Крестоносцы

"Он обходил города и села, повсюду ведя проповедь, и, как мы (сами) видели, народ окружал его такими толпами, его одаряли столь щедрыми дарами, так прославляли его святость, что я не помню никого, кому бы когда-нибудь были оказываемы подобные почести. Петр был очень щедр к беднякам, раздавая многое из того, что дарили ему Он возвращал мужьям их жен, утративших честь, присовокупляя к этому дары; он восстанавливал мир и согласие между поссорившимися, (делая это) с изумительной властью Все, что он ни делал, ни говорил, обнаруживало в нем Божественную благодать"[4].

В анналах христианства хватало великих проповедников, начиная со Святого Амвросия или Святого Иоанна Златоуста и заканчивая Святым Венсан-Феррье или Монсеньором Фултоном Шином, но лишь немногие из них, как и немногие из исторических персонажей, сразу вошли в легенду. Сам Карл Великий стал эпическим героем только спустя три столетия после своей смерти, а вот маленький человек, разъезжающий верхом на осле, менее чем за пятьдесят лет стал главным действующим лицом великой западной эпопеи. Что только о нем не писали! Мало того, что ему приписывали роль зачинщика похода, так его же превратили в человека благородного происхождения, видного ученого, воспитателя князей Готфрида и Балдуина Бульонских, наконец, образцового воина; местом его рождения делали Испанию, Румынию, Венгрию и даже Сирию. Только церковь не канонизировала этого удивительного человека. Для историка же Петр Отшельник – один из многих, может быть, более удачливый, чем другие, проповедников.

Вообразим, что он похож на изображение паломника на сводах крипты Тавана – его современника – в тунике с остроконечным капюшоном, подпоясанный тесьмой; Гвиберт Ножанский уточняет, что он носил тунику и капюшон из грубой шерстяной ткани, плащ, ниспадающий до пят; он всегда передвигался босиком, без обуви и чулок; был небольшого телосложения; греки называли его Кукупетром, то есть сокращенно – малышом Петром; в песнях о крестовом походе он наделен седой бородой, но эта деталь не более правдоподобна, чем борода великого императора. Напротив, его осел вошел как в историю, так и в легенду: Гвиберт рассказывал, что слушатели проповедника выдергивали из него шерсть на реликвии. Как бы ни обстояло дело, красноречие Петра имело над зачарованными толпами неоспоримую власть. Пожалуй, это единственное, что можно точно утверждать, просматривая горы литературы, совершенно затмившей саму личность этого маленького человека. Заново открыть Петра смог только ученый Хагенмайер Нам же, чтобы понять всю значимость этого человека, нужно вспомнить, что представляло собой проповедование в средние века.

В то время проповедь читалась не перед людьми, сидящими в замкнутом пространстве средневековых проповедников можно сравнить с ораторами, собирающимися по воскресеньям в Гайд-парке или же с воззваниями аббата Петра на площади Пантеона. В средние века проповедовали повсюду – не только в церквах, но и на уличных перекрестках, площадях, рынках. Ярмарочные поля были излюбленным местом выступления бродячих проповедников, равно как и поэтов, декламирующих собственные произведения, и вокруг них толпился народ точно так же, как в наши дни собираются вокруг газетчиков или бродячих музыкантов И эта толпа неравнодушна – она задает вопросы, шепчется, выкрикивает, аплодирует. Крестовый поход бедноты – это знаменательное событие. Он ярко показывает, что можно ожидать от одаренного проповедника, обладающего властью над толпой, готовой пуститься за ним в путь.

Массовое выступление простолюдинов, опередивших баронов, придало крестовому походу своеобразный характер. Прежде чем стать собственно рыцарским походом, он был народным движением. Знаменитый пассаж Гвиберта Ножанского, в котором показаны крестьяне с женами и детьми, подковывающие быков и нагружающие своим нехитрым скарбом повозки, не случайно сохранился в нашей памяти – ведь история не знает подобного прецедента.

Поход простолюдинов, пустившихся в путь, чтобы отвоевать свою возлюбленную отчизну – событие единственное в своем роде, хотя в истории полно всяких исходов, миграций, завоеваний. И то, что не было более движения, даже в период революций, в котором народ принимал бы столь живое участие, дает нам ключ к разгадке "тайны" Петра Отшельника. Не то чтобы он был, как утверждают некоторые ученые, "олицетворением" народа, но его поход, в отличие от последующих, произошел под влиянием чувства, охватившего всех от мала до велика. В эпоху, когда война была уделом баронов и их приближенных, странно видеть, как неотесанные простолюдины становятся воинами. Это поражало воображение средневекового человека и послужило причиной быстрого превращения истории народного похода в легенду.

Благодаря популярным проповедям Петр стал предводителем первой экспедиции. 11 февраля 1096 г. в Париже собралась ассамблея франкских баронов, где в присутствии короля Франции Филиппа его брат Гуго де Вермандуа был поставлен во главе франкских крестоносцев. Но уже в мае месяце маленький человек верхом на осле покидал Лотарингию в сопровождении огромной толпы.

Путь его лежал через Намюр, Льеж, Ахен. В Святую субботу (12 апреля 1096 г.) Петр разбил лагерь под Кельном вместе с другими проповедниками, по его примеру ставшими предводителями отрядов Вальтером, с весьма показательным прозвищем Неимущий, и его товарищами – Вальтером де Руасси, Вильгельмом, Симоном, Матвеем и другими, чьи имена до нас не дошли.

Какова была численность этих отрядов? По этому поводу много спорили. Вместо традиционной цифры 60 тысяч, которую дают хронисты, в наши дни называют 15-20 тысяч христиан. Правда, мы не знаем их точное число в какой-либо конкретный момент, так как количество участников похода постоянно менялось: даже если некоторые паломники отставали в пути, то все равно отряды напоминали растущий "снежный ком" – ведь по дороге все так же велось проповедование крестового похода. Свидетелем этому является каноник Кельнского кафедрального собора (где он занимал должность ризничего), по его словам, в течение трех месяцев ожидавший прибытия Петра, чтобы присоединиться к нему. Этот каноник, по имени Фрумольд, взяв крест, отдал все свое имущество Браувейлерскому монастырю, взамен аббат этого монастыря Альберт передал ему три марки золотом и десять марок серебром. Фрумольд дал обет в случае возвращения с востока стать монахом в Браувейлере, который он впоследствии и исполнил. Вальтер Неимущий выступил отдельно; ему было суждено пересечь Венгрию без инцидентов. Но, когда в Болгарии ему отказали в снабжении продовольствием, он со своими товарищами принялся грабить окрестности Белграда, за что и подвергся жестокому избиению. Части его отряда удалось бежать, и, пройдя Ниш, Софию и Адрианополь, они прибыли под стены Константинополя около 20 июня. Сам Петр Отшельник покинул Кельн после восемнадцатидневного отдыха, 19 или 20 августа. Со своими людьми он переправился через Рейн, затем через Неккар, двигаясь к Ульму. Германию, Болгарию, Венгрию миновали без происшествий. К концу апреля отряды Петра появились в Землине, где и начались первые осложнения, несмотря на добрый прием, оказанный королем Коломаном неспокойным воителям, пережившим тяготы путешествий и нехватку продовольствия. Авторитет Петра, по-видимому, был поистине велик, раз ему до этого времени удавалось удержать от бесчинств довольно разношерстную толпу, состоявшую не только из сильных мужчин, но и стариков, женщин, детей. Во всяком случае, именно недисциплинированность стала причиной столкновений паломников с венгерским населением, хотя Петр и приказал ускорить марш. Вероятно, 26 июня он направился к Белграду и переправился через Саву на суденышках и наспех сколоченных плотах; но, несмотря на то, что расстояние от Белграда до Ниша было преодолено за семь дней, 3-4 июня произошел инцидент, сопровождавшийся грабежами и убийствами, о которых повествует Альберт Ахенский. Одна из групп паломников после ссоры с болгарами, уходя, из мести подожгла мельницы, расположенные вдоль реки около Моравского моста; узнав об этом, правитель Ниша незамедлительно ринулся в погоню и атаковал арьергард паломников, захватив многочисленных пленников и, главное, сундук с их добром. Петр сумел собрать потрепанных в схватке участников похода и двинулся дальше. 8 июля он прибыл в Софию, до этого сделав остановку лишь в Бела-Паланке. Там он впервые встретил посланцев императора Константинополя Алексея Комнина, сразу поставивших условия, на которых крестоносцы могли получать провизию; также, чтобы предотвратить любую возможность беспорядков, посланцы императора запретили паломникам задерживаться в одном и том же городе более трех дней. Затем крестоносцы преодолели примерно 29-30 лье от Софии до Филиппополя, куда они пришли 14 июля; потом 30 лье до Адрианополя, где они находились 23 июля; там посланцы императора еще раз прибыли к Петру Отшельнику, чтобы уверить его в добром расположении Алексея.

4

Цит. по Заборов М.А. История крестовых походов в документах и материалах М., 1977, С. 56-57.