Искупительный грех

Ян сквозь оглушающий шум в голове и нестерпимую боль слышал, как сын зовет его. Он понимал, что этого не может быть и все равно каждая клетка в его теле напряглась, силясь ответить на этот зов. От звука испуганного детского голоса заболело в груди. Ян не знал этот голос, слышал его впервые, но впитывал как благословение, и тянулся за ним, хоть темнота и пыталась вновь поглотить его разум.

― Папа! Вставай, папа. – плакал ребенок. Его сын.

Холодные маленькие ладошки прижались к его подбородку и погладили. Ян подумал, что умер и теперь на том свете его встречают их с женой не рожденные дети. Это было сладкой мукой. Такой желанной. Но потом что-то тревожное закралось в сознание. Дети. Его дети. Он не мог умереть, ведь теперь у него есть те, кому он так нужен. Линда… дети…

Ян застонал. Ужас заставил его распахнуть глаза и перед ними заплясали черные круги, мешая видеть. Боль прострелила голову. И вместе с тем пришло осознание произошедшего и последнее, лицо того, кого он увидел перед тем, как потерял сознание. Вернее перед тем, как его вырубили.

― Папа…

Ян резко повернул голову и увидел синие испуганные глаза Курта. Он стоял на коленках возле него и слезы лились по его перепуганному бледному лицу. Обветренные во время прогулок губы дрожали и вновь и вновь повторяли «папа».

 

― Курт. – хрипло произнес Ян из-за пересохшего горла и страха.

 

Он никогда не слышал голоса этого мальчика, и оказалось, что он самый прекрасный из всех какие он только слышал. Только теперь, услышав его, Ян понял, что желал этого не меньше, чем Линда.

 

А ребенок дернулся, распахнул глаза еще шире и бросился к Яну, обнимая его за шею, и горькие рыдания сотрясали хрупкую детскую грудную клетку. Ян прижал одной рукой мальчика к себе, а другой опирался об пол, не уверенный, что не рухнет, потому что голова нещадно кружилась. Он обвел гостиную взглядом, все больше пугаясь тишины. Он еще крепче прижал вздрагивающего Курта к себе. Пытаясь успокоить ребенка, провел по его спине ладонью. Потом осторожно отстранил его и только тут заметил, что руки мальчика испачканы кровью. Ужас холодом сковал Яна.

― Курт, что с тобой? Ты в порядке? Где-то болит, сынок? Скажи мне. Где больно?

 

Ян не успел порадоваться тому, что Курт заговорил. И страх за семью помешал в полной мере ощутить волнение от того, что Курт назвал его папой. Но за то Ян успел испугаться, что мальчик больше ничего не скажет. Нет. Только не сейчас!

 

― Сынок, скажи мне, что-то болит?

 

Ребенок покачал головой и испачканной в крови рукой вытер слезы с лица, испачкав и его тоже. Но Ян не поверил и взял руки мальчика в свои, ощупывая их. И только теперь почувствовал, что–то влажное на виске, на скуле и шее. Он провел рукой по своей шее и увидел на ладони кровь. Это успокоило его. Курт, правда, не пострадал, а испачкался его кровью.

 

― Он забрал маму, папа. – прошептал Курт, поперхнувшись, закашлялся от страха, зажмурил глаза. ― Он забрал маму и Саймона.

― А где твои сестры, Курт? Где маленький Кевин?

 

Курт снова заплакал и Ян, разрываясь между страхом, что его семья в руках подонка, и жалостью и желанием утешить Курта снова притянул к себе ребенка.

 

― Сынок. – позвал Ян. ― Мой храбрый Курт. Успокойся. Мы должны найти маму. И твоих братьев с сестрами, малыш.

 

Курт с надеждой посмотрел на Яна, выворачивая его внутренности наизнанку, от доверия, что светилось во взгляде ребенка. Он все еще верил в него, хоть Ян и оказался таким безответственным, что так близко подпустил к себе их самый страшный кошмар.

 

― Они там. – хлюпая носом, ответил Курт. - Наверху. Сара плачет. И Кевин тоже. Я сказал сидеть им там.

― Ты молодец, сынок. Молодец.

Курт, привыкший выражать свои чувства прикосновениями, протянул ладошку к лицу Яна и дотронулся холодными пальчиками до его подбородка.

 

― Папа?

― Что, сынок? – перехватывая дрожащую ладошку, спросил Ян. ― Я боялся, что ты умер. Я так испугался.

 

Ян снова прижал мальчика к себе.

― Нет, Курт. Я не мог. Потому что нам с тобой надо найти нашу маму, так? Мы сейчас проверим твоих сестер и брата. А потом будем искать маму.

― Он… - Курт вздрогнул и сжал кулачки. ― Он снова будет ее бить, да папа? Он всегда так делал. Мама боится его. Я знаю. Я точно знаю.

― Мы постараемся найти ее как можно быстрее. Мама не успеет испугаться сынок. Знаешь, какая она храбрая? Теперь мама очень храбрая. Пошли, сынок. Проверим твоих сестер.

 

Ян стал подниматься на ноги. Он должен был подняться наверх и убедиться, что дети целы и невредимы. Но это было трудно сделать. Курт мертвой хваткой цеплялся за его плечи, а голова все еще кружилась и боль подтачивала силы. Но сжимая зубы до боли, Ян все же встал на ноги и пошел к лестнице. Схватился за перила одной рукой, второй придерживая Курта. Но понял, что не сможет подняться с Куртом на руках и медленно поставил ребенка на пол. Тот в панике схватил его за штанину джинсов.

 

― Все хорошо, сынок. Не бойся. Давай мне руку.

 

Он взял ребенка за руку и поднялся с ним по лестнице. Курт подвел его к спальне Линды. За дверью была тишина. Но Курт сел возле двери и позвал сестер по именам. Девочки тут же отозвались. Ян открыл дверь и такие же зареванные, как и Курт, малышки бросились к нему. Ян позволил себе лишь на минуту прижать дочерей и устремился к кроватке, где спал Кевин. Ребенок спал, устав от собственного плача. Ян на мгновение прикрыл глаза, позволяя себе мгновение на охватившее его облегчение оттого, что Курт, Сара, Дора и Кевин целы и рядом с ним. Но радость не была долгой, потому что ужас того, что Линда и Саймон с Хоксли сводил с ума.