашагал к выходу, магический огонёк освещал путь.

— Куда мы?

— К твоему брату. Нам вновь пора познакомиться.

Глава 8. Озёрники

Я вздрогнул и открыл глаза, вынырнув из трясины дневного кошмара.

Очередное пробуждение во тьме и холоде. С натугой я втянул в лёгкие сухой воздух подземелья. Солнце недавно закатилось за горизонт, небо ещё, наверное, не потемнело, поэтому так тяжело дышать и вообще лежать. Темнота давит на череп, в виски частой дробью стучит затихающая боль. Тело неповоротливое, онемевшее и остывшее от долгого лежания. Одежда и подстеленные ветки с сухой листвой ничуть не помогли сохранить тепло. Да и рухнул я срубленным деревом с первыми лучами солнца, несмотря на то, что находился на глубине метров эдак десяти от поверхности земли и от этих треклятых лучей.

Какая напасть меня разбудила раньше обычного? Как правило, просыпаюсь поздним вечером.

Астрал не проверить из-за гоблинской заглушки, приходится полагаться в основном на слух и обоняние.

В тоннелях у развилки, где нахожусь, ни души. Ну да, никто не хочет томиться в низких ходах, похожих на норы. Тут ни встать прямо, ни пройти. Гоблинам удобно, они бегают, слегка пригибаясь. Им и биться легко, знай себе коли копьецом и бомбы с зажигательным маслом кидай в неприятеля.

Горцы с оборотнями плохо переносят убежище. Вчера тролли ворчали и плевались, наёмники скрипели зубами и при первой возможности старались выйти на поверхность к дежурившим дриадам и древням. Клеймёные под землю не спускались, полагаясь на маскировочную одежду и чары скрытности. Перемещаются по аранье они, между прочим, не хуже синекожих. У Проклятых мнения насчёт пребывания в подземной тюрьме не спрашивали, связанными их поместили в самую глубокую яму на окраине владений бельбена, Смуглянка ещё и блокирующие айгату печати поставила и оградила пленников спецбарьером, окончив очередной допрос.

На развилке, выбранной мною для сна, сравнительно просторно. Отсюда проще добираться до точек выхода вокруг Зеркального озера. Гоблины славно потрудились, прокопали обширную сеть тоннелей, переполненных разнообразными ловушками и будто специально созданную для диверсионной деятельности. Единственный недостаток — диаметр ходов, рассчитанный на коротышек и усложняющий наше передвижение.

Куда все, демоны подери, подевались?! Командиру одиноко, новости узнать не у кого.

Шумно выпустив из лёгких воздух, я поднялся с импровизированного ложа.

В колени уткнулся влажный прохладный нос. Акела, вот кто в беде не бросит и не улизнёт, сославшись на тесноту тоннеля. Ха, белому волку в подземелье самое то, ростом он с гоблина, что ему не мешает свободно носиться по ходам и крутиться, гоняясь за собственным хвостом.

— Пойдём, дружище, подышим свежим воздухом, — потрепал я за ушами Акелу и, согнувшись в три погибели, нащупал у изголовья лежанки Маркарта.

От руки по телу разлилось тепло, прогоняя тяжесть прошедшего дня и очищая сознание от остатков кошмаров. Не помню приснившегося, просто уверенность — ничего хорошего бог снов не послал. В миг пробуждения меня точно из ледяной болотной жижи выдернули.