Ночной охотник

«Угу. Он один там спит?»

«Вот так всегда — стараешься, не щадя энергии, и получаешь вместо благодарности скупое „угу“. Один он. Вроде бы. На всякий случай будь осторожнее, ладно?»

«Потом отблагодарю должным образом, обещаю. Спасибо за предупреждение, начинаю спуск».

«Задай ему жару. Удачи!»

Голос Смуглянки умолк, оставив меня наедине с моими мыслями. Поскольку мыслесвязь прервана, я на всякий пожарный активировал вливанием айгаты[5] висящий на шее имперский оберег от ментального воздействия. Качество не очень, не в гильдии магов покупал, а у церковного торговца, на защиту от одного-двух неслабых ударов по сознанию хватит. Мне большего не требуется, планирую закончить охоту быстро.

О Дьяконе мы узнали в деревне лигах в трёх отсюда. В придорожной таверне разговорили местных на предмет нечисти, тревожащей крестьян в здешнем краю, и услышали о покинутом селе с храмом, под которым живёт Дьякон. Люди здесь пропадают нечасто, зато целыми разбойничьими бандами. Недавно, вон, один известный в провинции душегуб со своей бандой опрометчиво решил спрятаться от дорожной стражи в заброшенной церкви. И всё, пропал с концами. Слишком уж хорошо спрятался, по сию пору никто не нашёл, и разбойничьи нападения на большаке прекратились. С ним человек двадцать исчезли, вся банда, считай. Вооружённые до зубов головорезы из бывших наёмных бойцов и пара плохоньких магов в придачу. Обереги от нежити у них наверняка имелись, да не спасли, видимо.

Из последних пропавших деревенский староста, в прошлом году невесть зачем попёршийся сюда. Лютый мужик, говорят, был, отставной десятник имперской армии. Ушёл ночью, никого не предупредив. Жена за ним было сунулась. Возле покинутой деревни её такой страх взял, что бежала домой без оглядки. Надо полагать, Дьякону ментальная магия не чужда.

Не понимаю, почему он жёнушку старосты не схватил. Отдал мысленный приказ, и сама пришла бы в логово хищника. То ли побрезговал, то ли сжалился. В жалость слабо верится, но кто разберёт нежить, живущую под ангелианским храмом. Неживые не выносят близости ангельских эманаций, коими напитано здание церкви, а тут прямо уникум.

История у моего «клиента» нетривиальная. По словам местных, жил да был в селе Зелёный Яр дьякон. Нормальный дьякон, людям помогал, пел красиво. Уважали его, пока не застукали в подвале храма за трапезой. Кушать церковник изволил останки свежезахороненной девы. Ну, не только кушал, он и по-другому тело осквернял, если верить словам некоторых старожилов, особо интересовавшихся расследованием дела. Священника, первым обнаружившего сие нечестивое преступление, дьякон подлым и изуверским способом умертвил.

Толпа извращенца-душегуба выволокла на свет божий, привязала к осине, хворостом обложила и подожгла без должного суда. Пепел развеяли по ветру над рекой, кости в ту же реку выбросили.

Ровно через год в селе том пожар случился. И среди пламени, утверждают старики, видели фигуру в обгоревших рясе и мантии со скрижалями церковными. Шла она вокруг церкви, точь-в-точь крестным ходом, и осеняла дома. Махнёт ручонкой костлявой, почерневшей на домишко, оно и вспыхивает.

Вот так и опустело село. Люди десятой дорогой обходят, и стоит пепелище посреди леса с полуразрушенным храмом в центре, при взгляде на который на душе неспокойно становится и возникает желание поскорее убраться подальше от этого мрачного, зловещего места. Трава в сгоревшем селе не растёт, намекая на неестественность пожара.

Действительно, пожарище пропитано некротическими эманациями. Сюда птички не залетают и звери не ходят. Пепел повсюду чёрно-серый. Что удивительно, ветер его за пределы села не выносит и снегом не заметает. Проплешина среди зимнего леса явно магического происхождения.

Дважды за последние пятнадцать лет на Дьякона устраивали облавы с привлечением столичных магов и графской дружины. Церковники, само собой, принимали участие, охотников на ведьм с собой брали в качестве охраны. И… ничего. Хитрющий гад попался, уходил всякий раз при приближении графских отрядов. Спустя какое-то время, когда все расходились, нежить возвращалась, и снова начинали пропадать люди.

Выслушав истории о Дьяконе, я понял: мой «клиент». Обитает сравнительно недалеко, ночи на охоту достаточно, привечает преимущественно одиночек, следовательно, нас со Смуглянкой не испугается. «Кого тут бояться? — подумал я тогда. — Энергетически истощённой эльфийки и человека с невеликой магической силой?» Я специально, чтобы скрыть ауру, надел зачарованный плащик и в астрале, верно, кажусь обычным воином с небольшими задатками колдуна. Опасаться меня нечего могучей нежити. Эльфийка и молодой, пышущий жизненной энергией человек. Как не клюнуть на столь лакомую добычу?

Дьякон, зараза, не клюнул. Умный оказался. Я его даже понимаю. Почему, спрашивается, двое разумных настойчиво прутся в заброшенный храм ночью, игнорируя его дурную славу? Никак, замышляют недоброе. Чернокнижники, не иначе. Либо охотники на нежить.

Потому, вероятно, он осторожничает. Едва мы ступили на старое пепелище, нас мягко, но настойчиво попросили уйти, внушая страхи. Разумеется, нас со Смуглянкой подобными простейшими фокусами не пронять. В храме давление на мозги усилилось многократно. Башка трещит, мысли слегка путаются и с ментальной защитой. Ох, и силён, гад, магистру магии разума вряд ли уступит.

Очередная уникальность Дьякона в его ментальном воздействии. Не должно быть такого в стенах храма! Иначе выходит, эта тварь мёртвая чуть ли не ровня Смуглянке. А эльфийка при желании может мозги поджарить дипломированному магу разума. Подумаю, с чем придётся столкнуться в подвале, и вдвойне неспокойно на душе.

С разумниками я ещё не воевал. Вернее, с классными мозголомами наподобие дедушки Тланса. Схлестнулся как-то с ведьмой-оборотнем, истребляющей тролльих шаманов. Она мне, помнится, знатно нервы потрепала. И то, не очень-то активно применяла ментальные удары, полагаясь на странное, неведомое шаманам Зеркального озера колдовство. Встреча с ней была скоротечной и весьма болезненной, меня с того света потом еле вытащили.

Мусор и нанесённые ветром ветки громко хрустели под ногами, оповещая о моём приближении не хуже сирены. Смысла соблюдать тишину нет. О нашем присутствии Дьякону известно с момента, когда мы вошли в сгоревшее село, если не раньше.

За массивным алтарным камнем из цельного куска белого мрамора арочный проход. Годы назад его прикрывала деревянная дверь. Теперь от неё остались лежащие на полу металлические полосы. Дальше ступени вниз. Под большими городскими храмами располагаются сокровищницы, куда складируют дары богатеев и монеты. В сельских же церквушках там подвал, совмещённый со склепом. В подвалах хранят вино и продукты. Кладовая, словом. Интересное местечко, наверное, — винные бочонки и кровяная колбаска соседствуют с гробами усопших священников, служивших в храме ранее.

На верхней ступеньке я замер, настороженно прислушиваясь. Подо мной, на том конце каменной лестницы, с трудом различимый шорох. Мышка скребётся? Здоровенная дохлая мышара, угу.

Темно там, внизу. Лунный свет из прорех в крыше туда не достаёт. Как на зло, источник айгаты почти не чувствуется. Разлитый вокруг энергетический фон, сохранившийся от ангельских эманаций, скрывает присутствие нежити.

В подвале ожившему мертвецу тоже несладко. Покойные священники в погребальных саванах из лент с вышитыми на них серебряными нитями молитвами святых. На каменных гробах выбиты ангелианские знаки, отгоняющие восставших неживых. Всё равно, что водяному жить в гномьей кузнице — жарко, душно и сухо.

Почему Дьякон выбрал логовом храмовый подвал? Прятаться здесь, конечно, замечательно, но пмж из подвала никакое, мягко говоря. Нежити обитать на погосте куда приятнее.

М-да, дела. Принимая во внимание уничтоживший село пожар, предположу — Дьякон огня не боится, скорее, наоборот, управляет им. Возродился он лоа сродственным с огненной стихией из-за способа его убийства. Плюс ментально силён и обладает иммунитетом к святой магии. Гремучая смесь.