Страница 46 из 60
На другой стороне улицы большой магазин с зеркальными стенками. Над магазином яркая вывеска. Здесь продажа без продавцов. Можешь войти в магазин и взять что хочешь, но при выходе нужно платить. В кредит ничего не дают.
Около магазина толпятся мальчишки в надежде подработать. У одних самодельные тележки на маленьких колесах, у других ничего нет, кроме собственных рук.
— Ты будешь за мной, Пепе! — кричит какой-то парень.
Конечно, когда из магазина выходит прислуга, то ей незачем помогать, она тащит продукты сама. Но если продукты несет хозяйка, то ей можно предложить помощь — она заплатит. Некоторым нужно поднести продукты только до автомобиля, другим до дома.
— Пепе, помоги сеньоре! — крикнул кто-то из ребят, когда подошла очередь Пепе.
Из магазина вышла невысокая женщина с двумя большими кульками в руках.
— Разрешите мне! — подскочил Пепе.
Женщина внимательно посмотрела на Пепе и отдала кульки.
— Вот мой адрес. — Женщина положила в один из кульков визитную карточку. — И вот десять центов за работу.
Женщина показала, куда нужно идти, а сама пошла в другую сторону.
Один пакет был очень тяжелый: может быть, в нем кулечки с крупой, конфеты, мясо, обернутое в целлофан. Другой пакет полегче — из него торчали румяные, еще не остывшие булочки. Они пахли так вкусно!
Запах дурманил Пепе голову. Он старался не глядеть на булки, но все было напрасно.
«Если я съем одну булочку, — думал Пепе, глотая слюну, — то, наверное, сеньора не станет беднее». Но тут же Пепе вспомнил, как мать часто говорила ему: «Воровать и обманывать — грех, — и показывала на икону. — Не думай, что грех останется незамеченным. Святая Каридад все видит и наказывает воров и обманщиков».
Пепе отодвинул подальше от носа кулек с булочками и зашагал быстрее.
«А что, если отнести оба кулька домой? Ведь нам же есть нечего. Вот будет радость! — продолжал думать Пепе. — Но что скажет мать? К тому же я подведу всех ребят. Им не дадут больше никогда работы в магазине».
Пепе донес кульки в полной сохранности. Нажав у двери на кнопку звонка, он передал их девушке в белом переднике.
«На десять центов кукурузной муки не купишь! Где же достать деньги?» — мучительно думал Пепе.
Пепе решил идти на фабрику к Эмилио и попросить у него денег на муку. «Может быть, он даст мне два-три песо, — рассуждал мальчик, — а я ему потом буду выплачивать».
Ворота фабрики были закрыты. Идти пришлось через будку.
Пепе прошел первую дверь — сторожа в будке не оказалось. Потихоньку приоткрыл вторую. На фабричном дворе было много рабочих. Все стояли молча и слушали оратора — маленького толстого человечка. Размахивая короткими руками, он кричал:
— Дорогие друзья! Мы, руководители профсоюза, обещаем вам хлеб и хороший заработок. Правда, мы не выполнили прежние обещания, но мы не смогли тогда получить денег от правительства. Генералу Батисте приходится тратить много денег на борьбу с бандами Фиделя Кастро. Но скоро им будет конец…
С разных сторон послышался свист.
— Зря свистите! — горланил оратор. — Вы думаете Кастро даст вам хлеб и землю? Ничего он вам не даст. Мы дадим…
Свист усилился.
— Слезай с трибуны! — кричал кто-то из толпы. — Может, другой поумнее скажет.
Коротышка пытался возразить, но рабочие явно не желали его больше слушать.
— Слезай, и точка! — кричали рабочие.
И коротышка вынужден был слезть с трибуны.
— Товарищи! — неуклюже подняв руку, начал какой-то рабочий. — Надо гнать отсюда таких руководителей! Это иуды. Они продались диктатору…
— Правильно! — поддерживают рабочие.
Пепе взобрался на большой тюк и притаился. Он очень боялся, что кто-нибудь заметит его и, конечно, тут же прогонит с фабричного двора. А ведь так интересно побывать на настоящем собрании рабочих! Наверное, на таком митинге даже Армандо не был.
На трибуне другой рабочий. Пепе знал его в лицо. Он сидит за тем же столом, где и отец. Мальчик силился вспомнить имя рабочего, но не смог.
— Иуды хитрят! — показывая пальцем на коротышку, басил рабочий. — Они хотят сорвать нашу забастовку. Но мы не поддадимся. Мы будем требовать повышения зарплаты.
— Правильно! — гудит толпа.
Руководитель профсоюза пытался что-то возразить. Но рабочий, стоявший на трибуне, призвал народ к голосованию. Поднялся лес рук. Рабочие решили бастовать.
Митинг закончился, и все пошли к выходу. Пепе не сразу отыскал Эмилио. Вместе с другими рабочими он стоял возле руководителя профсоюза и о чем-то спорил. Здесь же был хозяин фабрики — хмурый высокий человек, которого Пепе видел и прежде. Мальчик прислушался к разговору и понял, что коротышка приезжал «мирить» рабочих с хозяином фабрики. Но примирения добиться не смог.
— Дядя Эмилио! — позвал Пепе, когда разговор закончился.
— Ты чего пришел? — с тревогой спросил Эмилио.
— Понимаете, я не знаю, как мне быть.
— Что случилось?
— Ничего. Но у нас дома есть нечего. Мать послала за мукой, а мне больше в кредит не дают.
Эмилио улыбнулся. Он вынул бумажник и вручил Пепе три песо.
— Я буду каждый день откладывать по десять центов, — обрадовался мальчик, — и отдам вам эти деньги. Спасибо, дядя Эмилио!
Пепе ускользает от сыщика
Прошло всего несколько дней, и Пепе снова увиделся с Эмилио. Эмилио пришел к Пепе домой. Сначала он долго беседовал с матерью о житейских делах и лишь потом попросил Пепе выйти вместе с ним на улицу.
— Как поживают наши ящики? — негромко спросил Эмилио.
— Хорошо! — Пепе оглянулся вокруг и вполголоса продолжал: — Я за ними смотрю утром и вечером. Но вы не думайте, я не подхожу к ним близко. Заметить меня не могут.
— Ладно! Посмотри, нет ли посторонних людей поблизости. Я хочу открыть ящики.
Пепе бросил взгляд на тропинку — никого. Определил время по солнцу — примерно десять утра. Мертвое время. Рабочие уже ушли на фабрики и заводы, хозяйки еще не вернулись из магазинов.
Мальчик осторожно обошел вокруг домика Жозефины и, притаившись за углом, стал наблюдать за соседними лачугами. Никого не видно. Пепе постоял минуту, другую. Ему очень не терпелось поскорее вернуться и посмотреть, что делает Эмилио. Потоптавшись еще немного около соседних хижин, Пепе поспешил к дяде Эмилио.
Один ящик был уже открыт. Сидя на корточках, Эмилио вытаскивал из него красные бумажки.
— Все тихо! — доложил Пепе и тоже присел на корточки. — Дядя Эмилио, что это? — Пепе показал на бумажки.
— Листовки. В них написаны слова Фиделя Кастро. Знаешь, кто такой Фидель?
— Знаю!
— Ну, раз ты все знаешь, значит, мне поможешь.
От неожиданного оборота дела Пепе вскочил и протянул руки по швам.
— Да ты присядь. Чего вскочил!
Взвесив на руке и прикинув на глаз количество листовок, Эмилио передал их Пепе:
— Куда спрячешь?
— Под рубашку!
Пепе покрепче подтянул ремень и, запустив руку глубоко под рубаху, уложил листовки вокруг тела так, чтобы они были меньше заметны.
— Сначала зайдешь на табачную фабрику, — наставлял Эмилио мальчика, — найдешь дядю Педро и попросишь у него две пустые коробки из-под сигар. С коробками пойдешь за табачный склад и там положишь в них листовки. Потом коробки отдашь Педро. Понял?
— Что я, маленький!
— Будь осторожен!
Дорога на фабрику была для Пепе тысячу раз хоженной. Но сегодня он пошел по другому пути. Ему не хотелось сталкиваться со знакомыми ребятами, дежурившими у автомобильной стоянки, и чистильщиками ботинок, которые заодно торговали сладостями и свежими газетами.
Пепе свернул на одну из узких параллельных бульвару Прадо улиц, где разместились магазины. Покупатели переходят здесь из одного магазина в другой, толкутся у витрин.
Внимание Пепе привлек магазин игрушек.
За стеклом прыгала, неистово звеня бубенцами, заводная мартышка. Две куклы кланялись друг другу, открывая и закрывая глаза. В одном углу витрины проложены рельсы: по ним мчится поезд и скрывается в тоннеле. А выше на двух шнурах подвешен велосипед. Смешной человечек с головой, похожей на шар, крутит без устали ногами, — заднее колесо бежит и бежит, играя на солнце спицами.